– К-Комар?..

Он вздрогнул и посмотрел в сторону. Неподалеку от него стояла девочка. Ее маленькие ручки дрожали, хотя не было похоже, что она чего-то боялась. Червичка поколебалась и тихо спросила:

– Отец… вернулся?..

– Он уже ушел.

– А… Отец не вернет Паука?..

Комар вздохнул и присел на одно колено, осторожно коснувшись плеча девочки.

– Паука не вернуть, но мы можем помочь кому-то другому избежать той участи, что настигла нас. Не хочешь мне помочь в этом?

Червичка растерянно взглянула на меня, а затем кивнула.

– Паук говорила… чтобы мы не пускали сюда никого. Чтобы никто не страдал и не плакал. И чтобы не плакали мы…

Хоть она и говорила это, но по ее щекам уже лились струйки слез. Червичка попыталась вытереть их своими грязными ручками и сбежать, но Комар не дал ей этого сделать, поймав и обняв.

– Однажды и вы прекратите плакать… Давай не будем больше убегать? Я… я не стану для вас заменой Паука, но тоже буду рядом, обещаю.

– Паук плакала…

– Что? – растерялся Комар.

Червичка отстранилась и, шмыгая носом, пролепетала:

– Когда вы ссорились… Паук всегда плакала… Паук говорила, что если и она перестанет плакать, то больше не сможет ничего чувствовать. Она сказала, что ты перестал плакать и поэтому перестал появляться.

Комар слушал, не зная, что и говорить. Он и впрямь не помнил, когда в последний раз проливал слезы… Наверное, что-то внутри него сломалось в тот день, когда погибла Жучка… Он пролил столько слез, что мог бы наполнить ими целое озеро. Нет, сломался Комар именно в тот день, когда в Грешные Катакомбы привели Паука и он узнал, что Отец предал его… И заменил себя-пленника Комаром.

– Я не хотел появляться, потому что думал, что вы сдадитесь быстрее, – честно ответил парень, опомнившись после затянувшегося молчания, и постарался выдать более искреннюю улыбку. – Но вы молодцы, справились. Впереди нас троих ждут новые трудности, но вместе мы справимся, не так ли?

Червичка смутилась, но согласно покивала.

– Я найду Мошку, он тоже захочет помочь!..

– Вот и хорошо, а теперь беги, – хмыкнул Комар, отпуская девочку.

Помахав рукой, та убежала, а сероволосый поднялся и к нему вернулось прежнее хмуро-серьезное выражение лица.

Наивно даже думать о том, что мы сможем сделать что-то против Отца. Если бы только с нами были… Пора уже прекращать об этом думать. Сейчас мне нужно сосредоточиться на другом, а точнее на том, как мне связаться с Айтосом. У меня есть одна идя, очень надеюсь, что она меня не подведет… И ты, Айтос, не подведи, твоя помощь в этом мне тоже пригодится.

Вернулся я довольно-таки поздно, когда обед уже давно прошел. Конечно же, никто мне его отдельно выдавать не стал, поэтому я отставил попытки хоть чем-то заполнить пустой желудок и ушел приводить себя в порядок. Принимая душ, я продолжал размышлять о своей находке. Мне все еще казалось это слишком странным. Прочесть до конца я не успел, а взять с собой книжку не рискнул и оставил в ущелье, надеясь на то, что мне удалось надежно ее спрятать и при возвращении я смогу найти ее на том же месте. Из того, что мне все-таки удалось узнать, это то, что Отец некогда был пленником Грешных Катакомб и провел он там намного больше времени, чем автор записей. Не менее четырехсот лет – так предположил я. Он заботился о других пленниках, но однажды сумел выбраться наружу, а затем привел Комара. Автор записей сначала решил, что Отец привел жертву, но его насторожило то, что он не только оставил парня в подземелье, но и начал учить его, заботиться о нем. Позже с ним познакомился и сам автор и они сдружились, а потом Отец пропал – выяснилось, что он в итоге и впрямь заменил себя Комаром. Но почему этот Отец тянул столько времени – осталось неясным. Автору же удалось покинуть Грешные Катакомбы около ста лет назад до появления Паука. Больше всего меня интересовало то, как именно автор избавился от оков пленника, ведь, судя по его словам, он не приводил замену…

Завтра обязательно надо будет снова слетать в ущелье, осталось еще слишком много вопросов без ответов.

Закончив со всеми процедурами и переодевшись в чистую одежду, я отправился на поиски друзей. На базе я то и дело пересекался с истинными Дракоссами и, о Даритель, как же мне было сложно оторвать от них глаз. Такое мощное и крепкое телосложение, красивые разные рога в зависимости от вида, которому принадлежал дракон, у некоторых даже были крылья! И, в отличие от моих, у них не было ни единого перышка, а особенно у Золотых можно было заметить костяные отростки на концах, что выглядело эффектно. У меня невольно даже мелькнула мысль, что я хотел бы побывать Дракоссом, но почти сразу я отогнал ее, потому что… несмотря на всю красоту и личное восхищение, я прекрасно осознавал тот факт, что когда-то эти драконы жили и эту жизнь оборвали рурды, забрав их тела для личного использования. Меня подобная жестокость очень отталкивала, поэтому я даже не задумывался о том, чтобы когда-нибудь стать истинным Дракоссом. Я просто обучусь, стану сильнее и вернусь в Векросию Фулкарним. Даже если мне придется пройти тот чертов отбор, думаю, после жизни в горах я буду готов, с легкостью пройду его и начну действовать, чтобы наконец освободить мать и брата. Брат… Мы ведь так и разошлись на негативной ноте, осадок все еще остался… Когда я вернусь, то обязательно сделаю все возможное, чтобы наладить с ним отношения! Уверен, что и он будет не против.

Мне удалось отыскать Коллина, но тот был сосредоточен на своей работе, поэтому отвлекать его я не стал, а вскоре повстречал и Тайши. Она появилась рядом со мной в мгновение ока и поделилась вкусной булочкой, за что я был ей очень благодарен. Нефарт сказала, что видела Сверра в одном из помещений для отдельных занятий и согласилась меня провести до туда. Только вот, когда мы почти дошли до места, то услышали грохот. Переглянувшись, мы поспешили, резко зашли в помещение и оба замерли на пороге. Не знаю, что стало причиной драки, но, по всей видимости, началась она недавно, судя по тому, что никто, кроме нас, еще не пришел на шум. Сизброкс выглядел раздраженным, а Сверр, чьи руки видоизменились, а клыки заметно отросли, был чем-то разъярен.

– Не вмешивайтесь, – резко сказал последний, и я слегка удивился, так как он и рта не раскрыл.

Чревовещанию научился или имеет при себе какой-то артефакт?

– Если вы так и продолжите, то… – начала было Тайши, но не успела закончить, потому что Сверр уже рванул вперед, выставив перед собой когтистую руку-лапу.

Сизброкс увернулся, но из-за парт здесь и развернуться было негде, отчего он выругался, а затем коснулся одной из них. Та рассыпалась в прах, оставив после себя разве что ножку, которую парень и схватил быстро, ударив другого по спине.

– Угомонись уже, идиот.

– И ты после этого еще будешь говорить мне угомониться?! – разозлился еще больше он, резко развернувшись и ударив ногой товарища так, что тот грохнулся на пол.

– Сверр, пожалуйста, прекрати! У нас будут проблемы! – выкрикнула Тайши, с опаской оглядываясь назад.

Но парень и слушать ее не стал. Я же помрачнел. С момента своего появления здесь я не раз замечал холодное и неоднозначное отношение друга по отношению к другим, находящимся здесь, но я и подумать не мог, что он относится к ним… настолько плохо. Наблюдая за эмоциями и взглядом Сверра, я понимал, что тут и до ненависти недалеко…

Полукровка приблизился к парню и сжал кулак, смотря только на него.

– Сизброкс, а ты, похоже, забыл, где твое место…

– П-прекрати, – выдавил из себя тот, когда неожиданно он схватил сам себя за горло и начал душить.

Дар Сверра позволял ему натравлять друг на друга существ поблизости, но, видимо, он научился направлять свою силу и на конкретных личностей. Я знал, что если не вмешаться, то все и впрямь может закончиться очень плохо, да и оба парня выглядели и без того побитыми, поэтому я все же подошел к одаренному и коснулся его плеча, привлекая внимание.