Тем временем один из казаков, посланных Платовым за подмогой, сумел-таки пробиться к полку Бухвостова. Второй смельчак, продиравшийся сквозь плотную толпу татар, был на скаку сражен пулей.

Полковник Бухвостов, получив известие о тяжелом положении окруженных в вагенбурге казаков, тут же велел трубить тревогу и, подняв эскадрон ахтырских гусар и легкую драгунскую команду, двинулся Платову на помощь. Впереди себя, для скорости, он послал конный казачий полк Уварова. Он-то и вступил первым в сражение, подняв боевой дух казаков, сидевших в укрепленном лагере[61].

Увидев долгожданное подкрепление, Платов громко скомандовал: «На конь!» И лавина донких всадников из вагенбурга ринулась на ошеломленных и измученных беспрерывными атаками татар, поражая их пиками и саблями. С барабанным боем подошедшие к полю сражения войска Бухвостова довершили разгром ханской армии, составленной из бойцов, несомненно, храбрых и умелых. Над весенней степью гуляла казачья победная радость…

Вечером при свете бивуачных костров полковник Бухвостов писал донесение командиру Кубанского корпуса бригадиру И. Ф. Бринку, извещая того о Калалахской победе: «Из числа неприятелей убиты два солтана, один каканский бей, несколько мурз, а черни более пяти сотен на месте похоронено. Наш урон весьма невелик, а именно: убиты восемь, без вести пропавших пятнадцать, да ранено пятьдесят четыре человека»[62].

В донесении Бухвостов особо подчеркнул выдающую роль Матвея Платова в этой победе, его недюжинные организаторские способности и личное мужество. «Войска Донского полковник Платов будучи в осаде от неприятеля, оказался неустрашимым, ободряя своих подчиненных, почти в отчаянии находившихся и удерживал их в слабом своем укреплении до моего к ним прибытия, – отметил Бухвостов. – Затем, во время преследования, он с величайшей опасностью для жизни бросился на многочисленные толпы неприятеля, подавая пример своим подчиненным, особенно в лесном сражении близ Кубани, где ободренные им спешенные казаки оказали храбрость примерную»[63].

Эта великолепная победа сорвала широкомасштабные планы султана по активизации действий турок и татар на Северном Кавказе. Сам Девлет-Гирей после Кючук-Кайнарджийского мирного договора, подписанного в июле 1774 года, был арестован по приказу султана Абдул-Хамида Первого и доставлен в Константинополь, ибо новому повелителю турок было непонятно, как столь незначительные силы донских казаков и русских регулярных войск сумели нанести оглушительное поражение целой армии татар.

Долго еще вспоминали в русской армии Калалахскую победу казаков. «Если кому-нибудь придется быть в таком положении, – писал знаменитый Денис Давыдов, вспоминая Калалах, – то путь приведет себе на память подвиг молодого Платова, и успех увенчает его оружие. Фортуна, не всегда слепая, возведет, быть может, твердого воина на ту ступень славы, на которую вознесла она маститого героя Дона»[64].

Со времен Калалахской победы над татарами ярко взошла звезда военного таланта Матвея Платова, ярче и ярче разгораясь от сражения к сражению. «С той поры казаки заговорили о Платове, как о чем-то чудесном, – писал донской историк XIX века Михаил Сенюткин. – Начальство обратило на него особое внимание, даже вся армия. Двор и императрица стали знать Платова, но всех более полюбил его знаменитый князь Потемкин, который до самой смерти своей оставался истинным его благодетелем и покровителем»[65].

После окончания многолетней и изнурительной войны с турками Платов был награжден именной золотой медалью в 30 червонцев с надписью «За ревностную службу Донского войска полковнику Матвею Платову»[66].

Славная Калалахская виктория позже была опоэтизирована и воспета в исторических песнях:

Русско-турецкая война 1768–1774 годов, на которую было мобилизованно почти все взрослое казачье население, завершилась. 21 июля 1774 года Османская империя подписала с Россией Кючук-Кайнарджийский договор, в результате которого Крымское ханство формально обрело независимость под протекторатом России. Турция выплатила России контрибуцию в 4,5 миллиона рублей, а также уступила северное побережье Чёрного моря вместе с двумя важными портами.

С окончанием войны казачий полк Платова был переброшен русским командованием на борьбу с отрядами Емельяна Пугачева. С конца 1774-го и вплоть до 1777 года Платов, подчиняясь воле высшего начальства, участвовал в военных действиях против повстанцев. Со своим полком он воевал в Муромском, Рязанском, Переяславском, Касимовском, Алатырском, Пошехонском и Вологодском уездах. Он захватил в плен повстанческого атамана Румянчихина и около пятисот бунтовщиков[68]. Но, наконец, и здесь боевые действия завершились.

В начале 1777 года Матвей Иванович вернулся на берега Тихого Дона, поселившись в собственном доме, построенном на бывших ефремовских погребах около войскового Воскресенского собора[69].

В это время в личной жизни Платова произошли изменения: 12 февраля 1777 года Матвей Иванович женился на двадцатилетней Надежде Степановне Ефремовой, дочери опального войскового атамана Степана Даниловича Ефремова и его третьей жены Меланьи Карповны[70]. Свадьба праздновалась по старинным казачьим традициям. Сначала были смотрины, когда Матвей под благовидным предлогом, с двумя родственниками, пришел в дом невесты. Она понравилась старшей родне Платова и, уходя, они многозначительно сказали: «Бог даст, она и нас полюбит!»

Через несколько дней после смотрин Матвей прислал к матери Надежды, знаменитой некогда казачке-красавице Меланье Карповне[71] своих сватов, хватких и разбитных, которые понравились опальной атаманше. Получив ее согласие на брак, сваты ушли с рукопожатиями и словами:

– В добрый час!

Потом, до свадьбы, прошли сговор, во время которого веселились, пили вино, крепкие меды и танцевали танцы «казачек» и «журавель».

За два дня до свадьбы пришли смотреть приданое, и отпраздновали подушки. А накануне этого дня был девичник, который стал последним праздником для невесты-девушки Надежды Ефремовой.

Свадьбу, как и требовал обычай, праздновали в воскресенье. Невесту обрядили в свадебную одежду: богатый парчовый кубилек и парчовую рубаху. На голову Надежды подружки надели высокую шапку из черных смушек с красным бархатным верхом, украшенную цветами и шикарными перьями. Самые лучшие украшения из золота и серебра с драгоценными камнями блистали на ней.

Матвей, празднично разодетый, получив родительское благословение, вместе со священником, дружками и свахами направился в дом невесты, которая скромно потупив взор, сидела под образами святых, ожидая суженого. Отсюда Матвей и Надежда отправились в Воскресенский собор. В храмовом притворе невесту приготовили к венцу: сняв шапку, расплели девичью косу, разделив ее надвое так, как обычно носили замужние казачки.