Как в первом, так и во втором изданиях из-за политических соображений не были указаны год и место издания.

В 1906 году Бомбейская типография «Музаффари» выпустила новое литографированное издание с хорошо известными карикатурными иллюстрациями.[16]

Основная цель этой книги — показать все пороки государственного аппарата абсолютной монархии и пробудить в иранской нации справедливое стремление к гражданским законным правам.

Прекрасным стилем, ясностью и выразительностью языка книга так удачно отвечала запросам времени, что даже уважаемые женщины Ирана услаждали себя ее чтением, и очень скоро это чтение принесло иранскому народу желанные результаты.[17]

Хотя эта книга написана в виде романа и названа вымышленным именем, описываемые в ней события соответствуют реальной действительности и политическая жизнь, которая в ней показана, близка к подлинной.

Хаджи Зайн ал-Абидин, автор этой книги, прожил семьдесят два года и распрощался с сим бренным миром в апреле 1910 года в Стамбуле, оставив после себя доброе имя.

Второй и третий тома книги вышли в 1906 и 1909 годах, как и первый, в типографии газеты «Хабл ал-Матин», с некоторыми поправками, внесенными его вышеуказанным редактором. К третьему тому была приложена биография автора. Недавно издание третьего тома было осуществлено также и в Стамбуле.

Письма, поступившие в редакцию газеты «Хабл ал-Матин», сообщают, что некоторые европейские ученые заняты переводом первого тома «Путешествия Ибрахим-бека» на французский и английский языки.

Мухаммад Казим Ширази.

1910 г. Калькутта.

Людям мыслящим и просвещенным, к коим обращаю я свои слова, совершенно ясно, что в наше время печать во всем мире больше всего содействует прогрессу, цивилизации и счастью народов. Это действительно так, Но при условии, если служители печати чужды корысти, если они далеки от приобретения незаконных доходов и, непогрешимые в подхалимстве и лести, хранят высокое благородство своей души. Если девиз их — любовь к родине и соотечественникам, если все помыслы их направлены на служение государству, а взоры неустанно устремлены на поиски тех путей, что приведут к процветанию и истинному прогрессу страны; ежели ни одного, даже самого близкого друга они не станут незаслуженно восхвалять, как и не станут корысти ради порочить своего недруга; ежели клевету, которая противна принципам гуманности, они мыслят величайшим грехом — вот тогда их слова, западая в сердца сограждан, великих и малых, будут служить искоренению существующих недостатков.

В особенности это относится к историкам и авторам мемуаров, которые обязаны писать лишь о том, что они видели своими глазами или слышали от людей, заслуживающих доверия, и обращать особое внимание на правдивость своих повествований.

Теперь уже для всех очевидно, что одна из причин прогресса Запада — это благоденствующее положение тех, кто связан с печатным словом,[18] людей; которые призваны замечать все недостатки в каждом сословии и каждом классе своего отечества.

Удостоверившись, что полученные ими сведения правдивы, все виденное и услышанное они без примеси личных соображений и корыстных расчетов выносят на страницах своих печатных органов на рассмотрение всего народа и призывают тем самым соответствующие учреждения исправить эти недостатки.

Эти учреждения в свою очередь, внемля напоминаниям печати, приступают, не теряя времени, к расследованию отмеченных пороков. Когда заявления печати основательны, учреждения спешно принимают меры для устранения этих недостатков, да еще приносят благодарность лицам, осведомившим их.

Если же иной раз и случится, что в дело вкрадется ошибка, они объяснят ее в мягких выражениях и постараются устранить недосмотр, допущенный органами печати.

Итак, можно сказать, что у счастливых народов этих стран имеются: язык говорящего, глаза видящего и уши слушающего. Увы, мы, к несчастью, лишены этих трех благ!

Цель этого вступления — сообщить вам, что в наших руках случайно оказались некие путевые заметки, которые бескорыстно и правдиво рассказывают о некоторых недрстатках нашей горячо любимой родины.

Исповедуя религию патриотизма, мы не могли допустить, чтобы это сокровище оставалось зарытым в землю и, движимые любовью к родине и своим соотечественникам, взяли на себя все издержки, связанные с опубликованием этой книги.

От всего сердца надеемся, что ни один из наших соотечественников, наделенный мудростью и справедливостью, не протянет перст возражения этим словам, ибо, даже мельком взглянув на разные стороны жизни нашей обездоленной страны, он своими глазами может видеть каждодневно и доподлинно то, что лицезрел, а затем описал в своем дневнике сей путешественник, горячо страждущий за свою родную землю.

Чуждые каких бы то ни было личных побуждений, мы хотим, чтобы те, кто облечен властью в нашей стране, взглянули глазами справедливости на содержание этой книги и вновь влили в иссохшее русло ушедшую воду, поднявшись в едином мужественном порыве на исправление недостатков и пороков, от которых разрушается наша экономика и нищает народ, которые умаляют в глазах иностранцев достоинство нашей нации и навлекают на нас величайший позор.

Мы желаем, чтобы наделенные властью способствовали расцвету Ирана и прославлению иранцев среди прочих наций, как это было в давние времена, и заслужат они тем самым себе вечную славу и бессмертие, дабы история человечества никогда не забыла их имена.

Мы обращаемся к уважаемым читателям с величайшей просьбой не подвергать автора упрекам и порицанию, не дочитав до конца книги. Когда же по прочтении они найдут ее достойной снисхождения или заслуживающей осуждения — предоставим это их совести.

Мы молим господа лишь о том, чтобы он украсил веру всех наших соотечественников и единоверцев бесценным украшением — любовью к родине, ибо наше дело — говорить и писать на подобные темы, и да поможет нам бог!

Прежде чем приступить к изложению путешествия Ибрахим-бека, расскажем немного о нем самом, дабы читателю стали более понятны все обстоятельства его странствия.

Ибрахим-бек — сын некоего азербайджанского купца, который пятьдесят лет назад; отправившись для торговли в Каир, избрал местом своего жительства сей лучший из городов мусульманского мира и, ведя удачную торговлю, навсегда оставил намерение покинуть его.

Этот почтенный человек благодаря честности и религиозности, которые служат основой доброго имени и удачи в торговле, за короткое время собрал значительное состояние. Особенно он привлекал к себе внимание людей своим необыкновенным патриотизмом. В течение долгих лет, прожитых в Каире, этот благородный муж не изменил ни одному из своих прекрасных национальных обычаев и обрядов. И в общении с людьми, и в манере одеваться, в церемонии еды и отхода ко сну он следовал тем обычаям, которые впитал с молоком матери.

Он был столь ревностен в своем патриотизме, что за много лет не только не произнес ни одного арабского слова, но и не желал утруждать такими словами свою память. Все его разговоры только и были об Иране, он постоянно напевал песни своей родины и, кого бы ни встретил, всех расспрашивал об Иране и о своих соотечественниках. Словом, сам он был в Каире, а мыслями и душою своею — в Иране.