Благоразумие состоит в том, чтобы избегать саморазрушения и обеспечивать свое благополучие: добрый бесконфликтный нрав, забота о здоровье. Добродетель это правильное социальное поведение, направленное на то чтобы социум в целом был максимально счастлив. Справедливость это общественный порядок, при котором награждается добродетель и наказывается антисоциальное поведение. В несправедливом обществе не происходит этого и добродетельный не получает положенного ему счастья, а порочный – положенного наказания и осуждения. Награда и наказание в справедливом обществе пропорциональны положительному или отрицательному вкладу человека в общее счастье.

Как «считать» ценность “элементов” счастья? Возможны три подхода. Первый, “рыночный” – сумма субъективных оценок людей, выражаемая в том, за что они готовы платить. Большее благо – то, за которое больше платят.

Второй подход, “научный” – попытка объективной оценки действительных потребностей человека с научно-философской точки зрения.

Третий – комбинация первого и второго: “научный” подход к оценке основных потребностей человека с возможностью корректировать эти оценки человеку индивидуально через определение своих «рыночных» потребностей.

Что нужно изменить в мире, чтобы был счастлив конкретный я? Не окажется ли так, что максимизация моего счастья приведет к минимизации счастья кого-то другого? Много философские учения и религии говорят: невозможно быть счастливым, если несчастлив кто-то рядом с тобой. Жизнь, как будто бы, доказывает обратное: очень даже можно – достаточно лишь чтобы был счастлив ты и небольшой круг достаточно близких тебе людей. Если близких людей у тебя нет, то счастье даже более возможно. Многие так и думают.

Будь такая точка зрения правильной, для каждого идеальным мироустройством было бы такое, в котором для него и его близких было бы максимально хорошо, а для остальных – “не важно”. В этом случае для каждого существовали бы две возможности. Первая – “война всех против всех”: все понимают, что каждый сам за себя и стремится подавить окружающих ради своего блага. Этот подход, очевидно, чрезвычайно трудозатратен и ведет к неминуемому краху такого мироустройства. Вторая возможность – маскировка под добро и человеколюбие. Кто-то, кто “поумнее”, по-прежнему считая свои личные интересы самыми приоритетными, но тем не менее, сознавая издержки “войны всех против всех”, играет роль “волка в овечьей шкуре”, демонстрируя показное человеколюбие и пытаясь вызвать у окружающих стремление жить “для других” и жертвовать личными интересами ради “общественных”, под которыми эти “волки”, сам собой, подразумевают свои личные интересы.

Очевидно, и этот подход ведет к развалу мироустройства, только более долгим и мучительным способом.

Для того, чтобы счастье всех было возможным, нужна правильная социальная организация. Она нужна не только для счастья, она нужна, в первую очередь, для выживания. Человек по-прежнему слаб и смертен. Мы не покорили природу и никогда ее не покорим, мы лишь можем пытаться выжить сегодня и стать сильнее, чтобы выжить завтра. Экология, энергетический кризис, когда-нибудь, наверное, прилетит смертоносный метеорит, когда-то потухнет солнце (если человечеству суждено дожить до этого).

Что мы делаем сегодня для того, чтобы принять или быть готовыми в будущем принять эти вызовы?

Без правильной социальной организации мы не выживем. И целью мироустройства должно быть не только счастье, но и выживание. Необходимое условие всякого блага для человека – выживание человечества. Поэтому то, что делает человечество в целом сильнее – добро и морально, то, что делает его слабее – зло и аморально. По крайней мере до тех пор пока общее благо не приводит к гибели невиновных людей.

Цель человека – счастье. Для счастья человеку необходимо не только удовлетворение потребностей, но и преодоление страха личной смерти.

Вера в загробную жизнь – неадекватный способ преодоления страха смерти, адекватный – осознание своего безусловного бессмертия в последствиях своих поступков, в бессмертии своего универсального (то есть относящегося к тому, что я назвал Универсумом) или хотя бы материального субстрата, в бессмертии себя как определенной информации. Вера в загробную жизнь не порождает желания сделать мир лучше, осознание же своего безусловного бессмертия в указанном адекватном смысле мотивирует человека творить то, последствия чего он хотел бы видеть в будущем, наступит ли оно при его физической жизни или после нее.

Представляется продуктивной также такое представление о цели жизни: цель жизни – это максимизация объема жизни. Объем можно понимать по аналогии с физическим объемом тела или вещества: поперечное сечение этого объема – количество счастья, удовлетворенности в каждый момент времени, длина объема – продолжительность жизни. Таким образом, цель – увеличивать и длину и поперечное сечение. Пока не решена проблема физического бессмертия увеличение длины сверх обычной человеческой жизни возможно лишь через творения и деяния, живущие среди будущих поколений и через собственных потомков.

Мы считаем, что принятие гипотезы о цели жизни должно быть первым действием при построении мировоззрения или философии: тогда продуктивность остальных гипотез можно будет оценивать именно с точки зрения их отношения к главной цели.

Именно осознание личной смертности побуждает человека отречься от эгоцентризма и стремиться достичь бессмертия через своих потомков или через выживание своего рода, человечества как такового. Эгоизм, вооруженный рассудком, также предпочтет жить среди счастливых людей, а не среди злых и обманутых. Стремление к личному счастью – уже повод делать жизнь других лучше.

Есть несколько подходов к тому, как определять Бога или богов.

Первый подход – определение места Бога. Первый вариант внутри такого подхода: мир закономерен и этим закономерностям подчиняются и Бог (боги) и люди. Второй вариант: Бог и есть закономерность, которой подчиняются люди. Тут есть два под-варианта: а) он в любой момент может менять “правила игры”, б) правила установлены раз и навсегда и с того момента Бог бездействует.

Второй подход – определение природы Бога. Первый вариант этого подхода – Бог – это личность. Второй вариант – Бог – безличный принцип, нечто без чувств и желаний, закон.

Суммируя оба подхода видим три варианта Бога: 1) Бог-личность действующий в рамках Высшего закона 2) Бог-личность, создавшая мир и постоянно меняющая не только сам мир, но и сами “правила игры” 3) Безличный Бог – закономерность, которую правильно было бы называть не Бог, а, например следуя индийской традиции, Абсолютом.

Есть также третий подход к определению Бога – его отношение к человеку. Бог или любит человека (то есть стремится к его благу) или безразличен к нему или, не дай Бог, враждебен (Он создал человека, чтобы тот страдал).

Понятие Бога, как одновременно всемогущего и любящего существа логически противоречиво и поэтому не может быть принято. Если он всемогущ и любит нас, он не допустил бы как минимум крайние формы зла (На некоторые ограничения “свободы воли” человечество, наверное, не обиделось бы, тем более, что говорить о полной свободе человека невозможно, поскольку свобода – это мера наших возможностей, а они всегда будут ограничены). Всякие теологические объяснения того, почему любящий и одновременно всемогущий Бог допускает, например, страдание невинных, оскорбляют человеческий разум. Для этого оскорбления даже есть специальная формула “Пути Господни неисповедимы”, что в переводе означает: “нам, дуракам, не понять”.

(Еще менее логически последовательно представление о Боге как о любящем в свете учений, утверждающих, что он за кратковременные прегрешения наказывает вечными страданиями)