Вдруг к выходу метнулся человек в такой же накидке. Он шатался, как пьяный, и от него за версту несло мужским потом и вином. Я испуганно схватилась за рукав Ренуарда. Мужчина же остановился, похлопал себя по бёдрам, как будто что-то искал в карманах и неожиданно запел:

— И кто же скажет мне — побег или погоня

Так будоражит кровь, торопит эту ночь?

Как много я могу себе теперь позволить,

Когда сама судьба стремится мне помочь?

Закончив куплет, незнакомец скинул капюшон, пьяно прищурился, разглядывая меня.

— О! — обрадовался он. — Какая прелестница. Простите великодушно, ссссударыня, что мы встретились здесь. Обычно я посещаю куда более приличные места. У моей фамилии стоит приставка “лин де”, и будь я проклят семерыми богами, если не гожусь в завидные женихи!

Мужчина поднял вверх палец, а я открыла рот от удивления и неожиданного узнавания.

— Кто такая сударыня? — спросил Ренуард не то у меня, не то у пьянчужки.

— Вежливое обращение к леди, которое я перенял у одного своего друга. Известного барда Мэтра Дормундского. Слышали о таком?

— Конечно, — быстро ответила я, перебивая Ренуарда. — Я его поклонница.

Пьянчужка обрадовался, улыбнулся во весь рот и шутливо пригрозил мне пальцем. Но едва не рухнул вслед за своей рукой, схватившись за стену.

— А вы помните, как зовут вас? — не удержалась я от вопроса.

— Конечно! Меня зовут… Да как же… Как же это меня зовут… Точно помню, что я унаследовал большое состояние.

— Хромул лин де Бродзен, — без запинки выдала я, чем вызвала сразу три удивлённых взгляда — самого Хромула, Ренуарда и лакея, что стоял у дверей. — Мы встречались в… в более приличном месте.

От далёких, почти детских воспоминаний, я улыбнулась. И сразу же — насторожилась, глядя на Ренуарда. На какой-то короткий миг даже показалось, что в его волосах играют рыжие отблески.

Хромул лин де Бродзен тем временем принялся активно доказывать лакею у дверей, что тот обязан его выпустить. Они заспорили о деньгах. Господин лин де Бродзен убеждал, что у него имеется состояние, и он обязательно возместит всё потраченное.

Ренуард выглядел озадаченным.

— Что-то не так? — спросила я, осторожно трогая его за локоть.

— Пытаюсь решить, настолько ли я благороден, чтобы помочь этому… — молодой Батор оценил взглядом шатающегося Хромула, — …другу.

— Он мне не друг, — тряхнула я волосами. — Да и уверена, он сам себе поможет. Ни он, ни его знакомый бард не пропадут в Квертинде. Лучше покажи мне Остров Вздохов, как и собирался.

— Идём, — охотно согласился Ренуард, явно обрадовавшись тому, что я избавила его от обязанности вступаться за случайного пьяницу.

Обогнув угрюмый дом на углу, мы вышли на узкую улочку, пустую, чистенькую. Остров Вздохов оказался городом внутри города, но здесь не было пёстрых проспектов, раскрашенных фресками, уютных площадей, людных лавочек. Вместо них идеальным рядом напирали одинаковые домики, совершенно новые, не тронутые ни временем, ни морским ветром, ни городской пылью. В полутьме эти дома казались нарисованными, как с картинки, но в то же время они выглядели совершенно не жилыми: какая-то звенящая пустота стояла на верандах между плетёными креслами, столами с лёгкими закусками и строгими канделябрами. Кое-где лежали белые — в цвет стен — подушки.

И только в тёмной глубине светлых, стерильных террас зияли алые рты — арки, прикрытые занавесками. Точь-в-точь как наши накидки, призванные скрывать личность.

Напротив одной из таких занавесок я остановилась.

Ветра здесь не было, но тяжёлая ткань занавеси подрагивала в такт громким стонам и ритмичным стукам. От осознания происходящего я округлила глаза. Неужели?… Ну нет. Это какая-то чушь, здесь явно ошибка. Ведь не может же быть того, чтобы вот так, отделённые одной хрупкой занавеской, люди занимались… этим?

— Со всех сторон остров огорожен высоким, в три человеческих роста забором, — спокойно рассказывал Ренуард. — Каждая улица накрыта деревянном навесом, поэтому даже с высоты птичьего полёта невозможно рассмотреть того, что происходит внутри.

Я рассеяно закивала и оценила всю улицу — не менее двух десятков домов походили на белоснежный ряд зубов, и ни на одном не было двери. Только те самые занавеси. Я схватилась за края капюшона, когда из ближайшего дома вышел обнажённый мужчина. Не стесняясь своей наготы, он приложился к кувшину вина, и оно потекло по его подбородку на грудь, покрытую густой растительностью. Это был воин — возможно, солдат или даже стязатель — крепкое тело украшали шрамы. Один из них, совсем свежий, ещё красный, пересекал живот чуть ниже пупка. А под ним…

— Ой, — пискнула я, поняв, что мужчина заметил, что я его рассматриваю. Отвернулась, уткнулась в плечо Ренуарда и снова прошептала: — Ой-ой.

— Что такое? — ехидно хмыкнул Ренуард.

— Я нечаянно посмотрела, — пробормотала я и начала активно жестикулировать. — Случайно увидела, ну… Там мужчина, он, кажется, забылся…

Молодой Батор хохотнул, ожидая продолжения, но вместо того, чтобы закончить фразу, я снова уткнулась лбом в мужское плечо, сгорая от стыда.

— В этой части Острова Вздохов бывают только те, кто не боится быть замеченным. Он желает, чтобы ты на него смотрела, Юна. Хочешь присоединиться? — спросил Ренуард.

— А? — не поняла я и задрала голову.

— Присоединиться к нему и его спутнице. Или спутнику. Мы можем заглянуть за занавес и решить.

— Нет! — возмутилась я и вдруг начала размышлять об этом, представлять, как это будет, но тут же сама себя осекла: — О нет! Ты ведь не всерьёз?

— Конечно нет, — с некоторым сомнением ответил Ренуард, приобнял меня и потащил дальше.

Улица вильнула, пошла под откос и наполнилась звучанием. Издалека доносилась странная музыка, но не напевы и не переливы. Я неосознанно ускорила шаг. Оказалось, так звучали барабаны — низкий, утробный звук, напоминающий не то раскаты грома, не то биение сердца. Я часто задышала и посильнее натянула на лоб капюшон. Ладони вспотели от волнения, а рот наполнился слюной, как будто от голода.

Мы вышли на площадь и оказались в целом потоке, в море красных накидок, спокойно разгуливающих на огромном пространстве.

Большой атриум под навесом, похожий на широкий дворик, окружали арочные аркады, высокие широкие балконы с коваными перилами. То тут, то там, на столбах, перилах и даже на полу светились маленькие луны — идеально круглые красные фонари.

Низкий, немного зловещий тон барабанов захватывал сознание и дурманил голову — музыканты сидели в самом центре, вокруг мозаичного фонтана, и покачивались в такт ритму. Вокруг их ладоней вспыхивала жёлтым магия Нарцины. В красноватой полутьме всё казалось волшебным, нереальным, вымышленным. Я шагала, едва не натыкаясь на других гостей, и вертела головой.

Между фигурами, укутанными в цвет Проказницы Луны, неспешно прогуливались местные обитатели — полуголые, прикрытые едва заметными клочками ткани. В таком освещении их кожа казалась сияющей. Бокалы на подносах подавальщиков играли гранями, от безумного круговорота сцен разбегались глаза.

— Вина? — спросил молодой Батор, перекрикивая шум, и тут же подхватил два бокала, хотя от волнения я даже не успела подумать, хочу ли вина.

Стиснула хрустальный кубок дрожащими пальцами так сильно, что тот едва не хрустнул, приложилась к напитку, не чувствуя вкуса, и вдруг заметила невысокую леди в трёх шагах. Капюшон съехал, открывая высокий лоб и аккуратную причёску, и я отступила в тень ближайшего крыльца. Женщина на меня не смотрела — она проводила ладонями по телу молодого парня — длинноволосого блондина. В следующий миг рука благородной леди скользнула под пояс брюк. С ума сойти, это было катастрофически неприлично, но до безумия красиво! Мне бы стоило отвернуться, но я узнала раскосые, чуть пьяные глаза ментора Виттора Оуренского, поэтому продолжала глазеть. Я не могла обознаться.