Примечательны в этом отношении стихотворения «Дом», «Хирург», «Оркестр». В этих стихах нет бессознательного и бескрайнего абсурда; абсурду и фантастике заданы определенные рамки. «Дом» – внешний контур, внутри которого развивается фантасмагория. «Дом» – это внутреннее состояние человека, а фантасмагория – это его чувства и переживания. Тут и «подушки с щупальцами», и «кисть былой руки». Стихотворение «Оркестр» погружает читателя вовнутрь симфонического произведения, и читатель «пасётся на скрипичных лугах», «лезет во взрыв», а оказавшись в окопе без ног, «плывёт наугад в океан». Смена музыкальных тем в предполагаемом концерте или симфонии вызывает соответствующую смену поэтических образов. Такие стихи будят мысль, встряхивают воображение.
Еще более сложным предстаёт стихотворение «Чернильница». Литературный герой находится в тёмной комнате, которую сравнивает с чернильницей; он одинок и немощен. Ему остаётся двигаться только мысленно – в воспоминаниях; он ищет «брод», отталкивается от времён, когда был свободен и беззаботен, проходит через «пустырь страстей»; видит свою семью, которую покинул «птенцом»; снова дорога, «стук колёс», «столицы и дворцы». И вот впереди какая-то тёмная комната: герой всматривается в темноту и узнает в сидящем там человеке себя. Круг мысленного путешествия замкнулся. Своеобразное поэтическое рондо. Каждый может запутаться в дебрях ирреальности, в потустороннем мире нашей жизни; человек всматривается в пузыри и щели коллективной экзистенции, в пугающие черты окружающих лиц и «портретов» – и не видит выхода; снова и снова оказывается в тёмной комнате одиноким и немощным.
В сюрреалистическом разделе сборника читателя ждёт и ностальгирующий по прошлому письменный стол («Думы письменного стола»), и учебник философии, согласно которому Человек произошел от гриба («Из учебника философии»), и неожиданные приключения чудака, прячущегося «от сверла в кювете» («Приключения с умозаключением»).
В цикл «Между травой и облаками» включены стихотворения, связанные с природой: поэтические зарисовки, похожие на акварельные или карандашные наброски. Мы словно видим сцены в несколько кадров: причудливые конфигурации пролетающих облаков; одинокая ёлочка, занесённая снегом. В стихотворении «В летний день на реке Истре» автору удалось мастерски запечатлеть момент застывшего мгновенья. В «Дачной зарисовке» перед нами по саду бегают дети; они шалят со всей своей неуёмной энергией, а дедушка, «словно старый граф», немного вздремнув, то посидит с ними на брёвнышке, то похлопает по спине. Общение поколений под ласковым солнцем.
Интересны по форме стихотворения «На даче жарким летним вечером», «Осень». Элементы сюрреализма добавлены в стихотворение «Наш сад». Сад представлен королевством, в котором есть охрана, гвардейцы, придворные дамы и кавалеры. На задворках королевства, как и положено, обитают оборвыши и пролетарии – маргаритки.
Социум представлен произведениями, объединенными в цикл «Среди людей». Читатель заглянет в картинную галерею, побывает на современном показе мод («Город», «Картинная галерея», «Оно»). Обличительным характером выделяются стихотворения «Кое-что о Лжи» и «О племени клерков и ответработников». Экзистенциально-сюрреалистический образ представлен в стихотворении «Старый ворон».
Размышления о Родине собраны автором в отдельном цикле. Звучит щемящая проблема вынужденного разрыва связи поколений («Смотрит на меня мой дед…»).
Автор пытается понять Душу Русского народа, его предназначение («Размышления о Русском характере», «К размышлениям о России (Не стреляй в своего)»). Он поддерживает «разворот страны на Восток» («На Восток!»), осуждает «пятую колонну» («Пятая колонна»), остро переживая случившуюся со страной «геополитическую катастрофу» – распад СССР, процессы утраты цивилизационных ценностей русского народа, космополитизм и прозападный менталитет части элиты.
В стихотворении «Баллада о новомученике русском» воспет подвиг 19-летнего солдата Евгения Родионова, отказавшегося, будучи в плену, добровольно снять православный крестик даже под страхом смерти. Трагедия гражданской войны и противостояния на Украине нашла отражение в стихотворении «Послесловие к рождению Новороссии».
Как бы ни были доступны стихи автора в интернете, подержать книжицу с этими стихами на досуге – совсем другое. Желаем философских и творческих размышлений над строчками книги, развивающих интеллект и душу.
Странствия Ванечки Иванова
(Аллегорическая поэма)
(стихотворное полусказочное/аллегорическое повествование с политико-философским контекстом)
1. Предисловие-присказка: Дорога
Бежит себе дорога – не угнаться:
то вьётся завитками-языками,
то тянется низами да верхами, —
протоптанным, истерзанным эрзацем;
ухоженною гаревой дорожкой;
прилизанной правительственной трассой;
тропиночкой ночной, укрытой ваксой,
увешенной берёзовой серёжкой.
Бежит, презрев полуденное солнце,
морозное дыханье и заносы,
обрывы, камнепады и торосы.
Как нить, спадающая с веретёнца,
подаренного хитроумной феей.
Найдёшь ли ты судьбу или исчезнешь
в далёкой стороне, пустынный дервиш?
И пропадёшь никчёмным дуралеем?
2. Начало
В вагоне стыло зимнею порою.
Прижавшись в тамбуре щекою
к стеклу, измазанному гарью,
где весь букварьный
подъездный сленг, знакомый поневоле
от всякой моли, нам глаголит,
куда направиться, – взирает,
с мечтой о чае,
парнишка русый, мóлодец плечистый,
осанистый и сноровистый.
Не знают ближние, соседи,
куда он едет.
К тому ж ни ближних, ни соседей нету.
Похоже, что по белу свету
давно мотается. И беды —
помяты кеды,
потёртый тощий рюкзачок свисает,
и лихо вздёрнута косая,
как нахлобучена охапкой,
седая шапка, —
свидетельствуют о себе примерно.
В кармане пусто соразмерно.
Мелькают за окном просторы
и семафоры…
Иван родился где-то в Лебедяни.
Что было в возрасте том раннем —
годами рановато бряцать, —
годков семнадцать
тому назад, имеет представленье,
как о застывшем безвременье.
По слухам, был пожар: руины
на именины
достались Ване – смерть отца и мамы.
Такая вот случилась драма.
Спасти смогли сестру и брата…
По интернатам,
кого – куда, их разметали годы.
Была порода – и нет породы.
Чужие люди, чьи-то семьи —
всё мелкотемье.