А еще он ежедневно продолжал свои воинские упражнения с воинами, готовя себя к новой встрече с Вольфгардом и его людьми. Более чем когда-либо Виктор понимал теперь, как слабо он подготовлен к леденящим кровь единоборствам викингов. Во время этих занятий воины, в особенности Канут, с досадным постоянством повергали конунга на землю, нанося ему все новые и новые удары по его самолюбию. Сначала попытки Виктора сбить викингов с ног терпели постоянную неудачу – это было похоже на попытки балерины остановить бульдозер. Лишь иногда успех сопутствовал ему, а чаще, столкнувшись с грубой физической силой своих воинов, Виктор тут же утыкался носом в полярные цветы, уже начавшие покрывать тундру цветным ковром. И все же день ото дня его навыки владения оружием медленно, но верно улучшались, так что его люди все реже смеялись над ним. Через некоторое время он даже сам уже мог передать викингам некоторые приемы самообороны, которые помнил с тех пор, как был киноактером.
Приятной неожиданностью для Виктора оказалось наличие в норманнском поселке некоторых удобств: недалеко от его дома была построена настоящая баня, в которой он провел много восхитительных минут, залечивая ушибы и синяки, полученные во время тренировок. Иногда ему становилось грустно при воспоминании о тех изумительных мгновениях, которые он пережил с Моникой; однако, ее образ и все, что с ней было связано, уходили в его памяти все дальше и дальше.
Наоборот, теперь он постоянно думал о том, когда ему удастся встретиться вновь с Рейной. С того дня, когда эта воинственная девушка помешала его первому занятию с викингами, Виктор больше не замечал, чтобы она шпионила за деревней, хотя иногда у него и появлялось ощущение, что за ним следят. Конечно, Рейна была настоящей дочерью своего варварского века, но воспоминания о ее красоте, первобытной силе, даже о ее грубости, по-прежнему тревожили и волновали его. Она была Моникой, возродившейся в облике воинственной женщины, и надежда преодолеть ее жестокость и пробудить в ней страстность и нежность – эта надежда будоражила его с каждым днем все больше.
Однажды, холодным весенним утром, Виктор отправился верхом на Слейпнире в поездку к дальним пустошам. Около полудня, оказавшись у группы базальтовых скал, он решил остановиться, чтобы съесть свой завтрак, состоявший из вяленой рыбы и грубого хлеба, и дать возможность коню пощипать свежей травы. Внезапно внизу, на равнине, он увидел женщину на маленькой черной лошади, и сразу узнал в ней Рейну. Итак, она снова вторглась на его территорию! Виктор удовлетворенно подумал о том, что теперь наконец-то и у него появилась возможность понаблюдать за ней так же, как раньше она следила за ним.
Не желая пугать всадницу и тревожить ее раньше времени, он привязал Слейнира к обломку скалы, и поблагодарил господа за то, что его волки отправились сегодня охотиться на кроликов и другую живность, которой тундра сейчас кишела, иначе они несомненно, выдали бы его присутствие.
А Виктор, на самом деле, не хотел рисковать и встречаться еще раз с Рейной, по крайней мере, до тех пор, пока лучше ее не узнает и не решит, как себя с нею вести, и не научится как следует держать в руках меч. Пожалуй, самой большой проблемой для него будет необходимость защищать себя от ее дикарских выходок так, чтобы не причинить ей вреда.
Мужчина увидел, что Рейна спешилась. Как и раньше, она была одета в мужскую одежду: тунику, короткие штаны и мягкую кожаную обувь. Как и Моника, Рейна была удивительно красива. У нее были восхитительные, стройные длинные ноги, ее прекрасные руки, казалось, не знали тяжелой работы, и совершенно нельзя было поверить, что эта хрупкая и тонкая на вид девушка, могла орудовать боевым топором и не хуже здорового мужчины-воина.
Виктор заинтересовался, почему она тут оказалась. Хочет ли она снова следить за его людьми, или, может быть, ей просто захотелось побыть в одиночестве? Однако, очень скоро его любопытство было удовлетворено. Рейна опустилась на колени и тихонько свистнула; мгновение спустя, к своему удивлению, Виктор заметил маленькую полярную лисицу, выскочившую из-за обломка скалы и подбежавшую к девушке. Та бросилась на землю и начала ласкать маленького зверька и играть с ним. Через несколько секунд и Рейна и лиса весело барахтались среди цветов и до затаившегося мужчины донесся звонкий девичий смех.
Виктор не мог поверить своим глазам! Рейна преобразилась, и на месте суровой, грубой воительницы, теперь перед ним оказалась нежная, веселая и счастливая, словно ребенок, девушка!
Итак, все же под жестоким обликом валькирии скрывается мягкое сердце, способное отозваться на ласку и добро! Как жалел в эту минуту Виктор, что они пока враги, и он не может присоединиться к ее радости, чтобы смеяться вместе с ней!
Через некоторое время она встала, подошла к лошади и, достав из сумки, притороченной к седлу, несколько яиц, бросила их лисе.
Виктор только головой покачал. Рейна оказалась совсем не той жестокой дикаркой, какой предстала перед ним во время их стычек. Уж теперь-то он был глубоко убежден в том, что она, действительно, именно та женщина, о которой он так долго мечтал, и которая ему снилась столько раз в его прошлой жизни. Она – женщина, предназначенная ему самой судьбой, женщина гордая, независимая и в то же время нежная и добрая. И он желал ее. Виктор почувствовал, что не может дышать от волнения, настолько захватило его это желание, эта страсть к девушке, которую он видел всего третий раз в своей жизни и до которой даже ни разу не дотронулся…
Или все-таки дотронулся? Может быть, он уже любил Рейну в своей другой жизни – той жизни, в которой она была Моникой. Может он потому с ней сейчас и встретился, что именно теперь она находилась на той ступени духовного развития, когда могла всем сердцем принять его любовь и его чувства. От всех этих мыслей голова могла пойти кругом! И хотя Виктор, конечно, не мог до конца объяснить и понять всю загадочность и сложность пространства и времени, сначала разлучивших его с любимой девушкой, а затем вновь соединивших их души, он знал, что уже чувствует сильнейшую духовную и физическую связь, которая сплела воедино его судьбу с судьбой Рейны. У них оказывается, так много общего, включая любовь к животным! Виктор желал слушать ее смех, чувствовать любовь ее гордого сердца; он надеялся завоевать эту любовь! Да! Эта нелегкая победа будет более ценной чем все золото мира! Надо же, только здесь ему удалось, наконец, найти девушку, которая не будет думать о карьере и сможет родить ему сына! Мысль о возможности создания семьи здесь, в этом примитивном существовании, но с женщиной, снившейся ему всегда, – сама эта мысль чрезвычайно волновала Виктора. И если это слишком старомодно, ну что ж, пусть это будет старомодным!
Он увидел, что Рейна встала и подошла к лошади. Взяв висевший у седла колчан со стрелами, она перекинула перевязь через плечо и, не обращая больше внимания на стоявшую у ее ног лисицу, начала выпускать стрелы из лука в березу, росшую в нескольких десятках шагов от нее. Стрелы летели так густо и ложились в цель с такой точностью, что Виктор даже поморщился настолько чудовищно резким оказался этот переход от беззаботной девушки к грозной амазонке. Совершенно очевидно, что прежде, чем ему удастся завоевать ее любовь, необходимо будет каким-то образом отучить ее от таких увлечений, явно лишних для домохозяйки. Когда он приручит эту восхитительную дикарку и выпустит на волю запрятанные глубоко на дне ее души женственность и нежность, – только тогда это будет настоящая победа.
А Рейна, между тем, закончила свои упражнения, ласково погладила лису, затем вскочила на лошадь и помчалась галопом на север. Заинтересовавшись, Виктор быстро сел в седло и погнал Слейпнира за ней, стараясь держаться на безопасном расстоянии.
Постепенно вокруг становилось все пустыннее, растительность исчезла; ей на смену приходила каменистая возвышенность, усеянная громадными обломками скал. Все чаще попадались глубокие расселины и обрывы, на дне которых громоздились острые камни. Виктор заметил несколько гейзеров, взметнувших в небо высокие столбы воды и пара. Тут и там над горячими источниками клубились душные облака и встречались потоки затвердевшей лавы. Ему стало интересно, почему эта девушка забралась так высоко в горы далеко от обитаемой части острова, хотя должна была бы направиться домой, в деревню Вольфгарда.
