— Консул лин де Блайт, — узнала я и крепко стиснула кулаки.

Понадобилось несколько секунд, чтобы вернуть себе достойный вид и обернуться, поймать взгляд кровавого мага. Он сразу же заметил слёзы в моих глазах. Неуместные, конечно, и слишком откровенные. Но за время своего недолгого правления я научилась не просить прощения, не искать одобрения и смотреть в глаза не только консулам, но и врагам. Даже если секунду назад я поднялась с постели. Даже если меня снедала боль. Даже если я только что вырвалась из оков вечности, увидев смерть своего любимого. Это было необходимо и подчёркивало твёрдость намерений.

— Что вас привело сюда в такой час? — вскинула я подбородок, игнорируя собственные мокрые щёки.

Кирмос лин де Блайт был, как всегда, в черном, но на этот раз безупречен: строгий длинный сюртук, застёгнутый серебряной брошью у самого горла, кожаные перчатки и начищенные до блеска сапоги. Только пара выбившихся прядей нарушали строгую элегантность консула. Он как никто другой вписывался в мрачную красоту заснеженного кладбища.

— Полагаю, то же, что и вас, — мужчина сложил руки за спиной. — Личные причины.

Я выдохнула облачко пара и всё-таки отвернулась. Часто заморгала, стараясь сдержать непокорные слёзы, которые всё ещё отказывались подчиняться приказам Великого Консула.

“Бом, бом, бом,” — загудели внизу городские колокола.

Заскрипели осины, избиваемые ледяными порывами, потянулась по дорожкам позёмка и запели на разные голоса надгробья и плиты. Какая ирония — эти камни принадлежали мёртвым, но ни один из них не говорил голосом своего хозяина.

— Простите меня, — неожиданно сказал Чёрный Консул, осторожно касаясь моего плеча. Мне стоило некоторых усилий не вздрогнуть и не отшатнуться. — Я не хотел вас потревожить, Ваша Милость. Это случайный визит, я просто хотел… — он замолчал, хозяйским жестом смахнул снежинки с постамента, придирчиво оценил статую Грэхама. — Это не важно. Оставлю вас, чтобы вы могли побыть здесь в одиночестве.

Скупое прикосновение и внезапная робость Чёрного Консула подействовала на меня отрезвляюще.

— Нет, — удержала я его, когда Кирмос лин де Блайт развернулся, чтобы уйти. — Прошу вас, останьтесь. В последнее время у нас не было возможности поговорить в Претории, а здесь… Здесь мы можем быть откровенны.

Мужчина кивнул.

Я сделала пару шагов к статуе Грэхама, посмотрела на каменное изваяние оценивающе.

— Прекрасная работа, — заключила я уже твёрдо. — Достойный памятник всему тому, что здесь похоронено.

Краем глаза заметила, как Кирмос лин де Блайт снова кивнул, принимая комплимент. И спросил:

— И что же здесь похоронено, госпожа Ностра?

— В этой могиле погребены все мои миролюбивые убеждения, — усмехнулась я, довольная тем, что он задал этот вопрос.

— Вот как, — только и сказал консул.

— Консул лин де Блайт, — официальным тоном обратилась я, резко разворачиваясь. — Мы так долго ждали первых успехов в этой войне, что обязаны наградить Квертинд и всех тех, кто проявлял рвение. Мы обязаны подарить людям отмщение. Я хочу, чтобы вы дошли до Таххарии-хан и выжгли её столицу. Хочу, чтобы убили всех мужчин и всех женщин, способных держать оружие. Только так можно остановить войну. Насилие против насилия.

С порывом ветра взметнулись снежинки, обдав нас холодным вихрем, но никто из нас даже не моргнул. Его Милость долго молчал, пристально разглядывая моё лицо, будто ждал, что я передумаю.

— Жажда мести приводит к губительным последствиям, госпожа Ностра, — наконец заключил Кирмос. — Пока мы защищаем свои территории, мы в своём праве. Но оккупировать Таххарию-хан — совсем другое дело.

— В вас проснулась совесть? — усмехнулась я. — Плохое для правителя качество.

— Это аналитика. Экономика истощена таххарийской и гражданской войной, мы теряем людей в войне и союзников. Не стоит забывать об угрозе вторжения Веллапольцев, до сих пор проявляющих удивительное терпение. Армии и ресурсы пригодятся для защиты Квертинда, а не для завоеваний.

— Вы так говорите, потому что вам есть, что защищать, — неожиданно громко сказала я. Почти крикнула. Возглас утонул в тумане. Ветер смахнул слезинку с моей щеки, и я прижала руку в перчатке к краю глаза.

— Долгое время Квертинд был единственным, что я защищал, — мягко и удивительно терпеливо сказал консул лин де Блайт. — Ценой своей жизни и личного счастья я пытался спасти наследие Иверийской династии. Смею заявить, что это не самая плохая цель. Предлагаю вам взять отпуск и хорошо подумать над решениями.

Я истерично рассмеялась. Отпуск? Посреди озверевшего, бессмысленного воя битв и новых угроз? Посреди гуляющего по Квертинду ужаса? Он сам позволил бы себе отпуск?

— Выходит, теперь вы защищаете нечто иное, — вместо новых обвинений едко заметила я. — И даже допускаете… — я запнулась, подбирая слова… — Отпуск.

Кирмос лин де Блайт не ответил, только недовольно скосил глаза. В них мелькнуло что-то хищное, предупреждающее о том, что я слишком близко подобралась к границам, которые не стоит переступать. Но я была не намерена останавливаться. Только не теперь, только не здесь.

— Я знаю, в чём дело, — прищурилась я. — В пределах ваших амбиций. В том, что их ограничивает. Точнее в той, — я хмыкнула в ответ на его нахмуренный вид. — Теперь вы выступаете миротворцем, благодетелем и милосердным спасителем. Заботитесь о народе, даруете прощение врагу. Но вы знаете лучше меня, что таххарийцы не остановятся, а проигранные битвы только распалили их злобу. Сейчас лучше время для нападения и оккупации их территории. Они разобщены, они копят силы. Даже моих знаний хватает, чтобы это понимать. Я читала донесения генерала лин де Голли и его оценку ситуации. Армия Квертинда способна перейти Данужский лес и вторгнуться в Таххарию-хан.

— Ценой огромных потерь и существенных рисков, ценой благополучия квертиндцев.

— С каких пор вас заботят жертвы? — строго спросила я. — Вы готовы обречь на смерть тысячи людей ради мейлори, но ради величия Квертинда пасуете перед возможными потерями?

Он криво усмехнулся, опустил голову. Посмотрел вдаль — на город, из которого всё ещё доносился колокольный звон. Красноречивый ответ.

— Отворачиваетесь, — упрекнула я.

— Когда ваша боль утихнет, госпожа Ностра, думаю, вы сможете принимать рациональные решения, — уклончиво ответил Кирмос лин де Блайт.

Чёрный Консул оперся плечом о фонарный столб и сложил руки на груди. Он всё ещё смотрел в сторону и сдержанно ухмылялся одним уголком губ, будто находил меня смешной. Дальнейший разговор был бессмысленен и выставлял меня в дурном свете.

Я натянула перчатки.

Что ж, было очевидно, что консул не принял слова о войне всерьёз. Возможно, мои намерения и вправду были недостаточно обоснованы… И мне вдруг стало стыдно за свою резкость. Но стоило поразмыслить об этом в другом месте.

Стряхнув с плеч снежинки, я молча поцеловала кончики пальцев и дотронулась до мраморного сапога Грэхама на прощание. Направилась к выходу вдоль ограды, но когда поравнялась с Чёрным Консулом, всё-таки остановилась.

— Вокруг нас с вами, господин лин де Блайт, боль не утихает, — сказала я, не удостоив консула взглядом. Теперь я смотрела на город, который он рассматривал ещё минуту назад. — И лучше бы вам подготовиться к потерям… Или оградить близких. От Квертинда и от себя, — я наклонилась ближе к его уху и прошептала: — У экзарха Аргана не было иного выбора, кроме служения. Нет его у меня. И нет его у вас. А у Юны Горст он ещё есть. Постарайтесь сделать так, чтобы вам не пришлось делать и её надгробие.

На короткий миг показалось, что следующий вздох станет для меня последним — резкий взгляд консула был полон убийства. Но я не дрогнула и ничем не выдала эмоций. Только отвернулась и зашагала прочь, разгоняя снежную пыль полами плаща.

Кирмос лин де Блайт остался стоять у могилы Грэхама.

Смотрел ли он мне вслед? Думал ли он над моими словами? Неизвестно.