В штурме Измаила участвовали: отец Платова Иван Федорович (был ранен), младший брат Петр, два дяди будущего атамана Демьян Федорович и Дмитрий Федорович, его старший сын Иван (от первого брака с Надеждой Ефремовой), пасынок Хрисанф Павлович Кирсанов и два двоюродных брата М. И. Платова Михаил и Николай Демьяновичи Платовы[135]. Во взятии Измаила отличился младший брат Платова Петр, который был ранен пулей в грудь и получил чин премьер-майора армии[136]. Старший сын Платова Иван за отличия в измаильском штурме был награжден Золотым знаком и произведен в поручики армии[137]. Пасынок Платова Хрисанф Кирсанов за Измаил был произведен в поручики российской армии указом от 5 февраля 1791 года[138].

А донские казаки распевали только что родившуюся песню на взятие Измаила:

Пройдет год со дня Измаильской победы, и 29 декабря 1791 года Турция вынуждена будет подписать в городе Яссы мирный договор с Россией. По условиям этого договора русские приобретут земли Херсона, Таврии и Екатеринослава, а также окончательно закрепятся на Кубани. Турция согласится также на присоединение Крыма к Российской империи.

За выдающийся вклад в эту победу Войско Донское будет награждено белым знаменем с изображением двуглавого орла и всадника с надписью золотыми буквами: «Повелением дано сие знамя Ея Императорского Величества верным подданным, Войску Донскому, за оказанную им службу, оконченных Шведской и Турецкой кампаний, храбрые и усердные поступки, на вечную в потомственные роды Войска Донского славу»[140].

Еще не отгремели сражения последней в восемнадцатом столетии русско-турецкой войны, а Платов, как герой штурма Измаила, был вызван своим покровителем князем Потемкиным в Петербург, где он пребывал с 28 февраля 1791 года, на грандиозные торжества по поводу Измаильской победы. Это была, как отметил биограф Платова Николай Смирный, «счастливая эпоха в жизни Матвея Ивановича»[141].

28 апреля 1791 года в великолепный Таврический дворец князя Потемкина в Петербурге съехалось более трех тысяч гостей, «приглашенные чрез билеты, разосланные с офицерами», чтобы отпраздновать блистательную победу великого полководца А. В. Суворова – взятие неприступной крепости Измаил и разгрома там целой армии турок. Самого победителя на торжествах в честь его победы не было…

В шесть часов пополудни прибыла императрица Екатериной Вторая с наследником престола Павлом Петровичем, его супругой Марией Федоровной, их сыновьями Александром и Константином, дочерьми Александрой и Еленой[142]. В числе гостей, как герой Измаила, находился и Матвей Платов, месяц назад получивший орден Святого Георгия 3-й степени, и приглашенный своим покровителем князем Потемкиным.

Для устройства торжественного празднества Потемкин собрал тысячи архитекторов, художникиов поэтов, музыкантов и работников, которые трудились несколько недель. Знаменитый Гавриил Романович Державин написал по заказу князя Потемкина «стихи для пения на празднике». Известный придворный балетмейстер француз Ле Пик ставил танцы. Сочинение же музыки и руководство хором и оркестром поручено было никому еще не известному композитору польского происхождения Осипу (Иосифу, Юзефу) Антоновичу Козловскому (1757–1831), участнику еще продолжавшейся русско-турецкой войны.

«Как скоро высочайшие посетители соизволили воссесть на приуготовленные им места, – писал автор сценария праздника Гавриил Державин, – то вдруг загремела голосовая и инструментальная музыка, из трех сот человек состоявшая. Торжественная гармония разлилась по пространству залы. Выступил от алтаря хоровод, из двадцати четырех пар знаменитейших и прекраснейших жен, девиц и юношей составленный. Они одеты были в белое платье столь великолепно и богато, что одних брильянтов на них считалось более, нежели на десять миллионов рублей. Сие младое и избранное общество тем больший возбудило в россиянах восторг, что государи великие князья Александр и Константин Павловичи удостоили сами быть в оном. Видели россияне соприсутствующую веселию их любезную матерь отечества, кроткую и мудрую свою обладательницу; видели при ней мужественного ея сына и достойную его супругу, украшенных всеми добродетелями; видели младых их чад, великих князей и княжен, радостную и твердую надежду будущего империи блаженства, а притом последних в сообществе с детьми их… Сия великолепная кадриль, так сказать, из юных Граций, младых полубогов и героев составленная, открыла бал польским танцем. Громкая музыка его сопровождаема была литаврами и пением; слова оного и последующего за ним польского же были следующие: