— И ещё кое-что, — он несмело указал пальцем на шляпу, и, убедившись, что я не собираюсь на него нападать, аккуратно взял из моих рук головной убор и положил поверх накидки. Он взмахнул руками, освобождая запястья от манжет сорочки, и расстегнул ремешок часов. Они отправились вслед за моей шляпкой.
Процесс разоблачения был закончен. Я с подозрением посмотрела вслед удаляющемуся с одеждой целителю.
— Так-то лучше, — довольно улыбнулся Ренуард и подал мне руку. — Теперь идём.
Оставшись в одном кружевном корсете, без шляпы и без защиты, которую она прятала, я почувствовала себя обнажённой. Едва удержалась от того, чтобы не обхватить себя руками. Голые плечи тут же покрылись мурашками, хотя в помещении было жарко. Но я быстро вернула себе самообладание — вложила свою ладонь в горячую мужскую руку и охотно прошлась до края арены, забралась на невысокий выступ и выпрямила спину.
Ренуард взял обе мои руки, положил их себе на щёки и заглянул в глаза.
— Только не влюбляйся в меня сразу, — предупредил он. — Это будет слишком скучно.
— Я пресерьезная леди, мне не свойственны легкомысленные увлечения, — сделала я самое невинное лицо.
— Сейчас проверим.
Батор сделал несколько шагов назад, не отрывая от меня взгляда. Расстегнул шёлковый жилет, снял его рывком и бросил к ногам. Потом развязал сорочку, стянул её с плеч и, повозившись с рукавами, выкинул в сторону. Я хмыкнула, нахально оценивая его внешний вид. Хочет поиграть? Что ж, теперь я могу принять этот вызов. Взмахнула юбкой, скинула туфли и наградила полуобнажённого наследника южного удела звонкими аплодисментами. Подняла бровь, ожидая, что же последует дальше.
Но Ренуард не стал больше раздеваться. Вместо этого он ухватил две свисающие с потолка полоски белой ткани, отошел на противоположный край арены, утягивая за собой полотна. Батор поднялся на низкий борт точно напротив меня.
— Госпожа Эстель, вы готовы к покорению? — крикнул он, и эхо взлетело под потолок.
— Да! — тут же отозвалась я, предвкушая любопытное зрелище.
— Не боишься? — он намотал одно из полотен на предплечье.
— Я смеюсь в лицо опасности!
Мягкая синяя ткань, укрывающая борта арены, приятно ласкала ступни. Лёгкое вино ударило в голову. От азарта я совершенно забыла о том, что меня недавно тревожило — полностью отдалась во власть неожиданного лихорадочного задора. Я приподнялась на носочки от нетерпения и закусила губу.
Представила, что буду наблюдать за тем, как Ренуард выполняет акробатические трюки, как мышцы перекатываются под его гладкой кожей, как напрягаются руки и мелькают обнажённые плечи. Но не успела я предаться мечтам, как в воздухе мелькнули голубые ленты магии Вейна, и молодой Батор, легко и сильно оттолкнувшись от борта, пролетел сквозь всю арену и подхватил меня! В следующую секунду мы резко взмыли в воздух на белых крыльях-полотнах, отчего у меня выбило дыхание и закружилась голова. Взметнулась юбка, засвистел ветер в ушах. Я даже не успела ничего понять, не успела испугаться, только безумно завизжала-захохотала, вцепившись в мужские плечи. Потрясающее, восхитительное, совершенно одурманивающее чувство невероятной свободы! Оно закружило меня в вихре ветра, подхватило ласковыми прохладными порывами и сверкнуло магическими нитями-отблесками где-то под самым потолком.
Не прошло и пяти секунд, и вот мы зависли высоко в воздухе, слабо покачиваясь после резкого подъёма. Я глянула вниз и взвизгнула. Очень по-женски, глупо и счастливо. Но потом забеспокоилась — не уронит ли меня Ренуард? Не такая уж я и пушинка…
— Ты думала, я стану красоваться перед тобой? — прошептал над ухом мой похититель. — Прости, если разочаровал. Предпочитаю, чтобы в представлении участвовали оба.
— У меня сейчас сердце выпрыгнет, — задыхаясь, прохрипела я.
Попыталась схватиться за ткань, перенести вес, но Батор шикнул на меня, снова раскачался на огромной высоте, уже без помощи магии, и приземлился на широкий карниз под хлопающей на ветру тканью натянутого тента. Ренуард аккуратно поставил меня и, тяжело дыша, изобразил самый почтительный из всех реверансов. Вот же манерный балбес! Но сильный, находчивый и, надо признать, весьма привлекательный балбес.
— Совершенно безрассудно и отчаянно, — отругала я наглеца с плохо скрываемым восторгом.
Довольная улыбка выдавала меня с потрохами. Я даже хихикнула на выдохе.
— Да брось, не так отчаянно, как убить таххарийского амира и начать войну за честь мейлори, — бросил Батор, и я тут же скисла. — Впрочем, может, я и не лучший убийца на свете, но я умею развлекаться, — он подошёл к самому краю и глянул вниз. Белые полотна при этом крепко держал в руке. — Ощущение парения — одно из самых приятных. Практически так же хорошо, как и любовь.
— В Лангсорде говорят, что любовь требует жертв, — вырвалось у меня против воли.
Я тут же закусила губу. Получилось довольно едко. Я как будто хотела… Поспорить с Ренуардом Батором. Защитить ментора и его решения. Впрочем, некая враждебность не помешала мне беззастенчиво рассматривать идеально очерченные лопатки, рельефные мышцы и выпирающие косточки позвоночника.
По спине Ренуарда рассыпались мелкие веснушки, удивительно гармонирующие с его знаком соединения. Как будто сам Монро Тьёлди создал его сразу таким — подтянутым, идеально гладким, но покрытым солнечной крапинкой. Залюбуешься.
— Что за чушь? — он повернул голову и пара светлых прядей закрыли ему обзор. — Я не думаю, что любовь должна чего-то лишать. Тем более душевного комфорта. Она должна наоборот его обеспечивать, — он убрал волосы от лица, и одно из полотен потянулось за его рукой. — Так и будешь стоять там, у стены?
— Нет.
Я подошла, встала рядом с ним и опешила — вот это высота! Складывалось ощущение, что стены раздвинулись, и под ногами не было ни пола, ни земли, ни вообще какой-то опоры. Только слуги суетились на арене — маленькие точки на сине-жёлтом полотне.
Ренуард уже обмотал ткань вокруг тела и спрыгнул в бездну! Но не упал, а завис в воздухе, гибкий, удивительно пластичный и прекрасный в своей стихии. Он кувыркнулся, широко расставил ноги, снова призвал на помощь магию Вейна и взобрался по полотну ещё выше — под самый купол. Я прижала руки к груди и попятилась. К счастью, за спиной оказались стены, и я не рухнула вниз.
— Давай вместе, — позвал Ренуард, легко и быстро приземляясь рядом. — Почувствуй, каково это!
— Не уверена, что у меня получится, — вжалась я в деревянную балку.
— Я помогу. Давай же, смелее. Пока ты здесь, со мной, позволь себе больше. Ты можешь быть любой. Я разрешаю всё!
Сглотнув ком в горле, я всё-таки подошла и почему-то как будто впервые рассмотрела знак соединения на шее Ренуарда — оранжевое солнце. Коротким порывом было залезть пальцами под бархотку и обнять чёрного паука, ощутить связь с Кирмосом. Мне захотелось испугаться, чтобы он почувствовал мой страх, понял, где я и что со мной происходит.
— Знаешь, подстрекать меня к безумным выходкам — плохая идея. Я и сама с этим неплохо справляюсь, — хмыкнула я и размяла пальцы, как перед выстрелом.
Бездна под ногами всё ещё пугала, но… в этом-то и был весь смысл.
— А что нам ещё остаётся, кроме безумных выходок, когда Квертинд катится в бездну?
Разгорячённый, с лихим азартом в глазах и растрёпанными волосами, Ренуард выглядел потрясающе. Его пыл оказался так заразителен!
Он взял мою руку, обмотал вокруг ткань и поставил её так высоко, что мне пришлось встать на носочки.
— Держись вот здесь. Давай проживём это мгновение так, чтобы мы запомнили его на всю жизнь.
Короткий трепет пронзил существо — ещё не страх, нет. Предвкушение.
— А теперь — полетели, — шепнул молодой Батор и снова оттолкнулся так резко, что у меня застыл в глотке крик.
Я обхватила Ренуарда ногами и крепко сжала ткань уже двумя руками. Мы снова парили, но на этот раз страха не было. Наоборот, меня поднимал в воздух восторг, теснящий грудь, лихой задор этой затеи, и ощущение, что в это мгновение мне плевать на всё, что происходит за стенами цирка. И мне так понравилось! Мне понравилось забыть обо всём, просто парить над бездной, наслаждаться обществом Ренуарда, тонуть в его очарованном взгляде и любоваться его каким-то безупречным, юношеским самолюбием. Семеро богов, он так был влюблён в самого себя, что не влюбиться в него было просто невозможно! Хоть я и обещала…
