— Ничего, — ответила та и, прикрывшись веером, проплыла по коридору мимо.

— Очевидно, что князь весьма симпатизирует тебе, — разъяснил ей Конахт, приехавший погостить в доме на Рождество, то, что Элена в общем-то могла бы понять и сама. – Это довольно неожиданно. С тех пор, как он в доме, ему безразличны все мы. Он не аристократ, не чистокровный Аргайл… Он даже… — Конахт насмешливо скривил губы, — он привык зарабатывать деньги сам, вряд ли кто-нибудь в этом доме может представить более дурной тон. И при этом всё время, что он здесь, он держится так, как будто это мы – дерьмо, прилипшее на его сапог. Понимаешь меня?

— Вас бесит его высокомерие. Но это не повод радоваться тому, что он умрёт.

— Может, и нет, — Конахт пожал плечами. – Я, например, не рад. Мне всё равно. Но многие здесь уверены, что они – или их близкие – могли бы гораздо лучше управлять домом Аргайл. И главное – что они – настоящие Аргайл. А наш дядюшка – никто.

— Они не выглядят опасными, когда собираются по вечерам за столом. То есть, сплетниками и злопыхателями – конечно, да. Но не больше того.

— Само собой, — Конахт фыркнул и поднял унизанными перстнями пальцами бокал. – Никто ничего не скажет ему в лицо. Ведь любого из нас он может вышвырнуть: в лучшем случае просто из дома, а в худшем – отправить на дно, — Конахт прочертил свободной рукой линию поперёк шеи. – Понимаешь меня?

— Не слишком-то верится, что он таков.

— Он таков. Он спокойно убивал и убивает людей. Иначе совет не выбрал бы его.

— Совет? – Элена подняла брови.

— Да. У нас завещание решает далеко не всё. Эван… да и вообще любой из князей может завещать кому-то часть денег или даже все плантации, или производственный концерн… Но новым князем сможет стать только тот, кого одобрят старейшины ветвей. Только тот, кто устраивает их, сможет возглавить клан.

— И они выбрали Эвана — несмотря на то, что он не чистокровный Аргайл?

— Во-первых, его признал дед. Прежний князь Аргайл. Конечно, он вряд ли ожидал, что его бастард сможет претендовать на титул князя Аргайл. Но когда у него не осталось других сыновей, и старейшинам пришлось выбирать между Кестером, Линдси и нашим князем, полагаю, они выбрали меньшее из зол.

Элене вдруг стало неспокойно, как будто её душил шейный платок.

— То есть, князем мог стать и кто-то из них?

— В принципе, любой. Старейшины всегда выбирают из троих. Из троих, кто к титулу ближе всего.

— А ты?..

— А что я? – Конахт пожал плечами и глотнул вино. — Мне всё равно.

— После его смерти ты станешь одним из троих.

Конахт дёрнул плечом.

— И через год у меня тоже разовьётся чахотка с отдачей в шейный отдел? Нет уж, уволь, — он встал и, залпом допив вино, легко поклонился. – Пойду к себе. Пора переодеваться и ехать куда-нибудь на обед. Ты, кстати, не хочешь со мной?

Элена покачала головой.

— Подумай, — заметил Конахт, — я уеду, ты останешься совсем одна среди этих пауков.

Он поставил бокал на стол и в самом деле ушёл. А Элена осталась в одиночестве – думать о том, что услышала только что. Уже позади были Рождество и Новый Год. Болезнь Эвана, который ещё несколько месяцев назад свободно носил её на руках, развивалась стремительней с каждым днём. Он уже почти не вставал, а комнат своих не покидал совсем.

Элене вдруг мучительно захотелось посоветоваться с отцом – но она боялась ему звонить, потому что теперь, когда над Эваном не висела угроза немедленной смерти, ей пришлось бы поговорить с отцом основательно и объяснить ему всё. Сделать этого Элена не могла – да и не хотела.

Вздохнув, она посмотрела на себя в зеркало и оправила спенсер. За покупками она так и не выбралась. Несмотря на то, что Эвана, кажется, абсолютно не волновало, причесана она или нет, Элена по-прежнему тратила по несколько часов в день на уход за собой – правда, теперь она старалась успеть до того, как Эван проснётся, и оттого сама почти не спала.

Она провела кончиками пальцев по волосам, приглаживая их, и, подойдя к двери, объединявшей их апартаменты – со стороны Элены она выходила в спальню, а с другой – в библиотеку – постучала.

— Да.

Голос Эвана был едва слышен. Казалось, с каждым днём он становится слабее.

Элена вошла и прикрыла за собой дверь.

— Мой князь… — Элена улыбнулась, хотя вид Эвана в домашнем халате, сидевшего в кресле с газетой в руках, ничуть её не обрадовал.

— Я уже думал, ты не придёшь, — Эван отложил газету и усталыми, измученными глазами посмотрел на неё.

Элена подошла вплотную и присела на корточки. Поймала в ладони его лицо и легко поцеловала.

— Конечно же я бы пришла. Я же люблю тебя.

— Хочешь чего-нибудь ещё?

Эван покачал головой. Он сидел в своём кресле у окна, вопреки обыкновению одетый в кашемировый джемпер клановых цветов и простые чёрные брюки, и это был, пожалуй, первый раз, когда Элена видела его в подобном виде: без дорогих фраков и халатов, от одного вида которых можно было заработать мигрень. Казалось, Эван собирался выйти куда-то, но так и не смог.

— Ты ездила вчера в оперу?

Элена покраснела и опустила взгляд.

— Прости, — сказала она, — я думала, ты рано уснул.

Если в первые дни спокойствие и тяжеловесность дома Аргайл благотворно влияли на Элену, то уже к концу второй недели она почувствовала, что мебель в стиле Буль и тёмные краски штор вот-вот сведут её с ума.

Она металась между желанием провести с Эваном как можно больше часов и, в то же время, потребностью выбраться из этой золочёной клетки хоть ненадолго. А когда Конахту оставалось провести в резиденции Аргайлов последний день — не выдержала и поддалась на его уговоры провести в компании вечерок.

— Я не спал. Но ты права. Нам обоим нужно было немного отдохнуть.

Элена осторожно присела на подлокотник и коснулась губами виска Эвана.

— Ты ревнуешь меня?

Эван усмехнулся и, откинувшись назад, прикрыл глаза.

— Какой смысл? Осталось совсем немного и, конечно, как только ч…

Элена не выдержала, обхватила его и прижалась всем телом, уткнувшись сбоку в шею Эвана лбом.

— Эван, я не хочу…

Эван сухо усмехнулся и накрыл её ладонь.

— Я бы тоже не сказал, что такая перспектива сильно радует меня.

Он издал короткий смешок, а потом, мгновенно став серьёзным, продолжил:

— Как это глупо… Я столько раз видел смерть. Она столько раз обходила меня стороной. И теперь я умираю вот так… в постели… даже не в своей. Мне кажется, спустя три года этот дом для меня по-прежнему чужой.

Элена зажмурилась, чтобы не выпустить наружу всхлип. Ей тоже казалось, что Эван и этот дом абсолютно не подходят друг другу. И более того, ей не нравилось всё, что окружало Эвана здесь.

— Что, если тебе переехать? – тихо сказала она. – Проведёшь оставшееся время в гостинице по крайней мере. А лучше – улетим на Кармадон. Ты говорил, что там тебе стало немного легче…

Эван покачал головой.

— Не думаю, что смогу вести звездолёт. Дышать… — он невольно коснулся груди рукой, — становится больно просто дышать. И, наверное, если бы не ты, я бы сам уже хотел умереть – только бы прекратить это бесконечное ожидание и эту выматывающую боль.

Элена закусила губу. Она много раз уже предлагала Эвану сделать успокаивающий чай, но тот отказывался с редким упорством. Элена давно уже поняла, что князь безумно упрям. Но в этом вопросе понять его не могла.

— Почитаешь мне? – спросил Эван, нарушая воцарившуюся было тишину.

Элена кивнула.

— Что бы ты хотел?

— Редбёрн?

Элена вздрогнула. Она никогда не читала Эвану книги новые и целиком – только отрывки из тех, которые тот уже знал. И этот отрывок, который она абсолютно случайно выбрала для знакомства, Эван просил её перечитать много раз.

Элена кивнула и, запечатлев на виске Эвана невесомый поцелуй, поднялась и отправилась на поиски книги, которую оставила лежать на столе пару дней назад.