– Господин мой, принимаешь своего сына? – спросила тихо Сибил.

– О боги! Конечно!

Виктор сбросил с себя рубаху и, бережно завернув в нее новорожденного, взял малыша на руки. Конунг ощутил как к горлу у него подступил комок, когда ребенок пошевелился и вдруг звонко, басовито закричал. Посмотрев на сморщенное, красное личико своего сына, на черные, блестящие волосенки на его крохотной головке, на маленькие, крепко сжатые кулачки, конунг ощутил огромную нежность и любовь к этому беззащитному человечку. Он перевел взгляд на Рейну и, увидев, как ее глаза блестят от слез, наклонился и нежно поцеловал в губы.

– Спасибо, любимая, – прошептал он, сквозь слезы счастья.

А затем Виктор встал, держа своего сына на руках. Все вокруг постепенно успокаивались. Стихия стала усмиряться. Землетрясение почти прекратилось и в небе вдруг появилось солнце, словно стихия и все боги успокоились и приветствовали рождение его сына.

Посмотрев туда, где недавно кипела битва, он увидел, как воины из враждебных дружин склонились перед ним и наконец-то объединились в один народ. Сбылась его мечта и его сон, который он видел в своей прошлой жизни.

И тогда, прижав к своей груди любимого сына, Виктор вздрогнул от могучей волны счастья, накатившей на него. Он понял, что отныне обрел свой дом! Виктор приподнял сына, чтобы его все увидели и воскликнул:

– Друзья мои! Посмотрите: вот Эрик Миротворец – король всех викингов. Как я вам обещал, он явился к нам, чтобы объединить наши народы. Отныне да не будет у нас больше войн!

Воины молчаливо внимали своему конунгу. Затем медленно стали подниматься с колен, восхищенно толкуя друг другу о том, как сегодня боги помогли Виктору победить в сражении и закончить многолетнюю войну миром.

Вдруг из толпы викингов раздался крик Вольфгарда. Увидев, как его воины один за другим направляются к дракару, чтобы плыть домой, он взмахнул мечом и завопил:

– Не слушайте его! Убейте этого пса! Не дайте ему надуть вас! Он все врет!

Однако, его воины, не обращая внимания на багровое от гнева лицо ярла, спокойно покидали берег. И, наконец, Вольфгард, поняв, что сражение проиграно раз и навсегда, в ярости швырнул меч на землю и, сгорбившись, словно побитый пес, отправился вслед за своими дружинниками.

Эрик в руках Виктора зашевелился и залился отчаянным плачем. Виктор опустился на колени перед Рейной и положил рядом с ней ребенка. И женщина, счастливо улыбаясь, распустила шнуровку на вороте своего платья и поднесла сына к набухшей груди. Эрик тут же начал сосать и причмокивать.

Сердце Виктора сладко забилось при виде этой чудесной картины. Затем он нежно взял жену с ребенком на руки и медленно пошел с ними к терему. Наконец-то сбылась его мечта, и у него появилась своя семья!

Солнце пробилось сквозь тучи и его утренние лучи заливали землю золотыми потоками света, словно и рассвет приветствовал чудесное будущее их семьи.

После долгого молчания, Рейна прижалась к широкой, надежной груди мужа и прошептала:

– Прости меня!

Виктор улыбнулся в ответ:

– Больше не убегай от меня, ладно?

– Никогда! – горячо заверила Рейна мужа.

– Что ты делаешь, муж мой!

– Да вот рисую наш будущий дом.

– Пощекочи меня!

– С огромным удовольствием!

Прошло шесть недель после той последней памятной битвы. Рейна, Виктор и Эрик расположились рядом с теремом в большом гамаке, который Виктор соорудил специально для Рейны, чтобы она при случае могла использовать его и как колыбель.

Эрик рос, и они с каждым днем все сильнее привязывались к сыну. Им все в нем нравилось, даже его горластый рев. Часто Виктор проводил с женой и сыном целые дни. Теперь это можно было делать спокойно, так как мир установился на земле Ванахейма. И у конунга сразу как-то появилось много свободного времени. Вот и сейчас, если бы кто-нибудь посмотрел на них, то увидел бы восхитительную картину семейного счастья и благополучия. В гамаке лежал сам ярл. На нем сидела Рейна, кормящая грудью Эрика, который жадно сосал ее. Сам Виктор, прислонив к животу Рейны лист пергамента углем рисовал на нем дом своей мечты.

За поселком виднелась плоская равнина, покрытая цветами, словно прекрасным ярким ковров. Высоко в небесной синеве, раздавались птичьи голоса; птицы возвращались в родные гнездовья.

Внезапно Виктор улыбнулся, увидев идущих к поселку рука об руку Оттара и Иву. В честь установления мира в Ванахейме и по поводу рождения своего первенца, Виктор освободил всех рабов и наделил землей каждую семью. Иве исполнилось семнадцать лет, и Виктор, наконец, согласился их с Оттаром поженить. Их бракосочетание должно было состояться в начале лета, в тот же самый день, в который год тому назад они с Рейной поженились.

Виктор улыбнулся, припомнив тот день, поцеловал Рейну в щеку и подумал о том, как он счастлив. А Эрик?! Он же просто золотой сынишка! Весь пухленький, тугой светловолосый, с болшущими голубыми глазами, с беззубой улыбкой. Виктор влюбился в него без ума и очень часто ходил гулять с ним в горы, нося его на руках.

К своему удивлению Виктор совершенно не скучал о своей жизни в отдаленном будущем. Рождение сына стало осуществлением его мечты о семье. И теперь он наслаждался семейной жизнью в мире, гармонии и любви.

– Расскажи мне об этом доме – попросила его Рейна. – Он так необычно выглядит.

– Посмотри, он будет вот такой формы. Тебе нравится? – стал он показывать жене чертеж, водя по контурам дома угольком. – Мы его построим из дерева, а окна будут из стекла.

Увидев, что Рейна нахмурилась, он добавил:

– Нам придется за оконным стеклом сплавать в Европу. Кажется, оно уже должно быть изобретено. Да и в любом случае, нам нужно достать семян, саженцев разных деревьев, чтобы улучшить наше питание.

Рейна одобрительно кивнула и, посмотрев еще раз на чертеж, спросила:

– А где это… как ты его называешь… дымоход!

Виктор улыбнулся:

– А это я придумал лучше всего. Мы построим наш дом вон там, на холмах, поближе от горячего источника и будем отапливать дом его водами. Я уже разговаривал с кузнецом. Он пообещал изготовить трубы. Как видишь нам не потребуется дымоход, и в нашем доме совсем не будет дыма.

– Как же я готовить буду? – удивленно спросила Рейна.

Он нахмурился:

– Я уже думал об этом. Наверное для этого придется построить отдельное здание.

Рейна подозрительно посмотрела на мужа:

– Значит, когда я буду готовить тебе обед, я должна замерзать?

– Ну придумаем что-нибудь, не расстраивайся.

Рейна закатила глаза, а Виктор засмеялся и отложил в сторону свой план.

– Ну ладно, так уж и быть, планирую в нашей комнате один камин, так для удовольствия. На нем ты сможешь разогревать наши обеды холодными зимними ночами!

– Да, – лукаво посмотрев на мужа, прошептала Рейна. – А рядом с камином ты будешь разогревать меня.

Виктор хмыкнул, потом положил уголек, которым рисовал и, посмотрев на Эрика, жадно сосавшего материнскую грудь, вдруг тихо сказал:

– Рейна!

– Что? – задумчиво спросила она, глядя на сына.

Виктор прижался щекой к ее щеке и вздохнул:

– Ты знаешь, я так счастлив! А ты?

Она вздохнула:

– Да! Я счастлива, что мир пришел в Ванахейм. И хотя это может звучит и жестоко, но я право же рада, что Вольфград умер на следующую ночь после сражения!

Виктор кивнул:

– Его отравила собственная ненависть и нежелание жить по-человечески, в мире. Мне кажется, что он задохнулся от злости во сне.

– Но как бы то ни было, хорошо, что мы избавились от него. И я рада, что Ален вернулся на Луару, не держа на нас зла!

– Мы с ним расстались друзьями, и он даже признал, что был неправ, пытаясь разрушить наш брак.

– Может быть со временем изменится его отношение ко мне – предположил Виктор и жена кивнула:

– Да, я тоже на это надеюсь.

Слегка улыбнувшись, конунг сказал: