— Некоторым юным леди брак идёт только на пользу, — до кончиков ушей покраснела Фидерика. — Куиджи просил передать тебе привет и самые наилучшие пожелания.

В один миг в нашу встречу ностальгическим вихрем ворвалось всё моё драгоценное прошлое — банда изгоев, оружие, пещеры с икша, драки… Самый лучший ментор и Кроуницкая академия. Сердце застучало быстро-быстро, а дыхание сбилось. Не удержавшись, я завизжала, обняла Фидерику и даже приподняла её в порыве счастья. Сделать это было удивительно легко — теперь Фидерика весила едва ли намного больше меня самой. А когда я её поставила — снова расхохоталась, держа подругу за руки и пытаясь наглядеться.

— Леди Эстель, держите себя в руках, — подсказала Првленская, и от этого обращения вздрогнули двое — я и ещё одна девушка рядом, в глухом дорожном плаще с капюшоном.

Несмелая догадка иглой кольнула сознание, но её тут же унесло прочь неукротимой радостью от встречи с подругой.

— Госпожа Првленская, — стремительно развернулась я, подбежала к Лаптолине, взяла её за руки, отчего та отшатнулась. — Это моя подруга, Фидерика Уорт. Близка подруга. Вы не представляете, как я счастлива, что она смогла сюда попасть. Она талантлива и обязана учиться здесь!

— Замечательно, — сухо отчеканила Првленская, вырвала ладони из моих, поправила причёску. — Правилами Мелироанской академии запрещено принимать в качестве воспитанниц замужних дам, но когда об этом просят сразу два консула… — она закатила глаза, но лишь на секунду, чтобы в следующую обратиться к веселящимся сёстрам: — Благородные девы, представляю вам вашу новую сестру — Фидерику Лампадарио из Кроуница. С этого дня она приступит к обучению наравне со всеми, и я прошу принять её со всеми почестями и привилегиями, которые только может обеспечить сестринство.

“Точно! Лампадарио!” — молниеносно пронеслось в голове. Всё то время, пока говорила Лаптолина, я активно кивала, по очереди рассматривая сестёр и пытаясь этими кивками объяснить им, как замечательно всё складывается и какая у нас теперь прекрасная сестра.

Девушки одновременно присели в реверансах, а затем тихо зааплодировали нашему восторженному единению. Покончив с церемониями, сёстры подошли к Фидерике для близкого знакомства, и мне пришлось посторониться.

— Леди Эстель, — раздалось совсем рядом.

От звонкого, знакомого до каждой крохотной интонации голоса внутри всё перевернулось. Я затравленно обернулась. Одна из служанок скинула капюшон дорожного плаща, явив баторскому солнцу соломенные кудряшки и вздёрнутый носик.

— Оставишь немного объятий для ещё одной подруги? — несмело улыбнулась Сирена.

Серебристая лилия поправила волосы. Отвела взгляд, но потом снова взглянула на меня — с надеждой.

— Кряхт, — потрясённо выдала я. — Да я последние два года только и жду случая тебя придушить.

Мы обе затоптались на месте в нерешительности. Обниматься не стали, просто пожали руки. Так, как будто боялись друг друга. Как когда-то на "Фаворите Вейна".

— Подумать только, что Мелироан сотворил с Юной Горст, — сложила руки на груди серебристая лилия и оглядела меня с ног до головы. — Тебя невозможно узнать.

Я кинула короткий взгляд на Жорхе, что притаился в тени крыльца, и открыто улыбнулась подруге.

— Ты права… — только и смогла выдавить я.

— Я так устала быть права, — знакомо сморщила носик Сирена, отчего на душе почему-то потеплело.

— Зато ты почти не изменилась, — наконец нашлась я. — Выглядишь так, будто пришла ко мне прямо из прошлого, из аудитории магистра Риина. Не хватает только формы и листов пергамента. Ты же не сидела там всё это время?

Я натянула улыбку, поддерживая шутку и приглашая девушку к беседе. Но Сирене не нужны были поощрения.

— Хотела бы я сказать, что путешествовала по миру и спасала человечество, но это будет слегка преувеличено, — она наконец оглядела замок Мелироанской академии, двор, накрытые на лужайке столы. Девушка прошлась по траве прямиком к горке мариолей, схватила одно пирожное с самой верхушки, откусила кусочек и зажмурилась от удовольствия. — Есть хочется ужасно! — прокомментировала Сирена Эстель и продолжила: — Но и Кроуницкой академии меня тоже не было. На самом деле я жила в таких глухих болотах, куда редко ступает нога человека. Мерзкое местечко, если подумать… — она сосредоточенно зажевала.

— Проклятое? — предположила я.

И поймала недовольный взгляд идущей к нам Лаптолины. Весь вид Првленской слишком явно выражал недовольство самоуправством Сирены, поэтому я поспешила оттащить подругу от еды. Леди Эстель беспомощно огляделась, но покорилась — под моим напором присела в одно из садовых кресел.

— Что это за местечко? Расскажи подробнее, — попыталась я отвлечь Сирену разговором.

— Особняк по указанию Его Милости консула Блайта в почти заброшенном Фритмайте, — осторожно ответила Сирена, оглядываясь. — Ну, как особняк… Дрянной домишко на три комнаты, полуразрушенный, в котором мне приходилось жить вместе с одной-единственной служанкой, рудвиком и конюхом.

— Госпожа Эстель, — заговорила Лаптолина, оказавшись рядом.

Мы снова, как по команде, обе подняли головы. Несколько секунд Првленская сомневалась, к кому же из нас обратиться, но наконец остановила свой выбор на мне.

— Юна, думаю, леди Лампадарио необходим отдых после долгой дороги, — в голосе Лаптолины смешались нотки заботливого участия и твёрдого приказа. — Невежливо навязывать ей своё общество так скоро. Прояви гостеприимство. Будь внимательна к новой сестре и подруге. И её… служанкам.

Хозяйка Мелироанской академии смерила знак соединения серебристой лилии странным взглядом, выражения которого я не смогла оценить, и поправила тиаль целителя на груди.

— Конечно, — быстро покорилась я. — У нас ещё будет время, чтобы пообщаться.

Сирена раскрыла рот и поняла брови в немом вопросе. Думаю, даже вид живого икша удивил бы её меньше, чем покорность Юны Горст.

— Проводите свою госпожу в покои, — холодно повелела Првленская, обращаясь к Сирене. — Для неё приготовили комнату на втором этаже, которую нужно обустроить согласно привычкам леди Лампадарио. На её месте я бы лишила вас жалования за то, что заставляете ждать.

Фидерика, уже успевшая подняться в Голубую Гостиную, приглашающе помахала Сирене из дверей. Леди Эстель в первую секунду опешила, но затем неспешно встала, расправила полы плаща и с гордо поднятой головой зашагала прочь. Но на середине пути остановилась и вернулась.

— Знаете, — задумчиво проговорила леди Эстель. — Чем старше я становлюсь, тем сильнее убеждаюсь в одном наблюдении.

Лаптолина не спешила поддерживать диалог с обслугой, поэтому только смерила её удивлённым взглядом.

— В каком? — просто спросила я.

— Как много мудрости всегда было в словах моего ментора, — Сирена посмотрела мне в глаза. — Всё, что ментор говорил мне когда-то приобретает особый смысл. Такой, который раньше мне был недоступен, я не могла его постичь в силу возраста и отсутствия жизненного опыта. А ещё менторы о многом молчат. И это молчание красноречивее сказанных слов.

Я понимающе улыбнулась и опустила глаза. Да, Сирена Эстель и правда была для меня одним из самых родных людей в мире.

— И что же вам говорил ваш ментор? — не выдержала Првленская. Она сделала особый акцент на последнем слове.

— Что самые отвратительные люди разрушают чужое счастье, прикрываясь благовидными предлогами, — не моргнув глазом, выдала леди Эстель. Сделала вид, что задумалась, подперев подбородок пальчиком, и закончила: — А! Ещё Дамна любила вспоминать, что Лаптолина Првленская — ледяная сука с амбициями безжалостного манипулятора.

Всё ближайшее окружение потрясённо замолчало, будто бы посреди ясного дня грянул гром. В каком-то смысле так и было.

Одна только серебристая лилия как ни в чём не бывало крутанулась, взмахнув кудряшками, и быстро скрылась в дверях. Удивительно знакомая картина.

Лаптолина Првленская опустилась в кресло, в котором только что сидела Сирена, и с яростным возмущением уставилась на меня. Так, как будто требовала объяснений. Я прикусила уголки губ и понадеялась, что моё напряжение походило на раскаяние или сочувствие, но никак не попытки расхохотаться во весь голос.