Всё это время она смотрела на поединки со стороны и видела только внешнюю красоту и стремление. О таких мелочах, на которые обратил внимание бывалый рыцарь, она не знала и даже не замечала, и не думала, что это всё так серьёзно.
- Он прячет левую руку, и, думаю, скоро проиграет. Вот увидите.
- Жаль,- невольно вырвалось у Ании.
- Почему? Вы хотели бы, чтобы выиграл он? Разве это будет честно? Он слабее, бережёт себя, так что...- Небрежно пожал плечами.- Турнир любит смелость и безрассудство. А двух победителей не бывает.
Ания согласно кивнула, понимая это, а всё равно всем сердцем было жаль этого рыцаря с перекрещенными стрелами на щите. И почему не может быть двух победителей? Она бы с радостью одаривала подарками всех, кто только решился на участие в джоустах, всех, кто рисковал собой.
Этот рыцарь имеет травму, бережёт себя, боится новой боли, а всё равно идёт на поединок и сражается на равных. Разве этот факт не достоин награды? Разве не стоит он добрых слов и сочувствия?
Рыцари сорвались с места, и кони понеслись навстречу друг другу. Мгновение словно полёт, когда кажется, что даже конские копыта не касаются земли. Полёт сюрко и вальтрапов – конских накидок, полёт разрыхлённой земли из-под копыт, полёт двух стремлений и надежд, двух желаний выиграть в этом поединке.
Удар!
В такие моменты Ания невольно закрывала глаза, на этот же раз не стала этого делать, и видела момент удара. Тот рыцарь, что вызвал у неё сочувствие, вылетел из седла, потому что его противник на этот раз удачно попал копьём в забрало шлема. Ох!
Зрители на рядах и галереях загудели. Вот и определился победитель этого поединка – рыцарь с голубем на щите.
- Ну я же говорил...- невольно вырвалось у соседа Ании.
И тут рядом громкий крик заставил всех вздрогнуть:
- Добей его! Добей, что ты тянешь? Убей его...
Ания с ужасом узнала в кричащем своего мужа. Барон Элвуд только что вернулся и ещё не прошёл на своё место, стоял внизу через два ряда зрителей от Ании, и кричал на ристалище.
- О, Боже...- шепнула Ания, чувствуя, что краснеет от стыда за своего мужа. Что это вдруг с ним случилось? Всегда молчаливый, сосредоточенный, задумчивый, никогда за эти дни он не проявлял особого рвения к тому или иному поединщику, а тут. Что это?
Как он сумел догадаться, что сердце Ании проявило капельку сочувствия к этому проигравшему рыцарю? Он уже желает ему смерти? Как можно?
А рыцарь, упавший с коня, лежал без движений, пажи и оруженосец бежали к нему, а рядом возвышался конь, оставшийся без седока.
- С ним всё будет нормально?- спросила молодая соседка своего супруга.
- Посмотрим, если упал удачно, то всё обойдётся, если нет,- пожал плечами,- сломал себе шею. Удар был, слава Богу, прямо в забрало... в лицо...
Ания чуть слышно вздохнула и мысленно помянула Богородицу. Хоть бы всё обошлось.
Барон Элвуд не двигался с места, не сводил пристального взгляда с проигравшего. Ания тоже наблюдала за тем, что делается на ристалище. Рыцарь-победитель принимал одобрительные выкрики и поздравления с победой. Герольды официально объявляли победителя поединка, – Ания прослушала, кто им был. Поверженного рыцаря на носилках уносили с поля. Кто-то из пажей-мальчишек успел снять с него шлем, и Ания заметила среди суетящихся рук часть лица и тёмные пряди волос. У него длинные волосы не по-рыцарски. Это всё, что узнала она о нём.
Всё обойдётся. Всё должно обойтись. Он остался жив вопреки желаниям барона, его уносили живым.
Слава Богу!
Пусть он живёт, пусть побеждает в своих поединках, и пусть портит кровь барону Элвуду.
Ания почувствовала, что улыбается. Да.
Но подошёл барон, и она успела склонить голову, пряча улыбку в барбете – ленте на подбородке.
- Мы уходим,- буркнул недовольно барон.
Никто и спорить не стал, все собрались и пошли, хотя день ещё не закончился. Герольды объявляли новую пару рыцарей, все взгляды устремлены на ристалище, а барон и его жена с камеристкой покидали галерею.
Ания не знала причины этого, ну и пусть. Вечером снова пир у графа Адерн, она как раз успеет отдохнуть. Интересно, и чем же так не угодил барону проигравший рыцарь, что он жаждал его смерти? До этого барон всегда сохранял хладнокровие и беспристрастность. Ну, да ладно, главное, чтобы он остался жив и здоров.
Вечером после прошедшего турнирного дня снова состоялся пир. Все участники и гости турнира – аристократы – собрались за столами, пили, ели, вели беседы, слушали музыку и песни. Менестрели выступали со стихами и балладами, воспевали подвиги героев турниров, тоску и боль неразделённой любви, походы рыцарей в далёкие земли.
Слуги вносили новые блюда, подливали вино, пьянеющие гости повышали голоса, начинали спорить. После ужина начались танцы. Те, кто ещё мог стоять на ногах, у кого было хорошее настроение, выходили на танцы, кто-то оставался за столом, а кто-то продолжал вести беседы, собираясь группами у стен и колонн. Играла музыка, дамы в расшитых ярких платьях кружились в танцах, поддерживаемые под руки своими кавалерами.
Ания, конечно же, не танцевала: со своим хромым мужем она не могла бы закружиться в танце, а другому кавалеру барон никогда бы не позволил увести свою супругу. Поэтому Ания просто сопровождала мужа по залу, рядом присутствовала во время его бесед с теми, кто к нему подходил. Когда он отлучался для обсуждения каких-то тайных дел, она просто следила за танцующими парами, рассматривала платья дам, их движения, наклоны голов, изгибы рук, их улыбки.
Сама она была небольшая мастерица танцевать, после долгих лет в монастыре она бы лучше спела или сыграла на лютне, а танцы она больше всего любила смотреть со стороны. Плавные движения, изящные поклоны и улыбки завораживали её. Она могла бы следить за танцующими парами долго, думая и мечтая про себя. Представляла себе, что будь она посмелее и будь с ней рядом тот, кого бы она любила всем сердцем, она бы тоже хотела закружиться в музыкальном вихре, никого не замечать и ни на кого не оглядываться. И будь что будет! Чувствовать прикосновения его рук, видеть его лицо рядом, не сводить взгляда с его улыбки...
И сразу же вспоминался барон Орвил, пасынок, сын ненавистного мужа. Вот, кого бы она хотела видеть рядом с собой, кого представляла, вот, с кем бы она хотела разделить общий танец, общую жизнь, один дом, одну судьбу...
Но жизнь сложилась так, что она даже увидеть его не могла, не знала, где он, что сейчас делает. И сердце тосковало, в груди щемило так сильно от одиночества и боли, что душа обливалась слезами за то, что всё случилось именно так. За то, что расстались при таких обстоятельствах, что ни разу больше не виделись, что даже не знала она, где он сейчас и что с ним. Может быть, он далеко-далеко и служит какому-нибудь барону или графу, получил коня и доспехи, может быть, когда-нибудь он тоже будет участником турнира, и кто-то будет переживать за него. Кто знает?
Ания перевела взгляд на своего мужа. Он стоял рядом и разговаривал с каким-то человеком – аристократом. Тот представлял барону Элвуду молодого человека. Ания присмотрелась и прислушалась к ним. Взгляд её рассеянно блуждал по лицам и фигурам говоривших, по их одеждам и ярким эмблемам.
Она нахмурилась, вздрогнув. На груди молодого человека красовалась фигура вышитого голубя. Это он! Он! Это он победил в сегодняшнем поединке того рыцаря с перекрещенными стрелами, он коварно ударил противника в лицо и выбил его из седла! А сейчас он стоит и улыбается барону, слушает, как его представляют ему! Как ни в чём не бывало!
Есть чем похвастаться, чем похвалиться перед старым козлом, ведь барон так жаждал смерти соперника.
Сам вид молодого рыцаря вызывал у Ании смесь раздражения, негодования и злости. Да как он посмел подойти сюда? Как может он так беззаботно улыбаться всем, а особенно барону?
Ания сделала два шага и подошла ближе. Она видела его всего: светлые коротко стриженые волосы, открытое лицо, тёмно-серые глаза, ямочка на подбородке, внимательный взгляд. Это был воин, рыцарь, умеющий постоять за себя. Скрытая сила и молодая энергия читались в каждом его жесте, наклоне головы, кивке подбородка. Он знал себе цену, он знал, на что он способен, и, наверное, пользовался этим. С каким достоинством он смотрел в лицо барона, не как рыцарь, а как равный ему, нет, это взгляд будто свысока. А может, Ании только так показалось.
