А Палыч, наоборот, проснулся. Лежит в темноте и не узнаёт себя. Попробовал рукой пошевелить – а нет руки. Ногой хотел двинуть – нет ноги. Собрал он все силы и выполз наружу. Приполз к Пню в хату. И видит – телик во тьме мерцает. А по телику их любимый ведущий, всё кричит на кого-то, соловьём заливается. Тут Палыч опять поднапрягся – и прыг в экран. Прямо в студию к ведущему.
Ну, все в студии с мест-то повскакивали, закричали, забегали. А ведущий стоит на месте и двинуться от страха не может. Тут Палыч снова – прыг – и в рот к нему.
Вдруг Пень проснулся. Смотрит, а по телику ведущий его любимый, глядит прямо на него, манит рукой, улыбается да приговаривает:
– Пень, покорми меня. Пень, покорми меня.
Сморчки
Мура с дедушкой по сморчки пошла. Там лес горел, вся земля горела, вот сморчок и пошёл. Идут Мура и дедушка по чёрной земле да грибки собирают. Набрали они полную корзину сморчков. Пришли домой. Дедушка в тазик сморчки высыпал. Лежите, грибки, отдыхайте. Завтра дедушка яишенку с грибками сделает.
Потом они с Мурой чай пили, варенье ели.
Потом дедушка в сени вышел, а Мура мультик одна смотреть села. А телевизор взял да испортился – помехи на экране ходить стали, ничего не видно. Мура в сени за дедушкой пошла. Смотрит, а дедушка у тазика сидит да шепчет:
Грибки, грибки,
Ложитесь в гробики.
Грибки, грибки,
Ложитесь в гробики.
Увидел он Муру, встал, ничего не сказал, пошёл на двор курить. А телевизор потом сам починился.
Потом дедушка печку натопил, везде двери закрыл, и они с Мурой спать легли.
Мура перед сном дедушку спрашивает:
– Дедушка… А это ты заклинание говорил?
– Да… Заклинание, – говорит дедушка. – Спи давай.
Но не спится Муре. Лежит она, ножкой болтает.
– Дедушка, – говорит Мура. – А что это за заклинание?
– Да чтоб тебя! – ворчит дедушка. – Это от сморчков заклинание. Теперь спи давай, а то отшлёпаю!
Закрыла Мура глазки и заснула.
Но жарко дедушка натопил в хатке!
Встала Мура ночью, пошла в сени, водицы испить. Заходит в сени, а там темно, холодно. Попила водичку, пошла назад, и вдруг – шлёп! Ножка босая во что-то мягкое вляпалась!
Что это? Включила Мура свет, смотрит, а в тазике сморчки роются, чвякают. А один рядом с Мурой на полу лежит, подрагивает, как рыбёшка.
Закричала Мура, завизжала. Дедушка проснулся, выскочил в сени в одних трусах.
– Что такое? Что кричишь?
– Дедушка! Тут грибочки ожили!
– Какие грибочки? Как ожили?
– Грибочки-сморчочки.
Смотрит дедушка, а сморчки как лежали в тазике, так и лежат.
Разозлился тогда дедушка, что Мура его обманывает, от сна отвлекает. Нельзя обманывать, Мура! Отшлёпал он тогда Мурку как следует.
Мура плачет, от слёз задыхается.
– Заткнись! – крикнул дедушка. – Пока не заткнёшься – тут сиди!
И дедушка спать пошёл.
А Мура в тёмных сенях плакать осталась.
Поплакала она, поплакала, вдруг слышит во мраке:
Шяпь
Шяпь
Шяпь-шяпь
Шяпь-шяпь-шяпь
Присмотрелась Мура ко мраку, а из тазика грибки шлёпают на пол.
Закричала опять Мура, завизжала. Дедушка снова вскочил, в сени прибежал.
– Что такое? Что случилось?
– Дедушка, дедушка! Сморчки из тазика прыгают!
– Да что ты несёшь? – закричал дедушка.
Смотрит Мура – а грибочки как лежали в тазике, так и лежат.
Пуще прежнего разозлился дедушка. Снял ремешок с гвоздика, да как следует Муру отшлёпал.
– Нельзя врать, Мура, нельзя! Раз ты мне врёшь, то спи тогда здесь!
И дедушка пошёл в тёплую хату, а Мура во мраке осталась.
Сидит она на стульчике. Холодно.
И к дедушке в хатку постучаться боязно, и тут – боязно.
Что же делать?
Вот сидит Мура в темноте да прислушивается.
Тихо-тихо вокруг, будто весь мир уснул.
Тихо вокруг и ветра нет.
Грибки, грибки,
Ложитесь в гробики,—
шепчет Мура во тьму. И тишина в ответ.
А Мура опять шепчет:
Грибки, грибки,
Ложитесь в гробики.
Но снова тишина в ответ.
Грибки, грибки,
Ложитесь в гробики.
И опять, и опять тишина.
И от той тишины засыпает Мура.
Но просыпается вновь.
И опять засыпает.
И вновь просыпается.
Тихо, тихо вокруг.
Грибки, грибки…
Тихо, тихо вокруг.
Гробики…
И она засыпает.
Грибки
И снится ей сон…
Гробики
Как она просыпается.
И проснулась Мура. Лежит, глаза закрыты, слушает.
А рядом шкворчит что-то. Шкворчит и чвякает, и подвизгивает.
Чамк, чамк, чамк, чамк.
Открыла Мура глазки, смотрит – а у тазика свечки горят кругом.
Шяпь
Шяпь
Шяпь-шяпь
Шяпь-шяпь-шяпь
Прыгают грибки в тазик и из тазика. В тазик и из тазика. В тазик и из тазика. Туда-сюда, туда-сюда, туда-сюда.
Настоящая грибная вечеринка!
Подошла Мура к тазику – а там дедушкина голова в яишенке плавает, шкворчит. И о стенки тазика стукается тихонько, вот так:
Бумк…
Бумк…
А в лице у дедушки – сморчки ползают. Во рту, в глазах, в ноздрях, в ушах ползут сморчки, чавкают, возятся.
Дедушкину голову с яишенкой едят. Почти уж доели всё.
Смотрит Мура – а их домик сгорел давно, нет их домика. Одни чёрные доски стоят вокруг. А сама Мура грязная, оборванная, сидит возле тазика и в глаза дедушке ветки вставляет. А вокруг неё сморчки вырастают. И журчат, и урчат, и чавкают.
Белые носочки
* * *
Боря уже большой, а всё в колясочке ездит.
Просто у него ножки не ходят.
* * *
C Борей никто не дружит.
А Вика дружит.
* * *
Они с Борей в одной больнице лежали.
Им там массаж делали.
* * *
Летом у Бори каникулы были, он в деревню ездил.
…А Вика – на море с родителями.
* * *
В деревне Борю все звали «колей».
«Коля» – значит «коляска».
Ребята очень смеялись, это шутка!
* * *
Всё лето Боря сидел в избе на кровати.
Он дедушкины детективы читал.
* * *
