– Она меня любит и хочет составить мое счастье…

– Это дурно! Такое чувство недостойно девицы знатной фамилии. Ей должно покориться рассудку, и любить одних только предков. Вот они! – Барон с умилением обратился к портретам – Вот они! посмотрите! Висят по порядку, кажется, смотрят, негодуют, запрещают девице питать чувство, оскорбляющее память потомства.

– Напротив, г-н барон! Портреты сожалеют о настоящем своем положении: они боятся, что стены, на которых помещены, обрушатся и покроют древность их обломками?

– Государь мой! Что вы разумеете под словом: положение? Если недостаток средств, то вы ошибаетесь, я не столь беден, как полагаете. Посмотрите на окружающие вас предметы! Посмотрите на предков моих! Какое сокровище может сравниться с ними? Взгляните беспристрастно на замок, питайте благоговение к древности. Правда, время коснулось его, часть развалилась, но это же самое время возобновит и блеск его. Найдутся люди, проникнут в эти чертоги и отдадут потомству должную справедливость, но положим, – с жаром продолжал барон, – положим, этого не случится, и, по словам вашим, стены упадут, покроют обломками драгоценные остатки! Пусть это совершится – я паду вместе с ними и буду погребён в развалинах моего рода! Теперь вам открыты мои мысли: они не переменятся, а, чтобы сохранить наше с вами знакомство, я вас оставлю одних. Вы одумаетесь и согласитесь, что слова мои справедливы!

– О чем думать? – сказал Розальм по уходе барона. – Это старый, закоренелый сумасброд. Пойду к жене и сестре, может статься, они поумнее и перемогут поизношенную немецкую гордость!

Он заботился напрасно, красноречие, просьбы, доказательства, все осталось тщетно. Супруга и сестрица оказались ещё глупее барона, и наотрез ему отказали. Тут пришла Юлия, бросилась к ногам матери, умоляла составить ее счастье, и баронесса, обратив весь свой гнев на дочь, попросила Розальма удалиться.

Какой удар молодому пылкому человеку! Какой конец надеждам! За несколько минут они рисовали приятные мечты счастья, любви, семейного блага! Какая ночь любовнику! Он видел Юлию в полной красоте, с новыми прелестями, он слышал стоны и просьбы ее, читал в глазах любовь, слышал уверения и расстался с нею! Ах! Какой взгляд она бросила на него при разлуке! Этот взгляд выражал любовь вечную, постоянную, и проник в самую глубину его сердца!

Утро застало мечтателя в горестном размышлении. С опущенной головою, сложа руки, он большими шагами ходил по комнате, выдумывал, предполагал различные средства, и везде находил препятствия. Он знал, что гордость есть неизлечимая болезнь в старых безумцах, которые, кроме нее, ничего не имеют. Оставалось одно средство: увезти Юлию, но как предложить девице бежать из дому? Оскорбить родителей? Добрый Розальм судил по своим чувствам.

Приход Доминуса прервал размышления.

– Ах! Господин пастор! Если бы вы знали, что со мною случилось! В каком я отчаянии? Представьте: барон…

– Все знаю! И поспешил с утешением

– Нет! Поздно, я лишился надежды.

– Зачем отчаиваться? Это грешно. «Толците – и отверзится».[9] Теперь слушайте! Невесту вашу воспитала тетка в столице. Она женщина умная, светская, судит обо всем здраво, и всю родословную барона ценит менее гроша; я думаю пригласить её на помощь; она вразумит брата и невестку. Но важность дела в том, что во всей фамилии Хунгер-Штольцев спеси много, а денег ни копейки. Если вы не пожалуете на путевые издержки, то я сам готов за нею ехать, и предупредить в вашу пользу.

– Друг мой! – вскричал обрадованный Розальм: – Возьми, что хочешь! Поезжай, скачи, привези тётку, и если надеешься на успех, то….

– Как не надеяться! Вы молоды, прекрасны, а что всего лучше, богаты; притом Юлия вас любит.

– Юлия… и ты о том знаешь?

– Нисколько… позвольте окончить: что вы скажете, если открою еще более?

– Ах! Боже мой! Какой вопрос! Что я скажу? Вся жизнь моя к услугам твоим! Говори, не мучь меня, будь уверен в благодарности….

– О том, сударь, ни слова. Я не корыстолюбив, и угождаю людям по христианской любви к ближнему. И так знайте, всё, что вы теперь слышали, я слышал от баронессы. Вот и её письмо к тетке.

– Возможно ли? – Розальм бросился на шею к услужливому пастору, дал полный кошелек с золотом, просил отправиться, и привезти скорее тетушку.

Щедрость помещика понравилась бескорыстному пастору, он счел по тяжести кошелька, что, за всеми расходами, останется изрядная частица на его долю, и в полной уверенности на будущее, продолжал:

– Поездка и возврат составят не менее двух недель. Я думаю, что в течение четырнадцати дней, вам не противно будет поговорить с невестою?

– Что за вопрос? Это невозможно! Барон…

– Оставьте сумасброда, и отвечайте на мой вопрос: если в отсутствие мое вам случится видеть Юлию, то есть, наедине, разумеете?

– О! Тогда бы счастье мое завершилось новым доказательством любви баронессы.

– Это совершится! Между тем, я повторю вопрос: если случится свидание, то намерения ваши чисты? Вы не употребите во зло доверие девицы?

– Один только изверг может покуситься на честь Юлии!

– Итак, сударь, барон с семейством после ужина ложится почивать, что обыкновенно бывает в девять часов, а в десять девица тихонько выйдет из своей комнаты прогуливаться в зверинец; проворный молодец не имеет надобности лазить через стену, и подвергать опасности честь невесты: деревянный забор во многих местах развалился, стоит перешагнуть, и он…

– Какая счастливая мысль! Но что скажет Юлия? Если она вдруг огорчится? Если…

– Не беспокойтесь! Прекрасный мужчина не огорчит девушку свиданием. Почтительный жених до совершения брака редко бывает лишним, его принимают охотно, а только сердятся, если он не догадлив в исполнении воли своей любезной.

– Да разве Юлия желает со мною видеться наедине, ночью, и доверила тебе тайну?

– Разумеется! Иначе б я не смел и заикнуться об этом!

Восхищенный Розальм не находил слов благодарить Доминуса, торопил к отъезду, заботился, готовил всё нужное, и как нетерпеливый мореход ожидает попутного ветра, чтоб пуститься в обширное море, ожидал минуты свидания!

Правда, на месте Розальма другой бы несколько усомнился, подумав, что девица, торопясь к браку, назначает свидание без просьбы любовника, но Розальм, чуждый всех подозрений, любил первый раз в жизни, любил страстно, мог ли думать о чем-либо ином, кроме как о прелести свидания? Он вовсе не знал женщин, не пользовался их ласками, думал, что Юлия вмещает в себе все добродетели, все совершенства. Он только и мечтал о восторгах, которые пылкое и неопытное воображение рисует в самом очаровательном виде!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.