Где ее видели, как ее фотографировали, когда происходили разные важные события с ее участием. Информацию о ее путешествиях за границу и даже в другие города я тут же отбрасывал, как несущественную — никуда за пределы города я соваться не собирался. Оставлял только то, что касается столицы, набрасывая точки на виртуальную карту и постепенно сужая круг интересов.

И продолжалось это до тех пор, пока в дверь не постучались. Хорошо знакомым мне образом — тихо-тихо, неуверенно-неуверенно.

Я выключил монитор, встал с кресла, подошел к двери и открыл ее. Джулин, которая в кои-то веки смотрела не в пол, а аж на мою грудь, чуть улыбнулась:

— Добрый день, я…

А потом ее взгляд уже привычно скользнул чуть ниже и она резко смолкла. Смолкла и залилась такой яркой краской, что стала похожей на помидор.

Я проследил за ее взглядом и понял, что её так смутило — я ведь так и не оделся после душа. Хотя Джулин это, конечно, хорошо, вот только она не поможет мне в вопросе возвращения моей магии — у нее и своей-то ни капли нет.

Так что надо возвращаться к своему плану насчёт баронессы, а для этого понадобятся деньги и кое-что ещё…

Я отошел в сторонку, делая приглашающий жест рукой:

— Заходи. Я на минутку.

И, пока девушка, прячащая глаза так старательно, что я всерьез начал волноваться, как бы она не споткнулась о порог или не впечаталась в стену сослепу, проходила в палату, я, не торопясь, прошел в душ и оделся.

Исключительно для того, чтобы не смущать бедняжку, которой сейчас явно даже простенького вопроса не задать — она его просто не услышит.

Милая девушка, что ни говори.

Чем-то напоминает Крону — мою спутницу в пустынях Кабанды, которая одновременно была еще и любовницей и проводником. Правда та малышка только казалась тихой и стеснительной, на деле же она была одним из членов местной лиги убийц, причем вращалась в самых высших кругах этого общества… Но свою маску стесняшки и тихони она настолько привыкла носить, что даже наедине с теми, кто прекрасно знал, какая она на самом деле — не снимала ее. Она даже меня по первой поре умудрилась обмануть. Ненадолго, конечно, но это все равно что-то да значит.

Интересно, может ли Джулин тоже быть какой-то засланкой, которая на самом деле — вовсе не та, кем кажется мне?

Технически может. Но зачем? Чтобы убить меня? Так я в этом мире никто, и выделяюсь лишь тем, что первый и пока что единственный во всем мире встал из гроба.

Выяснить у меня какую-то информацию? Так я ничего не знаю, в буквальном смысле.

Просто следить? Есть много более простых способов — те же камеры, например. Да и не вижу я в милой медсестре реальной угрозы. В Кроне видел или как минимум чувствовал, с самой первой секунды нашего знакомства, ощущал какие-то минимальные несовпадения ее движений, жестов, мимики. В Джулин — определенно, нет.

А вообще, если уж на то пошло, то я думаю не о той женщине.

Единственная, кто сейчас реально заслуживает моего внимания — это баронесса. Женщина, которая в данный момент для меня важнее любых любовниц, как прошлых, так нынешних и даже будущих… И это даже несмотря на то, что я ее никогда в жизни не видел.

Не думаю, что люди здесь так уж сильно отличаются от людей моего мира, а значит, чтобы попасть туда, где проводит свое время баронесса, и, возможно, даже найти ее, мне понадобятся деньги.

И в этом плане то, что я… хм… «сблизился» с Джулин — это даже хорошо. То есть, это в любом случае хорошо, но, помимо прочего, это мне может еще и помочь. Ведь с помощью стеснительной медсестры я могу сделать то, что мне не нужно было бы делать, если бы выгорел мой план с визитом в особняк, но что крайне нужно теперь.

— Джулин, солнышко… — обратился я к девушке. — Скажи, а где мои вещи?

— Так вот же. — Джулин кивнула на приоткрытый шкаф, в котором виднелась больничная одежда.

«А гвозди? Так вот же они!»

— Нет, ты не поняла. — Я улыбнулся. — Вещи, в которых я поступил в больницу. Ну, в самый первый раз, еще до всей этой истории. Надеюсь, их не уничтожили, не сожгли?

— Поняла! — Джулин глянула через плечо и кивнула. — Нет, они целы. Их должны были забрать следователи после похорон… Ой…

Она запнулась и зарделась по своей привычке — ей явно не хотелось заканчивать фразу.

— Но так как похорон не было, никто ничего не забрал, — закончил я. — Правильно?

— Да… Они тебе нужны?

— Спрашиваешь! Конечно, нужны.

— Я принесу. — Джулин улыбнулась. — Могу прямо сейчас, если надо.

— Ты просто чудо. — Я улыбнулся тоже. — Было бы очень здорово.

— Тогда я сейчас! — Джулин застегнула пуговку на халате, одернула его и выскочила за дверь.

Я же принялся за обед, который уже успел наполовину остыть, даром что был накрыт пресловутыми железными колпаками.

Проклятье, я ведь так привыкну есть полу-холодную еду. Хотя, конечно, в предыдущей жизни, в предыдущем мире, мне чего только не приходилось есть, по сравнению с чем даже остывшая больничная еда будет божественными нектаром. Чего только стоят живые скорпионы все в той же пустыне, которых меня научила безопасно для здоровья ловить все та же Крона. Штука оказалась именно в том, что есть их надо живыми и сразу целиком, держа за ядовитое жало, поскольку, как только скорпион умирает, мышечный мешок с ядом в его хвосте расслабляется и яд практически моментально распространяется по всему телу, делая его несъедобным. Короче, тот еще опыт. Уж лучше полу-холодная больничная еда.

На обед была тарелка странного, но потрясающе вкусного даже в едва теплом виде красного супа, в котором угадывалась капуста, свекла и огромные куски мяса, и тоже красный кислый салат из моркови, картофеля и соленых огурцов и все той же свеклы. У них тут что, праздник какой-то, день свеклы сегодня? Но вкусно, надо сказать. Освежающе.

Джулин вернулась практически одновременно с тем, как я доел последнюю ложку. Она положила на кровать полиэтиленовый пакет далеко не самых крупных размеров, взяла за ручки тележку, и, мило улыбнувшись через плечо (и куда только девалась вся стеснительность?), вышла вместе с ней из палаты. Конечно же, закрыл за собой дверь — она же умница.

Я же принялся за осмотр пакета. Или, вернее сказать, просто взял его за уголки и перевернул, вытряхивая все содержимое на кровать.

Больше всего места занимала одежда, а, точнее, то, что от нее осталось. Черная футболка и синие штаны из грубой ткани, здесь называемые «джинсами», были криво разрезаны сразу в нескольких местах, так, что больше напоминали набор ленточек, нежели предметы одежды. Кроме того, они были еще и обуглены кое-где, словно в них попали какие-то раскаленные частицы. Я видел похожие повреждения на одежде, но они были обусловлены брызгами горящей смолы от огромных пылающих шаров, которые запускали в атакующие порядки с требушетов… Но здесь-то откуда им взяться?

Я долго смотрел на эти отверстия с обугленными краями и никак не мог ухватить ускользающую мысль, которая вертелась где-то на задворках сознания, а потом просто взял да и положил одежду на кровать, собрав ее снова так, как она сидела бы на мне.

И все стало понятно.

Обугленные отверстия пришлись точно на те точки, где мановоды проходят ближе всего к телу — обе ключицы, сердце, внешние части коленей и выпирающие косточки на подъемах стоп, там, где они соединялись с голенями.

Если до этого какие-то сомнения в том, что баронесса причастна не просто к смерти предыдущего владельца этого тела, но и в отсутствии магии — то теперь они полностью исчезли. Заодно это опровергло теорию о том, что это тело изначально не обладало магией — если бы это было так, то у него не было бы и мановодов, с которыми так точно совпали проплавленные дырки на одежде.

Магией тело обладало точно, но теперь мановоды по какой-то причине оказались заблокированы, перекрыты, что нарушало естественную циркуляцию маны по организму, и, как следствие — не давало пользоваться магией.