— Твои друзья сейчас бурно спорят о том, как спастись. К сожалению, они не знают, что все их усилия напрасны, — Ариман присел рядом на ступени прихода.

— Как такое возможно? — осматриваясь, недоумевал настоятель.

— Это несложно, — барон достал свою трубку и начал неспеша набивать её табаком, — но об этом позже. Лучше ответь на мой вопрос, а то я не понимаю. Почему ты отказался от моего предложения?

— Ты обманул меня. Врал, что барон, значит, врал и про всё остальное! — вспылил Торен.

— В моих словах не было лжи. Ты просто не так меня понял.

Трубка была уже забита, и Ариман принялся раскуривать её. Вид безмятежно сидящего и курящего собеседника выводил из себя пастыря.

— Не так понял? Разве можно было понять твои слова иначе?

— Хорошо, давай начнём с начала, — улыбка растянулась на лице лжеца. — Оглянись вокруг. Всё, что ты видишь принадлежит мне. Да, не по праву рождения. Я просто забираю, что мне нужно, силой. Ты уже слышал, как гарнизон из более чем двухсот воинов был уничтожен. Шансов у них не было. Пойми, это лишь начало нашего восхождения. Все мелкие графы и великие короли падут либо примкнут к нам, если я дам им такой выбор, какой дал тебе.

— Но зачем я тебе?

— Не перебивай!

В глазах Аримана на мгновение вспыхнула ярость, но тут же угасла.

— Я обещал тебе приход. Вот он, за спиной. Забирай. Ты думаешь, он не достоин тебя? Верно. Но я привёл паству. Они будут внимать тебе беспрекословно. С ними ты воздвигнешь такой собор, каких не было и не будет. Мы договаривались, что при следующей встрече я заберу тебя. Вот, я здесь, протягиваю тебе руку. А что делаешь ты? Отвергаешь мой дар и прячешься за стенами храма. Получается, я ошибся в тебе?

— Но я не этого хотел.

— Странно. Мне казалось, что ты всем сердцем желал власти. Я могу дать куда больше. Власть, которую ты даже не силах представить.

— Но зачем она мне?

— Для чего? — Ариман не сдержался и рассмеялся в глаза Торену. — С её помощью ты сможешь наказать их всех. Всех, кто пренебрегал тобой, унижал, издевался. Разве не об этом ты мечтал? Это из-за них ты здесь, выкинутый на задворки своей Церкви.

Торен старался не встречаться взглядами с Ариманом. Его слова обжигали, царапали душу, вскрывая почти зажившие раны.

— Знаешь, ведь помимо власти ты мог получить то, о чём мечтают многие. Вижу, что ты уже понял, о чём речь.

Слова застряли, подобно куску хлеба в горле.

— Бессмертие?

На лице Аримана появилась самодовольная улыбка.

— Бессмертие, власть, сила. Разве может что-то ещё сравниться с этим.

— И что же ты потребуешь взамен? — стоило задать вопрос, как нечто холодное коснулось его души.

— Цена всё та же — верность.

Ариман был так честен и открыт.

— Разве это возможно? — глаза пастыря желали ответов.

— Ещё как, — друг продолжал курить трубку.

— Но если…

Торен не успел закончить. Послышались знакомые голоса.

Взгляд прояснился, а мир вокруг начал растворяться. Размытый образ Аримана вскочил и рванулся к своему собеседнику. Когда между ними оставалось несколько шагов, он пропал, как и всё остальное. Знакомые стены обители вернули его в реальность. Спутники разговаривали на повышенных тонах и были на грани ссоры.

— Да это он во всём виноват! Ты видел, что он знаком с этим ублюдком! — напряжённый как струна, кричал Райли.

— Ты бредишь.

— Пошли вы все!

Последние слова Райли прозвучали как руководство к действию, и сильнейший удар снизу прилетел прямиком в челюсть стоявшего рядом Джека. Неведомой силой его оторвало от земли и опрокинуло за скамью.

— Чтоб ты сдох, святоша! — Райли вскинул самострел.

Только Торен успел подняться на ноги, как тут же ощутил острую боль. Оперение болта торчало из живота. По рубашке потекли алые ручейки. Дальнейшие события туманом проносились через сознание. Лишь отрывками он мог уловить суть происходящего.

На горбуна накинулся Арис. Завязалась борьба. Юноша смог свалить соперника на пол.

Задыхаясь от боли, Торен пополз в сторону двери. Скинув засов, он выбрался под свет горевшего маяка. Свежий воздух придал сил, но ненадолго, жизнь покидала настоятеля. Сознание пронзил крик отчаянья "Я не хочу умирать!"

Райли поднялся, сжимая в руке окровавленный кинжал. Под ним лежал мёртвый Арис. Юноша проиграл матёрому надзирателю каменоломни.

— Ты ещё жив, собака? — озверевший убийца направился к Торену.

Глухой удар разнёсся по обители. Полетели щепки. Райли зашатался, выронил нож и упал на колени. Сильные руки Джека схватили его и резким движением свернули шею. Смерть была быстрой. Сквозь пелену до слуха пастыря донёсся крик отчаяния. Брат оплакивал брата, отказываясь верить в его смерть.

Губы Торена еле слышно шептали:

— Я согласен.

— Не всё так просто, — отозвался Ариман.

— Но я согласен!

— Ты должен заплатить за свой отказ, — с этим голосом нельзя было спорить.

— Я заплачу. Но как?

— Ты знаешь плату.

— Но… я не… смогу.

— Сможешь, только нужно сделать выбор.

Большая лужа крови уже успела собраться под телом обессиленного пастыря, как вдруг он услышал Джека:

— Он убил брата.

Его лицо было заплаканное, а глаза переполнены болью.

— И тебя подстрелил? — он осмотрел живот раненого.

Торен хотел что-то сказать, но силы были уже на исходе, расслышать было невозможно.

— Молчи, я сейчас помогу.

Джек попытался поднять Торена, но вдруг остановился. Раскрытые от удивления глаза уставились на умирающего настоятеля. Он отшатнулся и попятился назад. В груди, там где находилось сердце, торчал чёрный кинжал.

— За что? — последнее, что успел сказать Джек.

Бледные губы Торена без устали шептали "прости". Он не знал, откуда взялся нож. Не ведал, как хватило сил, но рука, будто ведомая чужой волей, вонзила вложенное в неё оружие прямо в сердце склонившегося Джека.

Застывшие глаза убитого смотрели с осуждением, проклиная за содеянное. Но такова была цена. Торен принял ее.

Неспешно Ариман приблизился к своему слуге.

— Молодец, — похлопав по плечу, одобрительно сказал он. — Не волнуйся, я держу слово. Ты будешь жить, но прежде твоя душа должна переродиться — он вытряхнул пепел из трубки, — через смерть твоего тела.

Подобно насмешке прозвучали последние слова хозяина, и на глаза Торена навалилась тёмная пелена.

Чёрная пелена неспешно окутывала бескрайний небосвод, затмевая собой солнечный свет. Мир менялся, отрицая прежние заветы бытия. Что-то невиданное и жуткое прятала в себе тьма.

Ариман наблюдал за переродившимся пастырем. Тот стал на ступени обители и, окружённый новой паствой, возвёл руки к небесам. Его лицо было мертвецки синим, глаза закрыты. Облачённый во всё чёрное, он что-то медленно шептал. Спаситель был отвержен его душой, уступив место новой госпоже.

— Ты неплохо справился, — за спиной Аримана возник силуэт воина в массивной, цвета угля, броне.

— Благодарю, — лесть Небироса вызвала на лице самодовольную улыбку.

— Я думал, ты потерпишь неудачу, но признаю, твой успех застал меня врасплох. Поделишься со своим старым другом, как за неполные десять дней удалось заставить эту душу склониться?

— Десять дней? — Ариман рассмеялся во весь голос.

— Разве я сказал что-то смешное? — лицо говорившего мгновенно приняло суровый вид.

— Мой смех вызван твоим неведеньем, не более того, — Ариман постарался не распылять суровый нрав собеседника. — Ты — лучший воин и стратег нашей госпожи. Тебе неведом страх и компромисс. Это признают даже твои враги. Но тут совсем иное.

— И что же? — лишь фыркнув на сказанное, чуть смягчился Небирос.

— Сказав про десять дней, ты был не прав. Пятнадцать лет я словно гончар ваял из него своё творение. Прикинувшись монахом, я выкупил его у семьи, которая погрязла в долгах. Чтоб ты знал, долги ведь тоже не просто так появились у них. Но не будем об этом. После была учеба в церковной школе, и даже там я не отпускал его. Почти все переломные моменты для его души, были подведены мной. Ссоры и пренебрежения учеников, разногласия с наставниками. Я пристально следил за тем, дабы его душа была одинока, ведь так проще было управлять им. Посеянные мной зёрна грехов, пороков и сомнений, с каждым годом, прожитым Тореном, взращивались и тянулись не ко свету, а к тьме. Затем — назначение. Нерадивый и замкнутый ученик был идеальным кандидатом на этот приход. Правда, для такого решения Совета мне пришлось приложить немного своего обаяния. Дело оставалось за малым. Смерть Мираса лишила Торена наставника, который мог повлиять на его идеалы. Стоит признаться, старик был той ещё занозой. Я видел, как ты потерпел пора…, - не став договаривать фразу, Ариман продолжил. — Упёртый он был, поэтому я и убил его.