Разочарованный доктор Ложка поник и спрыгнул со стола.

– Только этого нам не хватало. Ещё одна противная ведьма! Почему это не послание от Тарелки?

Ведьма пропустила его слова мимо ушей.

– Соревнования по игре в классики состоятся в девятом часу третьего дня седьмого месяца десятой луны.

– Вторник, – прошептал Изумилиус Девятке.

– Ваша заявка одобрена, и вас сердечно приглашают к участию, – протянула ведьма, глядя пустыми глазами перед собой. – Вас сердечно приглашают к участию, поскольку ваша заявка одобрена.

– Меня допустили к соревнованию, – прошептал Изумилиус.

– Я поняла, что это значит! – раздражённо воскликнула Девятка. – Кто это?

– Ш-ш-ш, – произнёс Изумилиус.

– Сами вы ш-ш!

– Не перебивайте, – упрекнула девочку ведьма, сердито сверкнув на неё глазами, и снова уставилась в пустоту. – Поздравляю, вы можете принять участие, поздравляю.

– Она что, живёт в этой вазе?

– Ш-ш-ш, – зашипел доктор Ложка.

– Напоминаем конкурсантам, что это славное, но опасное мероприятие, так что вы принимаете участие в этом славном, но опасном мероприятии на свой страх и риск. И не перебивайте, – бубнила ведьма.

– Откуда она…

– Ш-Ш-Ш! – одновременно зашикали Изумилиус и доктор Ложка вдвоём.

Эрик закрыл большой рукой рот и нервно взглянул на Девятку.

Ведьма громко фыркнула. Тёмные глаза сверкнули золотом, и вдруг из них выстрелил магический разряд, целясь в рот девочке. Девятка не успела крикнуть, как её губы онемели и рот начал застёгиваться. Сердце быстро колотилось, и, вскинув руки к лицу, она возмущённо мычала.

– Мадам! – прошептал Изумилиус, шлёпнув её по рукам. – Ведите себя тихо!

Девятка сердито зыркнула на него.

– Все правила должны выполняться. Вы должны выполнять все правила, – гундосила ведьма-вестница.

Она продолжала смотреть перед собой, но один раз бросила косой взгляд на Девятку. Из глаз снова вырвался золотой луч, и застёжка с губ исчезла.

Девочка шагнула к вазе.

– Как вы ПОСМЕЛИ?

Ведьма медленно повернула к ней голову, опять засверкав грозными золотыми глазами.

Изумилиус кинулся вперёд и двумя руками взялся за крышку вазы.

– Да-да, спасибо, до свидания, – пробормотал он, засовывая ведьму в вазу и закрывая крышку. Когда она со стуком опустилась, волшебник развернулся к Девятке.

– Мадам! – произнёс он, от негодования раздувая ноздри. – Почтовая служба «Из вазы в вазу» была основана сестрой моей прапрапрапрапрабабушки, Юфимией Вечно Вмешивающейся, и доставляет сообщения между королевствами много столетий! Это чрезвычайно почётное занятие! И первое правило почтовой службы, мадам: нельзя прерывать ведьму-вестницу! Это неслыханная грубость!

– Это она была неслыханно грубой! Она зашила мне рот!

– Вполне объяснимо, – обронил доктор Ложка.

Девятка собиралась было возразить, но Эрик вынул из кармана фартука полосатую бело-коричневую карамель и сунул её девочке в рот. Та замолчала, по большей части от неожиданности, но стала как можно громче грызть конфету, глядя на всех присутствующих волком.

– Тем более что у нас есть более важные вопросы для обсуждения, – продолжил доктор Ложка. – Например, как дурацкое соревнование по игре в классики поможет нам найти профессора Тарелку!

– Ах, а я вас удивлю, мой дорогой Ложка, – чрезмерно льстивым тоном произнёс Изумилиус. – Собрание волшебников и ведьм из всех королевств… Много разговоров… Кто знает, какие сведения мы сможем там получить? – На мгновение он посерьёзнел, словно ему в голову пришла какая-то неприятная мысль. – Или на кого мы там наткнёмся.

ПРЫГ! Из-за очередного икания все повалились на стол. Шляпа упала с головы Изумилиуса, и он подпрыгнул, чтобы поймать её. Едва он ухватился за поля, как оттуда выскочила жаба, сиганула ему на голову и быстро скрылась. Волшебник недовольно фыркнул и снова натянул шляпу.

– Итак, где будет проходить соревнование? – поинтересовалась Девятка.

– Вторник, – ответил Изумилиус.

– Не когда, а где.

– Вторник – это место, – объяснил волшебник. – Если долго путешествовать в одном направлении, то обязательно прибудешь во Вторник. Это было, собственно, заметное улучшение условий – раньше конкурс проводился в лесу Бесконечного Чихания.

Девятка нахмурилась:

– И кто бесконечно чихал – лес или люди?

«БОМ!» – разнёсся по кухне звон.

– Ещё письмо? – спросил Эрик, насторожённо глядя на девочку и шаря в кармане фартука.

Изумилиус уставился на почтовую вазу.

– Кто бы это мог быть? Я больше не жду сообщений. – Он неуверенно положил руку на крышку и тут же снял её. – Хм. Предлагаю не отвечать.

БОМ!! Звук прозвенел громче и нетерпеливее. Ваза начала вибрировать и слегка раскачиваться из стороны в сторону, крышка запрыгала. У Девятки так и чесались руки открыть её. Любопытство было для неё и даром, и проклятием – именно благодаря ему она и оказалась в Доме на краю магии.

Заглянуть хотя бы в щёлочку…

БОМ!!!

Совсем чуть-чуть…

Ваза раскачивалась уже сильно.

…быстренько…

Изумилиус отступил на три шага назад.

– Мадам, я весьма не советую вам…

– Конечно, я и не сомневалась, – сказала Девятка, протягивая руки вперёд. – Но вы же знаете, что я никогда вас не слушаю.

И она подняла крышку…

БАБАХ! Внутри вазы что-то взорвалось, и наружу пыхнуло облако розовато-лилового порошка с тошнотворным запахом гниющих овощей. Крышка выскочила из руки Девятки, а саму её отбросило назад к Изумилиусу. Девочка шлёпнулась на плиточный пол. Оторопев, она смотрела, как крышка взметнулась вверх на конце широкого луча тёмно-розового света. Затем воцарилась тишина, только крышка звякнула о потолок.

– Мадам, вы, похоже, не в состоянии выполнить мою просьбу, когда я прошу вас ничего не трогать! – воскликнул Изумилиус, поднимая Девятку на ноги.

– Так и не просите! – парировала она.

Оба повернулись к почтовой вазе. Розовый свет начал обретать черты огромного худого человека с неестественно вытянутым торсом. Силуэт поднялся к потолку кухни. Свет потух, и перед ними предстал мальчик чуть старше Изумилиуса, с удивительно усталым взглядом. Светлые волнистые волосы с ядовитым зелёным оттенком, спадали на плечи. Лицо с тонкими губами было странного розовато-лилового цвета, фиолетовые глаза с прищуром смотрели на обитателей Дома сверху.

– Ваш друг? – спросила Девятка, когда Изумилиус ойкнул рядом с ней.

– Когда вы говорите «друг»… – пропищал волшебник, не закончив фразы. Он выпрямился, и, широко раскинув руки, присел в странном реверансе.

Доктор Ложка вынул меч из ножен:

– Кто это, тысяча чертей?

– Ах! Газильон Неудержимый. Как… какими судьбами? – произнёс Изумилиус, выпрямляясь.

– Я не турнепс, – прогремел Газильон сильным, но гнусавым голосом.

Девятка вздохнула. С какой стороны ни посмотри, начало не очень обнадёживало.

– Нет! Конечно нет, – ответил волшебник. Едва заметный страх в его глазах выдавал неискренность улыбки. – Поздравляю с рас… растурнепсингом. Ты определённо выглядишь не… нетурнепсово.

– НЕПРАВДА, Изумилиус Недостойный! – прогромыхал Газильон.

– Недостойный? – переспросила девочка, поворачиваясь к волшебнику, который покраснел как рак.

Огромная прозрачная фигура наклонилась вперёд, приближая к ним разъярённое лицо. Девятка и Изумилиус прижались друг к другу.

– Посмотри на мои некогда красивые волосы! Они стали зелёными! А моё божественное лицо! Теперь оно лиловое!

Девочка закатила глаза.

Чудесно. Ещё один самовлюблённый чародей с невыносимым характером.

– Ну… я… я бы не назвал его лиловым, – залепетал Изумилиус, – скорее… розоватым… пурпурным!

– ИМЕННО – КАК ТУРНЕПС! – заревел Газильон, наклоняясь так низко, что розовато-синий нос почти коснулся носа Изумилиуса. – Мне не нравится, когда меня превращают в овощ. Не знаю точно, кто это сделал, но обязательно выясню. Магический закон номер тридцать семь тысяч восемьсот пятьдесят три, Изумилиус.