Мать оперлась ладонью на пол и медленно поднялась. Взгляд Алекто задержался на среднем и указательном пальцах ее правой руки. Они не гнулись, как она знала. Но мать никогда не рассказывала, как это произошло, а Алекто, конечно же, не спрашивала. Попятившись от зала, где та уже заплетала волосы обратно в косу, Алекто поспешила к лестнице. Почему-то пить, как и есть, расхотелось.

На следующий день Рогир еще спал, когда я поднялась и снова погрузилась в дела. Но чем бы я ни занималась, мысли мои витали около свитка и послания королевы.

Супруг проснулся ближе к обеду и сразу спустился в главный зал, где вчерашнее пиршество продолжилось.

Позже, когда я шла по двору, направляясь к вилланам, чтобы проверить, как продвигается плетение корзин для ярмарки, ко мне подбежал Эли. У него были каштановые волосы и улыбка Рогира.

– Матушка! – выпалил он. – Я хотел бы показать вам бой с Каутином.

– Для этого пока рано, – бросила я не останавливаясь. – Я видела вчера, как ты бьешься. Ты все время опускаешь кисть и попадаешься на его самые очевидные провокации.

Мальчик сник и остановился.

– Да, миледи.

– У Эли получается уже гораздо лучше, миледи, – подал голос с бревна тот, кто составлял ему компанию в тренировочном бое.

Только на этот раз вместо тренировочной болванки он держал в руках настоящий меч. Рядом был прислонен лук.

– Тебе стоит беспокоиться не об этом, а о том, что вчера ты взял всего семь мишеней из десяти, Каутин. Мне доложил рыцарь-наставник.

Подросток опустил голову, сделавшись похожим на Рогира на следующий день после пьянки, когда тот узнавал, что разбил что-то из утвари.

Мельком глянув на крыльцо, я заметила, что за нами наблюдает Алекто. Встретившись со мной взглядом, она тотчас скрылась внутри.

Подняв повыше меховой ворот, я вышла во внешний двор, где меня уже ждал управляющий.

Когда я вернулась в палас, солнце клонилось к горизонту. Рогир, как выяснилось, уже снова уехал на охоту, верно, позабыв о том, сколько стоит содержать гончую свору, свиту друзей и охотничье обмундирование.

Он вернулся лишь на следующий день. Спешиться ему помогали слуги. Ступив на землю, Рогир поморщился и поджал ногу.

– Что случилось? – быстро приблизилась я.

– Милорд повредил на охоте, – отозвался один из рыцарей его свиты, сэр Вебрандт.

– Не волнуйтесь, миледи, – подал голос Рогир. – Это всего лишь царапина. – И тотчас снова скривился.

Я раздраженно посмотрела на его ногу – повреждение, очевидно, было не из тех, что проходят за день.

– Помогите милорду, – обернулась я к стоящим рядом слугам.

Те подхватили его под руки и повели к паласу. Я шла за ними, стискивая зубы при виде того, как Рогир буквально висит на них.

Оказавшись в спальне, он повалился на постель.

– Лекаря, – коротко бросила я слуге.

Через час, сделав все, что мог, лекарь удалился.

– Не тревожьтесь, это пустяк, – улыбнулся Рогир и потянулся к кубку с вином.

– Вам не стоит сейчас пить.

– Это мое болеутоляющее! – возразил он.

Увы, лекарь прописал ему вино и посоветовал есть побольше мяса, чтобы восполнить силы.

– Отдохните, милорд. Не буду вас сейчас утомлять.

– К Ваалу отдых! – взмахнул рукой он, похожий сейчас на капризного обиженного ребенка.

Тем не менее вскоре он уснул, а я отправилась проверять, как продвигается починка мельницы. Вернувшись же, обнаружила, что Рогир уже снова в пиршественном зале вместе со свитой.

Оттуда раздавались взрывы смеха. Поврежденная нога была устроена на стуле перед ним.

– Разве вы не должны были отдыхать и восполнять силы, милорд?

– Ерунда! Что, как не компания друзей, восполнит силы лучше всего? – рассмеялся он, хлопнув донышком о стол.

Через час Рогира в спальню уже уносили – рана открылась и начала кровоточить. Он не сопротивлялся, только изредка что-то бормотал. Бледное лицо блестело от испарины.

Вскоре у него поднялся жар. Повторно вызванный лекарь сказал, что ему следовало побыть в покое, а теперь состояние ухудшилось.

– Сколько займет восстановление?

– Не могу сказать, миледи: месяц, может быть, два.

– Два месяца?! – воскликнула я.

Мы должны были выехать в королевский замок самое позднее через три недели.

– Не тревожьтесь, миледи, – промямлил Рогир. – Вечно эти костоломы сгущают краски. Завтра я буду совершенно здоров.

Но назавтра состояние было таким же.

– Похоже, как я и сказал, придется ответить ее величеству, что мы не сможем приехать ко двору, – тяжело дыша, произнес муж, пока я готовила ему прохладный компресс.

Я с силой отжала тряпку.

– Мы ведь уже обсудили, милорд, что это будет расценено, как…

– Ты же видишь, в каком я состоянии. Верно, этот лекаришка что-то напутал, и мне стало хуже.

– Мы не можем отказаться, – с нажимом повторила я.

– Лора…

– Не называйте меня так.

– Прости, Анна. Но это даже к лучшему. Нам теперь не придется тратиться на шитье всех этих тряпок. К тому же мое ранение должно послужить достаточно уважительной причиной для ее величества.

– Это ведь должен был быть и первый выход Алекто в свет…

Рогир вздохнул. Для него это был аргумент.

– Тогда что, если вам ехать пока без меня?

– Что?

– Я мог бы приехать следом, как оправлюсь.

– Но как мы отправимся одни, без сопровождения главы семьи?

– С вами будет Каутин, ему поможет Вебрандт. А я присоединюсь чуть позднее. Празднование ведь будет продолжаться несколько недель.

Я задумалась над его словами.

– Что ж, если вы считаете, что так будет лучше…

– Хотя вы по-прежнему можете остаться.

– Думаю, предложенный вами вариант будет лучше всего, милорд, – произнесла я, укладывая компресс ему на лоб.

В мыслях я была уже в дороге, чувствуя облегчение от того, что ранение Рогира никак не повлияет на встречу с Омодом.

Сборы начались на следующий день. Хольга помогла мне осмотреть наряды и выбрать среди них те, что годились для королевского двора. Но все же Рогир был прав: часть придется сшить.

Вызванные портнихи полдня были заняты тем, что снимали мерки с Алекто, Эли и Каутина. Эли с опаской смотрел на множество игл, воткнутых в его наряд, и то и дело тоскливо поглядывал на окно, за которым раздавались крики его друзей-пажей.

– Миледи, мне уже можно идти?

– Стой спокойно, если не хочешь, чтобы все эти иголки оказались в тебе.

Он вздохнул и тут же ойкнул, когда кончик той, что держала ворот, кольнула его в подбородок, словно призывая держать голову выше. Со двора снова донесся счастливый возглас одного из пажей, и Эли помрачнел.

– Может, и зря мы взяли этих пажей на воспитание, – обернулась я к Рогиру. – Полгода у нас пока никак не улучшили их манер.

– Такова традиция, – откликнулся он, ковырнув драгоценный камень на кубке, куда сегодня налили лекарственное питье вместо вина. – Мы, как сеньоры, обязаны брать на обучение детей вассалов.

Я повернулась к Алекто. Та стояла с непроницаемым лицом, но изредка в глазах вспыхивало затаенное любопытство, когда она следила за ловкими руками портнихи.

– Хочу платье вот такого цвета, – ткнула она в бордовую ленту.

– Алекто, вы же знаете, что наши цвета чернь с серебром, – заметила я.

Позади крякнули: цвета на гербе Рогира – бордовый с желтым, но при заключении брака я не стала сдваивать герб.

Наконец, закончив дело, портнихи удалились. Я заказала два платья того же фасона, что было на мне: черное с минимальной проймой.

Вскоре в комнате остались только я и Хольга.

– Не верится, что мы туда поедем, – произнесла я, стоя возле окна и глядя во двор.

Рядом мелькнул рыжий мех, подернутый серебристыми волосками. Пристроившись на подоконнике, вульпис свернулся кольцом. Эли уже носился с пажами, больше дурачась, нежели тренируясь на мечах.