Необходимо с самого начала озвучить это предостережение: нет единственного или «правильного» пути к технике самовоспоминания. Эта практика бесконечна в своем разнообразии и возможностях, она уникальна для каждого отдельно взятого практикующего. Далее в этой книге будет приведен ряд полезных рекомендаций и предложений, как лучше начинать эту практику, но они не являются истиной в последней инстанции. Это советы не эксперта, а такого же практикующего, как и вы: механика, а не гуру или мастера; неофита, а не адепта. Эта книга лишь знакомит с практикой самовоспоминания, очерчивает ее возможности и предлагает несколько главных подходов к ней. Она не претендует ни на энциклопедичность, ни на всеобщее признание. Все духовные истины вы должны проверять сами, полагаться на свой личный опыт, а не на чужие слова.

Краткое примечание для читателя. Я отдаю себе отчет в том, что повторяюсь, не один раз излагая в этой книге информацию, которую я уже проанализировал. На то есть несколько причин. Первая заключается в том, что эти знания угрожают эго[18], которое быстро начинает игнорировать, подвергать сомнению и даже исключать их из своей памяти, потому что они не поддерживают и не подтверждают его паттерны. А это значит, что читатель, перейдя к следующей главе, скорее всего, забудет все сказанное в предыдущей – из-за самой конструкции бессознательного двоичного компьютера. Он запрограммирован упускать из виду данные, которые не поддерживают его вымученные категории и модели, имеющие для него огромную ценность. Вторая причина тесно связана с первой и заключается в том, что содержащуюся здесь информацию необходимо повторять снова и снова, чтобы она сохранилась и была пригодна для моей практики. Практика присутствия[19] представляет собой самовоспоминание/самонаблюдение. И это не две отдельные практики, а одна, единая. Я не смогу наблюдать за собой до тех пор, пока не вспомню себя. Сначала я вспоминаю, а потом наблюдаю.

Таким образом, повторяясь, я поступаю верно. Возможно, теперь вы интуитивно поймете, почему я это делаю, и не позволите оценкам ума мешать вам сосредоточить внимание на подручных средствах.

Когда мой духовный учитель мистер Ли дал мне задание написать книгу «Самонаблюдение», я уверовал в то, что как только я сдам готовую рукопись – делу конец. Но не тут-то было: сразу началась новая рабочая октава[20], которую я никак не мог ни вообразить, ни предвидеть. Для меня это был (добавим патетики) смертный приговор. Что теперь я вижу очень ясно, так это то, что мое имя на обложке этой книги требовало такого уровня личной ответственности, честности перед собой и работы над собой, который в то время был далеко за пределами моих возможностей, из-за чего я угодил прямо в огонь Мастера.

Меня попросили рассказать о практике самонаблюдения на публичных собраниях. Я согласился, и необычайные события, последовавшие за моими выступлениями, лично для меня были поразительными. Как только я начал писать книгу, мистер Ли не раз шокировал меня, нанеся мне целую череду ударов, безжалостно сыплющихся на меня градом, которые помогли выявить мое чувство собственной важности и его влияние на меня и на тех, кто со мной общается. Я был готов увидеть и почувствовать то, что обнажили эти потрясения. Страдание, а точнее, ужас стал моей самой плодотворной садханой (духовной практикой, путем к пробуждению). Мистер Ли хирургическим путем удалил мою систему буферов[21], чтобы я не мог (и не хотел) прятаться от того, что мне показывают.

Мой гуру[22] защищает меня и тех, с кем он сводит меня, от совокупности привычек, которые разрушили бы мою работу, учитывая предъявляемые ко мне требования, если бы во мне не был задействован саморегулирующийся механизм в виде самовоспоминания и самонаблюдения. Мой гуру был столь милостив ко мне, что обнажил, словно хирург, во мне все, что причинило бы наибольший вред мне лично и тем, кто обратился ко мне за советом и поддержкой в вопросах собственной практики самонаблюдения. Сейчас мне открылась моя внутренняя хрупкость, моя душевная глухота к другим людям, то есть недостаток эмпатии и даже бездушие, а еще заблуждение о своей компетентности – за всем этим стоит страх того, что я никуда не гожусь, моя низкая самооценка. А за этим страхом, как показало мне самонаблюдение, скрывается мой главный страх: быть отвергнутым. Меня усыновили в младенчестве. Мой страх прикрыт прозрачной вуалью, яркой декорацией уверенности. Моя жизнь пронизана ужасом.