– Значит, это вы мои новые сообщники? – спрашиваю я мужчину, который махал мне шляпой.

Он слезает с облучка, ужасно долговязый, с длинным лицом в орехово-коричневых морщинках. Он настолько худой и высокий, что напоминает пугало, лишенное набивки. А вот улыбка производит куда большее впечатление, чем его тело.

– Так и есть, мисс. Я Фишер Джелл, кучер леди И’шеннрии. – Он протягивает ладонь для рукопожатия, но тут же отдергивает ее, нервно вытирает о штаны и расплывается в извиняющейся улыбке. – П-простите.

– За что? – Я недоуменно моргаю.

– Вы э… Ну. – Он собирается с духом, чтобы закончить мысль.

– Не напрягайся, Фишер, – глухой голос доносится из окна кареты. – Она Бессердечная, а не человек. Нет нужды быть вежливым.

Женщина слегка высовывается из окошка, ее темные пышные волосы собраны на макушке и аккуратно скреплены аметистовыми заколками. Платье с фиолетовыми кружевами прекрасно оттеняет темную кожу, а взгляд пронзительных ореховых глаз на фоне высокого воротника каким-то образом кажется еще более властным. У леди гладкая кожа, настолько ухоженная, что возраст выдают лишь морщинки у глаз и губ.

Она окидывает меня оценивающим взглядом с головы до ног. И морщит носик при виде окровавленного платья и потертых, чиненных-перечиненных ботинок. Уверена, это и есть леди И’шеннрия, о которой говорили ведьмы. Она настолько царственна, что я почти робею. Почти. Все три года бессонных ночей я клялась себе, что сделаю что угодно ради освобождения своего сердца, и вот, когда час пробил, я не отступлю.

Прочистив горло, я заявляю:

– Я Зера. Вторая Бессердечная ведьмы Ноктюрны…

– Я в курсе, – вздыхает И’шеннрия. – Иначе зачем бы мне здесь находиться? – Рукой в перчатке она открывает дверь. – Входи. У нас много работы и слишком мало времени, чтобы все успеть.

Я залезаю внутрь и усаживаюсь на плюшевое сиденье напротив нее. Леди тут же отодвигается в угол, точно боится чем-то заразиться.

– Разве вы не слышали? Бессердечные не переносят болезни. – Я широко улыбаюсь, но леди меня игнорирует.

– Доставь нас домой, Фишер, – приказывает она в окошко. Фишер понукает лошадей, и карета приходит в движение, покрытые сталью колеса с усилием взрезают дорожную грязь. Я ни разу не ездила в карете с тех пор, как перестала быть человеком, а уж в такой изысканной – вообще никогда. Внутри все пахнет корицей и розами, хотя, возможно, это запах духов леди.

– На людях будешь обращаться ко мне «леди И’шеннрия», – безапелляционно заявляет знатная дама, неотрывно глядя в проплывающий за окном лес. – С глазу на глаз будешь обращаться ко мне «леди И’шеннрия».

– Нелегко будет запомнить, – тяну я.

Она и бровью не ведет.

– С этого момента ты леди Зера И’шеннрия, незаконнорожденная дочь моего сводного брата и моя последняя оставшаяся в живых родственница.

Последняя оставшаяся в живых? Я разглядываю ее лицо – вблизи она выглядит еще более элегантной и холодной, но теперь я замечаю крупный шрам, тянущийся через шею к челюсти: три тонкие полоски, которые ее высокий воротник не может скрыть. Я узнаю их где угодно. Отметины острых зубов. Когда-то давно ее пытались убить Бессердечные. В воздухе повисает напряжение, пауза затягивается.

– Что… – я сглатываю, – что случилось с ними? С вашей семьей?

– Их убили, – сухо отвечает она. – Видишь тот замок вдалеке?

Я, прищурившись, всматриваюсь туда, куда она указывает, – на горизонте виднеется тусклая тень, которую раньше я ни за что не смогла бы заметить из-за своего полуторамильного ограничения. Она роется в шелковой сумочке, стоящей у нее на коленях, и наконец протягивает мне латунную трубку. Я недоуменно смотрю на предмет.

– Вы хотите, чтобы я ее проглотила, или?..

– Попробуй еще раз. – Она отодвигает трубку в сторону, не давая мне взять ее. – На этот раз повежливей. Я понимаю, что у вас в лесах так не принято, но в Ветрисе мы уважаем старших.

– Ну ладно. Дадим пафосу шанс. – Я набираю в грудь воздуха и принимаю самый спесивый вид, на какой только способна. – Скажите на милость, что это за вещь, леди И’шеннрия?

– Я просила не глумиться над знатью, а попытаться изобразить ее. – Ее глаза превращаются в узкие щелочки. Но не от злости. Гнев может испортить лицо, и леди его не демонстрирует.

– Прошу прощения, но разве это не одно и то же? – с улыбкой спрашиваю я.

Леди И’шеннрия не церемонится со мной, расправляя плечи.

– Тебе нужно твое сердце или нет?

Мы смотрим друг на друга не моргая. Если бы сила воли была животным, а именно тигром, сейчас в воздухе между нами слышалось бы смутное рычание. Я не привыкла отступать, но И’шеннрия загнала меня в угол, обезоружив правдой. Я признаю поражение, подняв руки.

– Ну хорошо, вы выиграли. Мне нужно мое сердце.

– Попроси у меня трубку вежливо, как это сделала бы знатная дама. Ну или так вежливо, как только сможет выжать из себя твой непокорный разум.

Я вздыхаю и говорю мягким голосом:

– Не могли бы вы дать мне рассмотреть этот предмет, леди И’шеннрия, пожалуйста? Он меня крайне заинтересовал.

Она смотрит на меня ореховыми глазами, напоминающими зелено-золотые срезы агата. И в конце концов смягчается.

– Возможно, в тебе все же есть зачатки потенциала. Но не более того. С этого момента единственной броней, которая надежно защитит тебя при дворе Ветриса, будут старание и упорный труд. Помни об этом. – Она протягивает мне трубку, и, хотя внешне леди кажется спокойной и собранной, руки у нее дрожат. Внезапно до меня доходит, почему она старается держать юбки подальше от моих ботинок. Вовсе не потому, что боится подцепить от меня заразу. Она боится прикасаться ко мне. Мой желудок сжимается. Разочарование. Стыд. Сотни чувств терзают меня изнутри, и голод хохочет надо мной.

Я беру трубку, стараясь не касаться ее пальцев.

– Приложи ее к одному глазу, – инструктирует леди, – наведи на то, что хотела бы рассмотреть, а другой глаз закрой.

С одеревеневшими пальцами и застывшим лицом я делаю то, что она велит.

Что за чудесный человеческий механизм – внезапно я отчетливо различаю вдали замок. Он больше похож на черную полуразрушенную массу из каменных парапетов и железных ворот. Но сам размер впечатляет. Воздух над руинами черен от ворон, рваное знамя треплет ветер, герб и цвет выцвели от времени, и их уже не различить.

– Тридцать лет назад он был моим домом, – говорит леди И’шеннрия. – Рейвеншаунт. Моя семья жила там поколениями. Пока Пасмурная война не отняла у нас даже это.

Ее взгляд отрешен, а голос пугающе бесстрастен.

– Ты должна знать историю семьи И’шеннрия, если хочешь попасть ко двору. Наша семья веками поклонялась Старому Богу, но для ведьм это ничего не значило. Мы были людьми. Врагами.

Я с трудом сглатываю, онемевшая. Но леди не подает виду, что взволнована. Ее голос остается ровным и бесстрастным, словно меньшее предало бы память ее семьи.

– В ту ночь я поняла, что можно убежать от ведьмы. Но не от ее Бессердечных. Они не останавливаются. Не знают отдыха. Их ведет голод, который ничем не утолить.

Я стараюсь не вздрагивать.

– Почему же вы все еще верите в Старого Бога, если ведьмы уничтожили вашу семью?

– Почему продолжаешь пить, даже если однажды отравилась грязной водой? – огрызается она. – Потому что это необходимо для выживания.

– Но…

– Достаточно. – Ее слова падают, словно сосульки на исходе зимы. – Начнем твое обучение незамедлительно. – Она указывает на мои разведенные в стороны колени. – Леди всегда держит колени сомкнутыми. Иначе ты деформируешь юбки и будешь выглядеть чересчур огромной, это некрасиво. – Она выжидающе смотрит на меня. Я свожу колени вместе. – Уже что-то. Далее, в Ветрисе существуют три вида знатных родов – Первая кровь, Вторая кровь и Золотая кровь. Попробуй угадать, какой из них наиболее знатен?

– Золотая кровь. – Я знаю, как люди падки на драгоценные металлы. Наемники приходили в лес, рискуя жизнью, чтобы убить Ноктюрну и получить награду за ее голову. Бандиты убили моих родителей из-за золота.