И большие-большие синие губы. Как будто синяя лодка плывёт по белому льду – по тётиному бледному лицу.
Ах, уплыть бы куда на той лодочке!
На синей лодочке…
Смотрит Паша на тётину лодочку и глаз не отводит.
* * *
Вдруг закричал вдалеке кто-то:
– Вы чего там делаете!
Паша с Борей – ну бежать!
Бегут, бегут по оврагам, по ухабам, по тропинкам, по запинкам.
А сзади – крики, ругань, камни летят!
– Вы зачем на тётю в камышах смотрели! Нельзя смотреть! Нельзя!
Вдруг Боря спотыкается и падает.
Остановился Паша.
Что делать?
Смотрит – а за ними уж никто не бежит.
– Ты чего побежал? – спрашивает Боря.
– Не знаю, – говорит Паша. – А ты чего?
– А я – за тобой! Дурак ты, Паша!
А Паша и сам это знает!
Ему мама давно сказала, что он дурак.
Ну и что же тут такого?
* * *
Потом по домам пошли.
Приходит Боря домой.
С мамой поговорил, с папой поговорил.
Потом плов поел, телевизор посмотрел, потом в ванной купался, потом книжку читал.
И забыл Боря о том, что днём видел.
И не стал ничего рассказывать.
* * *
А мама Паши вечером булочки купила. Весёлого сока купила. Всё курила, песни пела. Шутки шутила, как в стендапе по телику.
Паша, когда вырастет, тоже стендапером стать хочет! Как мама!
* * *
Мама у Паши старая.
У неё волосы седые, мятые, и кожа мятая, как фольга!
Зато мама весёлая.
Паша смеётся над мамиными шутками.
– Да ты же урод, каких поискать! – хрипло орёт мама.
А Паше весело: ха-ха, урод!
– На тебя тёлка если какая и клюнет, то только чтоб тобой говно подтирать!
А Паша смеётся, ухохатывается.
Смешно мама шутит!
А мама знай наливает Паше весёлого сока!
– Пей, дурак, пей давай!
И Паша пьёт.
Хотя ему и не нравится весёлый сок.
Но мама тоже пьёт – значит, это полезно.
Всё что горькое – полезно!
Потом мама плакать стала, а Паша спать пошёл.
* * *
Просыпается Паша ночью, в туалет хочет. Сходил в туалет, потом приходит, в кроватку залезает, а сон – возьми да убеги прочь.
Тогда Паша на спину лёг. Смотрит – а на потолке тени гуляют. Как зверушки какие!
Вон ворона чёрным крылом махнула. Добрая ворона.
Вон волк зубами щёлкнул, глазищами сверкнул. Волки – самые верные.
А вон змея сползает по дереву. Обнять Пашу хочет.
Вон губастый сом пускает в темноте свои пузыри. Весёлый добряк!
Замечательно смотреть за тенями на потолке.
* * *
Вдруг слышит: кто-то шепчет в тишине. Прислушался – и впрямь.
Смотрит Паша, а из-под кровати – белая рука высовывается и манит его пальцем.
– Паша… Паша… Иди сюда… Иди сюда…
Испугался Паша, боится идти. Одеялом накрылся, лежит, дрожит. Но рука всё манит и манит, и на кровать к Паше ползёт.
Паша к стенке прижался, убежать хочет.
Но рука всё ближе и ближе. Подползает и ложится ему туда.
– Иди… Иди ко мне… Паша… Паша…
И рука всё гладит Пашу и гладит там, внизу.
* * *
Спустился тогда Паша на пол. Смотрит под кровать – а там голая тётя с пруда лежит и смотрит на него из тьмы.
Паша руку протягивает, тётину грудь трогает. А она тёплая, как булочка. И тётя хохочет звонко.
– Ах, Паша, какой же ты красивый. Ты такой умный, Паша! Поцелуй же меня, малыш, поцелуй.
Осмелел Паша, под кровать залезает, тётю обнимает, тётю целует, раздевается. И она его целует. Всё целует его и целует своей синей лодочкой.
* * *
Смотрит Паша, а он уж на пруду лежит. На старой одежде. Вокруг ночь, а тётя под ним уже совсем испортилась.
Вдруг слышит Паша чей-то голос:
– Эй! Ты чего там делаешь!
Вскочил Паша с тёти и ну бежать!
Только одежды на нём никакой нет.
Бежит он по оврагам, бежит по ухабам, бежит по балкам, по мягким булкам.
А сзади него крик, ругань, камни летят!
Смотрит Паша – подъезд впереди. Пашин подъезд!
Забежал он в подъезд, прыг под лестницу – и спрятался.
Глядит – а под лестницей Боря лежит на полу и не двигается.
Паша его рукой трогает, разбудить хочет.
– Боря, вставай! Боря, вставай!
А Боря не встаёт.
Тут в подъезд кто-то входит и тихо крадётся.
Паша сидит под лестницей, боится шевельнуться.
Вдруг под лестницу кто-то как заглянет!
Закричал Паша от страха, смотрит…
А это мама его голая стоит.
А кожа у неё белая и, как фольга, мятая.
Стоит Пашина мама, смеётся и зовёт его:
– Поцелуй же меня, малыш, поцелуй же меня!
Кровавый пряничек
Испекла бабушка Глаше кровавый пряничек. Вышел пряник румяный, да такой душистый, так и прыгает в рот. По бокам у пряничка – пудра сахарная, а посередине – малиновое варенье. Глаша тот пряничек взяла и с чайком есть стала.
Вот ест она его, ест, а пряничек вдруг ей и говорит густым басом:
– Глашенька, Глашенька. Кушай меня всего, да только вареньице не смей трогать.
– Даже язычком? – удивилась Глаша.
– Язычком вообще нельзя. И пальчиком тоже.
– А почему? Я же хочу вареньице!
– Нет, Глаша. Не вареньице это, а кровь твоей бабушки. Нельзя её трогать – иначе быть беде.
Доела Глашенька пряник, а ту часть, на которой варенье, – оставила. Отложила маленький кругляшок в сторону, а сама рисовать пошла. Сидит, рисует и не смотрит на пряничек.
