— Госпожа Томсон, — потрясённо проговорила я.

— Тсссс, — тут же шикнул Ренуард. — Здесь никто никого не знает. Здесь царит тайна. Каждый, кто ступает на Остров Вздохов, оставляет своё имя за воротами. Есть просто женщины и просто мужчины, которые исполняют свои желания под светом сотен Красных Лун.

Я снова глотнула вина. Оно оказалось превосходным, со сливочным, немного пряным вкусом и льдом, плавающим в бокале. Понятия не имею, как добыли лёд в Баторе. Но холодный напиток был божественен. Опустошив бокал, я поставила его на поднос проходящей мимо подавальщицы. Прекрасная как одна из прислужниц господина Демиурга, одетая только в драгоценное колье и пару браслетов, подавальщица глянула на меня пристально, из-под ресниц, призывно. Она облизнула губы и соблазнительно улыбнулась, хотя, — клянусь! — она никак не могла видеть моего лица под капюшоном.

— Сюда, — позвал Ренуард и увлек меня за собой.

Его голос оставался маяком в таинственном, подрагивающем царстве исполнения желаний.

Мы прошли под гирляндой сверкающих шаров, пропустили группу из красных накидок и двинулись куда-то влево. Молодой Батор явно знал, куда меня ведёт, но я вдруг замедлила шаг, раскрыв рот. По лозе, обвивающей фасад дома, поднималась стройная и гибкая девушка с зелёной кожей. Конечно же, голая. Она взбиралась выше, перепрыгивала с ветки на ветку, ползала на четвереньках по узкому карнизу, взмахивала пурпурными волосами и слизывала мелкие капли с цветочных лепестков. За ней, едва перебирая руками и тяжело пыхтя, старался поспеть крупный рыжий мужчина. Его накидка распахнулась, но это мало беспокоило преследователя. Даже не знаю, что его интересовало больше — сказочная фея или цветы, блестящие в красном свете крупными белёсыми каплями.

По навесу забарабанил дождь, и он словно бы задал ритм играющим музыкантам. Красный, густой, напоённый сладковатым дымом воздух прорезала яркая вспышка молнии, от которой я на пару секунд ослепла. А когда открыла глаза — увидела перед собой парня, изящного, со впалой грудью и блестящей от масел кожей. Он держал в руках кисть и палитру, и мне вдруг показалось, что это и есть Монро Тьёлди, рисующий этот безумный Остров Вздохов. Парень протянул мне руку. Я даже не успела обдумать предложение — вбитые Лаптолиной рефлексы сработали быстрее, и я привычным жестом подала ладонь. Мягкие, ласковые пальцы слегка сжали мои, а в следующий миг я вздрогнула, когда парень вместо поцелуя ловко перевернул ладонь, и по запястью поползла влажная кисточка, выписывая круги и спирали.

— Щекотно, — хохотнула я и тут же выдернула руку.

Парень не обиделся. Он только обогнул нас и пошёл дальше. На запястье остался подсыхающий белый рисунок цветочного бутона. Он пах… шоколадом. Но это был точно не шоколад, потому что краска нагрелась, как артефакт, и на секунду кожа вспыхнула огнём, но тут же успокоилась. Я снова понюхала странный рисунок, улавливая в аромате нотки горечи.

Из красного дыма тут же вынырнула девушка, одежду которой заменяли те самые узоры из жгучей краски. Один из гостей в алой накидке привлёк её к себе и что-то шепнул на ухо. Из-под капюшона показалась аккуратно постриженная борода. Я мучительно сглотнула, наблюдая, как властно и грубо незнакомец впился в губы обнажённой девушки, как вжал её в своё тело и обхватил ладонями. Между мужскими пальцами чернели кровавые мутации Толмунда. Из моей головы выветрились все мысли, только кровь стучала в висках ритмом барабана.

— О боги, — бездумно прошептала я. — О-о-о боги.

Я знала, что не стоило поминать богов сейчас и ещё знала, что должна отвернуться, но не могла — только смотрела и смотрела, как этот кровавый маг терзает девушку, размазывая по её телу подтаявший странный шоколад, как слизывает с плеча, с шеи, с лица рисунки. Мужские пальцы обхватили грудь, собрали с её розовых вершин капли белого сока. Оберегая драгоценную влагу, мужчина опустил руку и скользнул пальцами внутрь девушки, отчего та громко вскрикнула и ошалело рассмеялась. Таинственный гость тут же прижал её крепче, внимательно наблюдая за реакцией. Казалось, ещё пару мгновений, — и они займутся любовью прямо здесь, на площади. И я… очень ждала этого.

— Ты очаровательно невинна, — прозвучал как будто издалека знакомый голос. — Должно быть, самая благородная из всех дев, которых когда-либо видела Мелироанская академия.

Я хлопнула глазами. Оказывается, я стояла с открытым ртом, совершенно позабыв о приличиях, пялилась на страстную пару и до сих пор держала украшенную рисунком руку перед собой. Я была в растерянности.

— Что… — голос охрип, и я прочистила горло, кивнув на свою руку. — Что это за дрянь?

Молодой Батор лукаво улыбнулся, двумя пальцами взял моё запястье и поднёс к губам по примеру того мужчины, на которого я с такой жадностью недавно смотрела. Меня бросило в жар. Ренуард слизнул белёсый рисунок, а потом принялся осторожно посасывать нежную кожу. Я не видела его глаз, не могла понять, что он чувствует и что задумал, только слушала одурманивающий ритм и тонула в приятных, тягучих ощущениях, что неожиданно захватили не только разум, но и тело. Кожа на запястье стала такой чувствительной, такой жадной до ласк, что я почти застонала от блаженства.

— Это инфория. Кровь Острова Вздохов, — загадочно ответил Ренуард, отпуская мою руку. Я пошатнулась, как будто потеряла драгоценное равновесие. Не доверяя больше своим ногам, сделала пару шагов назад. Молодой Батор настиг меня, взял за подбородок и приподнял лицо, чтобы заглянуть в глаза под капюшоном. — Особая эссенция для усиления чувств и резкого восполнения магической памяти. Как лауданум, только сильнее и мощнее. Инфория так же великолепна, как и опасна, — он сверкнул глазами и посмотрел на мои губы, облизываясь. — Эта, как ты выразилась, дрянь губительна для рассудка… и для судеб, — он приблизился вплотную, и я ощутила его дыхание, пахнущее сливочным вином и шоколадно-пряной инфорией. — Попробуешь?

О чём он говорил теперь? Об инфории или о поцелуе? О Ревд, я не знала, что должна ответить. Мне безумно хотелось и того и другого, но что-то на задворках сознания отчаянно, мучительно вопило о том, что не стоит соглашаться. Стоит остановиться. Стоит сбежать отсюда прямо сейчас в безопасность. Это вопил глас разума. И на этот раз я его услышала. Ведь отныне я была мудрая, взрослая и осторожная Юна Горст.

— Не сегодня, — резко отстранилась я и выдохнула. Попыталась пошутить: — Вы в Баторе тут все… помешанные на любви. Всех её видах.

Перед глазами всё кружилось. Тело то и дело вздрагивало от лихорадочного оживления, от впечатлений и от нахлынувшего чувства вины. Горели щёки, а ноги и руки стали как будто ватными, по спине стекла капелька пота.

— Разве это плохо? — легко пожал плечами Батор. — Соглашусь, что в Острове Вздохов есть некоторое… излишество. Но любви, настоящей любви, на самом деле тут нет. Только её жалкая имитация.

— А ты когда-нибудь любил? — спросила я, наблюдая, как кто-то уносит на плече обнажённое тело одной из местных соблазнительниц.

Вопрос вышел грубоватым, но тем лучше. Потому что новый, жадный огонёк в глазах Ренуарда вызвал неприятные воспоминания. Когда-то точно так смотрел магистр Фаренсис, и его интерес мне очень не понравился. А что если… Что если я снова испугаюсь так же сильно, как в тот раз? Ментор появится? Успеет ли?…

— Не думаю, — наконец ответил надолго задумавшийся Ренуард и дважды рассеяно моргнул, потряс головой. — Но сейчас я готов к любви. Каждый человек в мире нуждается в любви так же, как и в здоровье, успехе, благополучии. Без неё жизнь неполноценна. Не все это понимают, но даже для них рано или поздно наступает момент, когда они взрослеют достаточно для того, чтобы полюбить.

— И ты повзрослел, — заключила я.

Ренуард Батор серьёзно кивнул, как будто и не был во власти дурманящей инфории. Или он так говорил именно потому, что был в её власти? Невозможно понять.

Но одно я поняла точно: конечно же, он не любил меня. Пожалуй, Ренуард Батор не любил никого, кроме себя. Но он пытался. Хотел полюбить. Хотел полюбить меня так же, как и я хотела бы полюбить его.