1978 год. «Гвоздь» сезона — подбитые плечи, одежда в военном духе и стиле лондонских «панкс». Узкие брюки и платья с разрезом. Броские ювелирные изделия.

1979 год. Возврат к коротким юбкам и длинным ногам, шортам и брюкам «зуав». Мягкие женские блузы и смелые двухцветные сочетания. Снова оборки и в то же время опять джинсы.

Семидесятые закончились вседозволенностью и «самодеятельностью» в области моды. Что касается нынешнего десятилетия, то в самом его начале вновь были узаконены мини. Это во многом заслуга дизайнера Кензо — японца по происхождению, проживающего и работающего в Париже. Он уже давно экспериментирует с длиной своих моделей и, кстати, был одним из пионеров неудавшейся попытки привить миди. Нимало не смущаясь неудачей, Кензо переключился на мини. Его предложения единодушно отвергались, пока для них не пришло время. В своей летней коллекции на 1981 год уже многие влиятельные дома моделей, включая фирму «Диор», выставили короткие платья и юбки.

Как бы то ни было, мы вступили в 80-е годы при полном отсутствии единства взглядов на пути развития моды. По мнению газеты «Интернэшнл геральд трибюн», единственным человеком, который в состоянии обобщить все существующие тенденции, является, вероятно, Пьер Карден — самый проницательный из современных модельеров. Свое кредо он изложил в интервью корреспонденту журнала «Вог»: «В этом солнечном мире одежда должна стать декоративным элементом на освобожденном теле». Что же, как лозунг — это звучит красиво. Как же конкретно он будет претворен в жизнь — покажет будущее…

Семидесятые годы можно назвать не просто «неопределенными», как это сделала Джорджина Хауэлл, а «периодом междувластия»: эпоха мини и геометрически четкого силуэта женщины-подростка миновала, и ведущие художники-модельеры, словно потеряв пульс времени, судорожно пытались заполнить возникший вакуум. Отсюда и уродливые миди, и красивые, но совершенно неприемлемые для нашего стремительного века, а потому и не прижившиеся макси, отсюда и заимствования из прошлого — «ретро», и метания от одного стиля к другому.

Еще одна причина лежит в усилившейся конкуренции домов моделей на Западе. Будучи не в состоянии совершить подобно тому, как это сделал в 60-х годах Андре Курреж, революцию в моделировании, они, похоже, пытаются вслепую нащупать «золотую жилу», выбрасывая на рынок все новые и новые предложения и стараясь как можно чаще менять направления своих поисков.

Коммерциализация моды неизбежно ведет к тому, что промышленники, следуя диктату законов бизнеса, стремятся выкачать как можно больше денег из потребителя. Вещизм в «обществе всеобщего потребления» стал психологией обывателя, заставляющей его покупать новое не потому, что оно ему идет или нравится, а исключительно для того, чтобы таким образом выделиться, поддержать в глазах окружающих свое реноме преуспевающего и идущего в ногу со временем человека.

Правда, беспрестанная погоня за призрачным идеалом — занятие, доступное немногим. Как язвительно замечает английский журнал «Уикенд», описывая очередную новую коллекцию, показанную парижскими модельерами, все, что нужно для того, чтобы носить предложенные ими платья, так это фигура кинозвезды, средиземноморский климат, друзья среди «золотой молодежи» и крепкие нервы. «И скорее всего, — пишет журнал, — большинство из наших матерей, которым приходится много работать, расценят предложения «высокой моды» как надувательство. Ведь подобные наряды совсем не предусматривают в качестве аксессуара хозяйственную сумку.

Богатство — главное условие для того, чтобы стать клиентом авторов «высокой моды». Так, например, костюм фирмы «Шанель» ныне стоит более 7 тысяч долларов… Конечно, французские дизайнеры добились невиданного успеха. Все, что нужно, дабы «приобщиться» к этому успеху, так это деньги!..»

И все же была, наверное, и положительная сторона в хаосе минувших лет. Художник-модельер утратил позиции диктатора, издающего «законы», обязательные к исполнению во всех уголках земного шара — от Гренландии до Папуа — Новой Гвинеи. Отныне он может лишь предлагать те или иные варианты, а женщина вправе из вороха идей выбирать то, что ей идет и что ей по вкусу. И это отрадно, ибо формирование моды перестает быть уделом немногих, а постепенно становится творчеством миллионов.

Я описал в общих чертах лишь основные направления развития моды в два последних десятилетия. Тон в 60-х годах еще по давней традиции задавали парижские дома моделей. Но в следующем десятилетии на авансцену вышли, значительно потеснив французских коллег, и представители других школ: итальянской, английской, американской.

Весомый вклад в достижения модной индустрии внесли и наши модельеры. К настоящему времени уже правомерно говорить об отечественной школе моделирования — ее успехи общепризнанны и многие достижения перенимаются в других странах.

Отдавая дань общим направлениям, советская мода ищет свои непроторенные пути. В последние годы в домах моделей союзных республик выросло новое поколение талантливых художников. Именно им еще предстоит сказать свое слово. Предлагаемые ими силуэты и направления уже получили признание. Наша мода еще довольно молода, но она самостоятельна, она ищет свои пути, во многом отличающиеся от зарубежных течений.

Социалистическая концепция моды отличается от западной принципиальным образом. Коллекции домов моделей в капиталистических странах продолжают оставаться элитарными. Сегодня западная мода при всей своей культуре дизайна и производства полностью лишена демократичности. Было, правда, недолгое время, когда она вышла на улицы, но теперь вновь оказалась в тесных рамках салонов, став еще более театральной и усложненной. Это мода для узкого круга, а не для широких слоев общества. Советская же мода для всех и для каждого.

И я, и мои коллеги всегда стремились создавать не экстравагантную, а демократичную моду. Хотя, казалось бы, фантазия художника может наиболее полно выразиться в необычных, экзотических нарядах. Но это самый легкий путь. Куда сложнее придумать такую одежду, которая была бы и практичной, и удобной, и в то же время желанной, гармонирующей с внешностью. В этом, собственно, и заключается творческое кредо и формула успеха советской школы моделирования.

Дизайнеры двух последних десятилетий, пытаясь найти свой путь в сложном и противоречивом мире моды, щедро черпали идеи из самых разнообразных источников. Это, конечно, народное искусство, это архитектура, живопись, история, техника, профессиональная одежда и даже научно-фантастическая литература. Огромное влияние на творчество модельеров оказал и до сих пор оказывает фольклор. Об этом хотелось бы рассказать подробнее.

Выше я уже говорил об одной из тенденций современной моды — ее интернациональности. Это объективное условие ее существования в нашем мире. Мода интернациональна, но безусловно и другое — каждый народ в силу своей неповторимости, условий жизни, национальных традиций вносит свою лепту в мировую моду и сохраняет свой неповторимый колорит в одежде.

Народная тема прочно вошла в коллекции многих модельеров мира. Дизайнеры вновь и вновь обращаются к, казалось бы, давно забытым тканям, формам одежды, фасонам, орнаментам. Постоянно стремясь к новизне, люди ищут ее в старом, потому что традиционна сама форма человеческого тела, традиционен набор цветов, традиционны, несмотря на все последние предложения химии, даже ткани. Но дизайнеры не просто копируют и механически повторяют старое, а находят в нем новую красоту с позиций современного им мировоззрения.

В этом плане претерпела второе рождение в последние годы и знаменитая шотландка — ткань, имеющая легендарную историю. Она столь же неотделима от Шотландии, как льняные полотна от России. С древних пор ее ткали из высококачественной шерсти шотландские хайлендеры — горцы. Из нее шили теплые пледы, которые носили через плечо, и мужские юбки — кильты, столь же неотделимые от быта горного народа, как и пирбох — заунывная мелодия волынки, и хаггис — набитый пряными кусками мяса копченый овечий желудок.