У меня нет жилья

У меня нет мужа

Я до сих пор не умею дружить

Мне нечему научить ребёнка

За

Я боюсь, что с ним что-то случится

Лев  —  норм.

И что это такое?

Сидела напротив доски, на полу, скрестив ноги по-турецки и думала что же с этим делать. Имею ли я право вычеркнуть все “против”, если очень хочется “за”.

Всего двадцать часов назад я не знала, как жить дальше. А теперь сижу в комнате выделенной мне Львом, и мне… безопасно. И вдруг не кажется страшным ни один пункт списка. И вдруг голова сама ищет выходы.

Но как же страшно было папе?.. Как страшно было маме, раз она ушла?

Папа потратил на меня жизнь, а был ли счастлив?

Он сделал счастливой меня. Сделал же? Может теперь я должна сделать кого-то счастливым… 

А как, если сейчас я чувствую только жуткие долги давящие на спину… 

А может это глупости?

Нет. Я это чувствую, значит это не глупости.

К восьми утра я отложила мелок и легла на диванчик. Мне выделили простынь, одеяло и пару подушек, всё чистенькое и белое, пахнущее порошком. И это было удивительно кайфово и уютно. Я свернулась на диванчике, который будто идеально подходил под мой рост, и уснула с мыслью, что я возможно смогу заполучить человека, с которым буду… дружить? Как бы смешно это ни звучало. И это я не про Льва.

Я тебя предупреждала, Пузырёк. У тебя был шанс сбежать. Дождёмся семи недель от твоего создания (хоть это и глупо. Все знают, что тебе нифига не семь, самозванец) и пойдём вставать на учёт. Я всё придумаю. 

Какая же я глупая. На пустом месте… вот так… ни с того ни с сего. А как же метания? Поиски причин и ломка? Неужели меня купили красивым видом из окна и пожаром?

Или я решила всё уже давно?

***

— “Ашан” или “Икея”?

— “Ашан”, — вздохнула я, чувствуя потребность в еде.

Завтрак был скудным, потому что в холодильнике нашлась только сушёная мышь. Зато мне выдали чашку кофе, мы гуглили с утра сколько мне этого кофе можно и решили, что кружка в день да ещё и с молоком  —  вписывается в обозначенную на вумных сайтах норму.

Мы заедали потрясный кофе отсыревшим печеньем и одним куском пирога на двоих, всё же поровну, верно? И мне чертовски нравилось, что никто не делает авансов. Что мы делим пирог, кофе и печенье. Меня до ужаса пугало всё, что связано с “всё лучшее детям” и “всё лучшее женщинам”.

Мы гуляли между полок с огромной перегруженой корзиной, и я понимала, что в жизни не закупалась так крупно. Сколько там уже? Пять-шесть тысяч? Ну да… половина от половины моей стипендии, как же, долговая яма. Долговой овраг.

— Это всё очень дорого, — я покрутила в руке молоко для капучино, цена которого улетела в стратосферу из-за картонной упаковки и красивого слова.

— М-м… ну возьми для себя что попроще. У нас свободная страна. 

— И потом мы будем делить счёт?

— Это слишком бредово…

— И что тогда?

— Меняю еду на услуги… 

— Э-э-э… — я стала накаляться, как его индукционная плита. Мгновенно!

— Услуги клининга, ты такая испорченная, — пожал плечами Лев и отобрал у меня космическое молоко. 

— Это как? — я его догнала как раз у йогуртов, где в корзину летели баснословно стоящие творожки-муссы-живые бифидобактерии и прочее.

— Ну тебе не уютно в квартире, мне тоже. Там срач жуткий, если присмотреться. Я бы нанял уборщицу, но зачем, если есть ты? Помаленьку… потихоньку… за еду.

— Ни слова больше!

Я почувствовала, как из меня выходит дьяволица… 

Дьяволица… ненавидящая бардак, и обожающая уборку. 

А этот паршивец знает чем заманить девушку.

Из “Ашана” вышли с космическим чеком, на который я косилась с пылающими щеками. Никогда не видела, чтобы сумма за продукты (не за мебель или технику) была из пяти знаков, да ещё без учёта копеек. 

Я, конечно, не сама всё это набирала, большая часть принадлежала Льву, но не себе же он брал всех творожков и йогуртов по два? Не один же он будет есть это мясо и заедать колбасой, как истинный буржуй голубых кровей?

По дороге в “Икею” набрала Моте, и долго переваривала почему у неё такой смущённый голосок. А оказалось, что дело в Сане, который предложил ей остаться у него.

— Ну… вот я… я конечно откажусь и мы будем искать новую квартиру… — лепетала Мотя, видимо стараясь не зареветь от отчаяния.

— Не надо, — перебила я. — Моть, всё ок. 

— Ты у… папы?

— Нет, всё хорошо. Я нашла комнату.

— Да-а?.. Дорого-о?  —  стенала Мотя.

— Нет, также, шесть тысяч. 

Мы попрощались и только в этот момент, почему-то стало тоскливо. Жизнь с Мотей была странной и необычной для меня. Мне и нравилось это и не нравилось. Во многом я не понимала соседку-подругу, узнавала что-то от неё, но мне определённо безмерно нравилась эта наша жизнь. Беззаботная, студенческая и самостоятельная. Я продержалась на стипендии и подработках, не обратившись к папе и уже считала это достижением. Я впервые смогла сделать ему настоящий подарок на день рождения за собственные деньги. Я впервые сама решала во сколько прийти домой, что поесть и какую колбасу купить. И всё это в той квартире. С Мотей и иногда с Лёхой.

А теперь сидела, смотрела на приложение банка, готовясь морально, отправить друзьям деньги, что они занимали на врача, и думала что это — прощание. 

Улетел перевод Лёхе, улетел перевод Моте.

“Ты решилась??” — от Моти.

“Спс” — от Лёхи. 

“Только я за пять к твой системник продал…”

И обратно прилетела пятёрка, приятно округлившая мои две тысячи четыреста рублей и тридцать четыре копейки на счету, до семи тысяч, четырёхста рублей и тридцати четырёх копеек.

Приятно… такие деньжища могли у меня быть только после стипендии или череды новогодних корпоративов в “Simon”.

 А итог… всё равно я попрощалась с прошлым. И тоскливо, и с другой стороны не давало покоя предвкушение какого-то праздника… это “Икея” и карт-бланш на уборку. 

— Идём? — Лев припарковался и потянулся к ручке двери.

Я кивнула.

Засучила рукава.

Пошла на штурм.

Что нужно сделать с женщиной, чтобы она была счастлива? 

Жаркая ночь в отеле на постели с лепестками роз?

Ужин в самом лучшем ресторане с чеком на пятизначное число?

“Переодевания”, как в “Красотке” под нестареющий гимн всех “Притти вумен” и фразы: “О, как ты прекрасна, а без всего этого ещё лучше, но всё равно это купим!”?

Да… всё это завернуть, убрать на полочку “возможно” и приготовиться.

— Прошу! Любая сумма, любые комнаты. Ты можешь купить что захочешь! 

Твёрдая корка на моём сердце в этот момент дала трещину и принялась осыпаться прямо под ноги яичной скорлупкой.

О. Мой. Бог…

Лев мой Бог! Это точно!

Я не скажу, что во мне сидела транжира, но бросьте в меня камень… шесть камней! если вы не думали однажды гуляя по “Икее” вот бы мне безлимитную карту на которую вообще не нужно возвращать деньги. 

Я вот думала, и даже мечтала о таком, но никогда не рассчитывала, что мечты могут сбываться.

Сделала шаг, остановилась.

— Так, я в туалет и тогда начнём!

Лев кивнул, а я бросилась на поиски.

Что ж, стоит признать, что я предполагала о наличии симптомов беременности помимо тошноты и всякого такого, но всё оказалось несколько прозаичнее и проявлялось ещё до того, как начинал расти неуёмно живот.

Первой… походы в туалет. Их мне обещали и дальше, к более поздним срокам, а сейчас их причина крылась в каких-то биохимических процессах в организме. М-м-м… сказка! Помимо того, я ещё и жутко боялась нового кровотечения, прямо до какой-то паранойи и сама себя потом ругала. Ровно пять минут пока шла от туалета — ругала, потом — опять боялась.