— Немного поздновато, но я принёс тебе подарок ко Дню Династии, — он подался ближе и извлёк из кармана крохотную бархатную коробочку.
Дилижанс угодил в какую-то яму, и я от неожиданности схватилась за спинку сидения и сжала зубы. Маленький коробок в мужских руках пестрел бирюзовым боком — цветом мастерских госпожи Фонфон — и не предвещал ничего хорошего. Это обычное украшение или?… Не позволяя мыслям убежать далеко и опасаясь прикасаться к подарку, я прямо спросила Ренуарда:
— Что это?
— А ты как думаешь? — съехидничал он. — Я бы мог встать на одно колено в конце вечера, но поскольку у нас так мало времени до гнева Вилейна, мне пришлось сократить нашу программу.
— Послушай, Ренуард, — осторожно начала я, отодвигаясь как можно дальше. — Ваше Сиятельство. Да. Буду с вами честна. Мы же так договаривались? — я дождалась кивка и продолжила: — Я не была даже уверена, что мне стоило сегодня идти на это свидание. Я не знаю, правильно ли поступила и чем всё это закончится. Быть может, это очередной глупый поступок маленькой девочки. Просто всё так сложно…
Не выдержав, я потёрла глаза. Ночь выдалась бессонной, мучительные размышления не давали мне покоя, а вчерашний разговор с Сиреной так и норовил похоронить под своей эмоциональной убедительностью всё, что с таким трудом выстраивалось до неё.
— Эй, — тихо проговорил Ренуард и напрягся, хотел меня коснуться, но передумал. — Эй, детка. Я не хотел тебя расстроить. Просто открой, ладно?
— Ладно, — сдалась я после пары секунд раздумий.
Всё-таки взяла коробочку, открыла и… оторопела. На мягкой подушке вместо сияющего кольца лежал клочок пергамента. Это же…
— Тот самый пломп! — догадалась я и расхохоталась. — Ты сохранил его? Невероятно! О Ревд, я была тогда такой… такой…
— Свободной? — предположил Ренуард, и я замолчала.
Зато он продолжил:
— Ты умела была свободной так, что земля дрожала под ногами! Ты чувствовала вкус побед и не боялась ни чужого мнения, ни стязателей, ни законов, ни самих богов. Я так тебе завидовал!
— Думаю, я просто была очень молода, — мягко улыбнулась я от воспоминаний. — Меня звали королевой-грязнулей, теперь же я практически сама Мелира Иверийская. Одна из её дочерей и последовательниц.
— Мелира Великая оставила достойное наследие, — Ренуард склонил голову, наблюдая за игрой теней от высоких деревьев. Мы как раз проезжали цветущую аллею, прямо за которой раскинулись поля тюльпанов. — Она умерла и превратилась в призрака своей академии. А ты рискуешь превратиться в призрака этой академии ещё при жизни. Ты ведь другая, ты не Мелира. Ты не вляпалась ни во власть, ни в светскую жизнь, ни в обязательства. Пока ещё не вляпалась. И я думаю, что сейчас отличный момент, чтобы тебе вернуть — тебя.
Я опустила глаза. Смяла пальцами мелкий клочок пергамента, который мне когда-то наклеила Тильда. Посмотрела в окно. И хотела ответить Ренуарду, чего на самом деле стоит свобода, но дилижанс неожиданно свернул с дороги, не доезжая городских ворот. Мощёная светлым камнем дорога быстро закончилась и превратилась в грунтовую колею, отчего нас начало кидать из стороны в сторону. Пришлось схватиться за ближайшую ручку из лакированного дерева.
Колёса зашуршали по земле, экипаж ощутимо затрясло. Я кашлянула и снова выглянула в окно, пытаясь разглядеть за взметнувшейся пылью разноцветные домики Ирба и шпили башен. Они остались в стороне и теперь мелькали на фоне светлого неба.
Ренуард не шелохнулся, только покрепче вцепился во впереди стоящее кресло водителя.
Неприятное беспокойство поскреблось в затылок. Не страх, нет. Скорее сожаление о том, что я снова наделала глупостей. Какая-то обречённая покорность обстоятельством. Казалось, стоит мне только принять решение — оно тут же оборачивается роковой ошибкой.
— Ты ведь говорил, что отвезёшь меня в Ирб, — прохрипела я и приготовилась к любому повороту событий.
Развязала ленты белой накидки мелироанской девы, сняла перчатки. Поближе пододвинула шляпку с вуалью — я взяла её с собой, как и обещала Вилейну, — и положила на колени. Длинная, острая шпилька, заточенная мною лично, украшала головной убор и была призвана удерживать его на прическе.
Пальцы сами собой сжали ажурной край заколки. Когда-то я уже вонзала подобный предмет в плоть. Теперь же удар должен быть более смертоносным.
Самым очевидным решением было воткнуть иглу в шею водителю — он не успеет развернуться, а я уже смогу уделить внимание Его Сиятельству Батору.
Есть ли у меня шансы победить в грядущей схватке? Вполне.
Напряжённые мышцы, давно отвыкшие от тренировок, неприятно заныли, но я проигнорировала эту боль и подалась вперёд — поближе к крепкому мужчине за рулём Лэриона.
— Мы сделаем небольшой крюк прежде, чем предадимся разврату, — совершенно расслаблено проговорил Ренуард, но вдруг заметил мой беспокойный взгляд. — Ты собиралась перерезать глотку моему водителю? Я бы не возражал.
Он засмеялся, обнажив ряд белых зубов и дунул на клок волос. И продолжил уже более серьёзно:
— Я хотел сделать тебе сюрприз и показать одно из тайных мест Батора. Здесь нет никого, кроме нескольких слуг и целителя. Я позаботился о том, чтобы нас больше никто не побеспокоил. Особенное место.
Лэрион снова тряхнуло.
Мы проехали ещё немного, задевая бортами высокую траву и подскакивая на ухабах. Потом солнечный свет закрыла густая тень надвигающегося строения. Огромное круглое здание чем-то напомнило бестиатриум, только с глухими деревянными стенами — они возвышались над землёй на пару десятков человеческих ростов и подпирало небо одним-единственным шпилем в центре. От шпиля тянулись полосатые тенты. Они крепились к массивным балкам, свисали свободными концами вниз.
Экипаж обогнул странный сюрприз по кругу, издал последний чух и затих напротив обветшалого крыльца. На фоне угрюмой громады вход казался совсем крохотным. Ренуард тут же вышел, громко хлопнув дверью, а я так и осталась сидеть в нерешительности.
Здание не выглядело жилым или действующим — жёлтая краска на стенах облупилась, кое-где висели лоскуты бумажных афиш или вовсе трухлявые доски. Выцветшая ткань навеса хлопала на ветру и слабо колыхалась рваными концами. Мы приехали как будто к огромной широкой бочке, забытой каким-то великаном посреди цветочного поля. Своим видом эта постройка напоминала не то заброшенный театр, не то палатку таххарийца. Ни то, ни другое не сулило мне ничего хорошего, поэтому я снова стиснула край заколки и размяла плечи, шею, пальцы. Где-то внутри ёкнуло от противного предчувствия — так и казалось, что за этими стенами нас ждёт ведьма, вонючий хьёль-амир и чужое неверное решение, от которого я непременно пострадаю. И, как в тот раз, похолодели пальцы. Во что Ренуард собрался меня втянуть?
— Госпожа Эстель, — молодой Батор открыл дверь с моей стороны и подал руку. — Разрешите проводить вас на лучшее свидание в вашей жизни.
— Я не так представляла себе свидание с сыном консула, — попыталась я перевести всё в шутку и ещё раз окинула взглядом зловещую бочку-палатку.
— Ставлю сотню лирн на то, что ты заблуждалась на мой счёт! — он одёрнул жилет и неожиданно затоптался на месте от неуверенности, что действительно было совершенно непохоже на Ренуарда Батора. — Если ты против, мы уедем. Можем просто выпить где-нибудь в приличном месте или выйти в море под парусом. Или выпить под парусом, — он снова улыбнулся — открыто, просто, совсем по-детски. — Всё, что пожелаешь.
— Надеюсь, в этом театре нет приспешников проклятого Ордена Крона? — улыбнулась я в ответ, всё ещё раздумывая над тем, стоит ли мне поддаваться любопытству.
Господин Демиург говорил, что все женщины тщеславны. И любопытны — тоже. Весьма губительная черта характера, с помощью которой можно легко манипулировать человеком. Губительнее, пожалуй, только любовь.
— О, это не театр, — Ренуард задрал голову к высокому шпилю посреди тента. — Это цирк. Настоящий тимберийский цирк, который был построен ещё во времена Мелиры Великой. Страна механизмов славится цирковым искусством, а в соединении с их особой магией это становится фееричным зрелищем. Жаль, что мне не довелось ни разу увидеть его при деле — когда я родился, этот цирк был уже заброшен. Преторий запретил выступления, а часть декораций демонтировали. Но кое-что осталось. Сегодня мы станем участниками представления, — он сделал шаг ко мне, наклонился близко-близко и прошептал: — Итак, Юна Горст, ты со мной?
