Все возможное в Боге (природе) уже существует причем вне времени. Для природы (Бога) времени нет. Время – это свойство нашего восприятия. Так называемая «свобода воли» человека – это отсутствие понимания причин своего поведения.

Свобода – это не антоним необходимости. Свобода – это то, что совершается из внутренних побуждений, а не из-за принуждения. Поэтому и Бог-природа подчиняется необходимости (он и есть необходимость), но вместе с тем он и абсолютно свободен, так как ничто внешнее не может его принуждать, так как ничего внешнего по отношению к нему не существует: он содержит все.

Бог Спинозы имманентен миру. То есть, он находится в мире, а мир – в нем. Собственно, Бог и есть мир (точнее – природа). Бог – не личность, которой присущи любовь или ненависть. Он – это природа и ее законы. Все религии, проповедующие Бога как личность – предрассудки.

Бог (природа) по Спинозе более общее понятие, чем материя. Материя лишь один из его (ее) атрибутов. Такое представление также весьма актуально в связи с современными представлениями физики об ограниченности вселенной. Вселенная ограничена? Ну и что? У Бога (природы) есть и другие миры.

Это означает, кроме всего прочего, существование так называемых «параллельных» миров и, как представляется, существование сколь угодно мало отличимых от каждого из нас существ в этих параллельных мирах. Чем не вариант вечной жизни?

Кант о существовании и характере Бога писал следующее: «… так как этот мир мы знаем слишком мало и еще в меньшей мере можем сравнивать его со всеми возможными мирами, то от порядка, целесообразности и величия его мы можем, правда, заключать к мудрому, благому, могущественному и т. д. Творцу, но не можем заключать к всеведению, всеблагости, всемогуществу и т. д.»

То есть: из опыта пяти чувств нельзя логически вывести существование ВСЕМОГУЩЕГО Бога.

«Следовательно, на эмпирическом пути (физики) понятие о Боге всегда остается не строго определенным понятием о совершенстве первосущности, чтобы можно было считать его соответствующим понятию о божестве (от метафизики в ее трансцендентальной части здесь ничего нельзя добиться)».

Характер Бога по Канту может быть выведен только из практического разума, то есть из морального закона в нашем сознании.

«Это понятие я пытаюсь рассмотреть в рамках объекта практического разума и тогда нахожу, что моральное основоположение допускает его только как возможное при предположении, что имеется Творец мира, обладающий высшим совершенством. Он должен быть всеведущим, дабы знать мое поведение вплоть до самых сокровенных моих мыслей во всех возможных случаях и во всяком будущем времени; всемогущим, дабы дать соответствующие этому поведению результаты; вездесущим, вечным и т. д.»

«Следовательно, понятие о Боге первоначально относится не к физике, т. е. [дается] не для спекулятивного разума, а к морали».

Иными словами, Кант признает, что объективно (то есть в сознании как таковом, сознании в том числе любого человека) существует моральный закон, но Бог – лишь гипотеза, которая хорошо объясняет, почему такой моральный закон мог бы существовать.

Гипотеза о существовании Единого-первопричины и Единого, как объединяющего все существующее безусловно продуктивна для человека, так как делает систему наших представлений о мире хотя бы потенциально полной и непротиворечивой. По той же причине мы принимаем, например, гипотезу о существовании объективной реальности (в опыте нам дана только субъективная), которую так же нельзя доказать или опровергнуть спекулятивно. Или гипотезы (так называемые “законы”) о сохранении количества вещества или энергии (хотя их продуктивность может быть сильно ограниченной).

Мы принимаем также гипотезу единости своего “Я”, чего-то, что соединяет мои руки, ноги, мозг и т. д. в одно “Я”. Эта гипотеза также представляется продуктивной. Допускаем (но не утверждаем) возможность существования “Я” после наступления физической смерти.

Абсолют, как и Всемогущий Бог, не могут быть “добрыми”, так как это логически противоречиво. Добро и зло – это, следовательно, то, что является частью нас самих. Конечно, из того, что Абсолют не может быть “добрым” еще не следует, что он не может быть личностью, но тем не менее понятие “личность” подразумевает 1) отдельность от чего-то, что не является ею 2) динамику, т. е. изменение (если и не мысли и чувства людей, то их эквивалент другого уровня. Очевидно, это несовместимо с понятием Абсолюта. То есть Абсолют – не личность.

Любой “личный” Бог (Бог-личность) – это всегда часть нас самих, которую мы сами (ошибочно) соотносим с Абсолютом или Всемогущим Богом.

Добро – это то, что делает нас счастливее и сильнее, зло – то, что этому мешает. На любом этапе одно и то же действие может быть добром для одного и злом для другого. Простой пример – спорт и победы/поражения в нем.

Дьявол – это конструкция нашего сознания (или, скорее, сознания тех, кто его придумал или “создал”), воплощающая все, что в конечном итоге оборачивается для нас несчастьем и слабостью.

На каком-то этапе развития конструкции личного Бога и дьявола, возможно (но это не точно) могли быть полезны, но с определенного момента (уровня развития сознания) они становятся вредными и лишними.

Идея Всеобщей Цели как атрибута Абсолюта недоказуема и, по-видимому, не более продуктивна для человека, во всяком случае, чем идея о том, что у Абсолюта нет цели, а цель человеку назначает себе он сам. Идея Абсолюта как моральной основы жизни человека не доказуема и не лучше чем идея о том, что человека делает лучше мысль о собственной смертности.

Единственное, что оправдывает принятие идеи Абсолюта – то, что, очевидно, в мире существуют материя (в формах вещества и энергии) и информация, и эти две сущности не являются причиной возникновения друг друга. Познаваемость мира диктует наличие единственной первопричины, чего-то, что является причиной и информации и материи. Это нечто Спиноза называл Субстанцией, возможно именно ее Платон называл Порождающей моделью, мы будем использовать для этого понятия слово “Абсолют”.

Объективное существование нашего “Я”, которое, по-видимому, нельзя свести ни к материи ни к информации, по-видимому, также целесообразно выводить из понятия “Субстанция” или “Абсолют”.

Христианство – продукт наложения греческой философии на иудейскую религию. При этом всему тому, что в христианстве есть хорошего, по большей части оно обязано греческой философии, а всему остальному – по большей части иудаизму. Впрочем, учение о посмертном наказании в аду взято, скорее из греческой мифологии, чем греческой философии. В иудаизме изначально вообще ничего такого не было. Но соединение иудаистской мстительности и фанатизма сделало из греческого умеренно унылого аида христианский ад. Греческий Элизиум стал раем.

Объединяющем звеном греческой философии (главным образом платонизма) и иудаизма в христианство стали представления о Едином Боге. Впрочем составляющие христианство компоненты всегда делали его внутренне логически противоречивым учением, позволяя трактовать его в ходе истории и так и сяк.