— Да уж, это ты хорошо придумал! — Мы ещё немного посидели, глядя на жёлто-красные языки пламени. — И что, совсем никак назад не попасть? — Тоскливо спросил он.
— Сказать честно — я не знаю. — Признался я. — Может, способ и есть, но… Не знаю, в общем. — Я устало прикрыл глаза. Максим лишь понимающе хмыкнул.
Мы просидели бы вот так до самого рассвета, если бы буквально через пять минут не раздался громкий, заливной клич рожка. И это была отнюдь не пионерская мелодия, а длинный, заунывный гул, способный разбудить, наверное, даже мёртвого. Обычно лагерь встаёт сам собой и подобные меры не нужны. Но ведь и до рассвета ещё час, если не больше. Неужели что-то серьёзное? Ведь не просто же так решили поднять всю эту ораву по тревожному сигналу. Я лениво потянулся, поднимая своё затёкшее тело с бревна. Макс же вскочил одним рывком, испуганно озираясь по сторонам.
— Что? Где? — Сонным голосом спросил он. Я лишь набрал в ковш холодной воды из ведра и плеснул ему в лицо. Он, подобно, собаке, затряс головой, вытирая рукавом лицо.
— Проснись и пой, век двадцать первый, твоё столетье позади! — Пропел я возникшие в голове строки, непонятно откуда взявшиеся.
— Холодно же! — Обиженно буркнул он.
— Зато эффективно. — Пожал плечами я. — Ну и эффектно.
— Здесь всегда так по утрам? — Вытирая лицо подолом рубахи, спросил он.
— Нет, обычно все как-то сами собой просыпаются и продолжают движение. — Я размял ватную шею. — Да и не настолько рано это обычно происходит. Но сейчас, похоже, что-то случилось. — Я посмотрел в ту сторону, где расположился Михаил с некоторыми другими сотниками. На небольшом пригорке, метрах в двухстах от нас, явно происходила какая-то неразбериха. Тёмные силуэты носились туда сюда на фоне вяло полыхающих кострищ. Доносились еле слышимые, обрывистые выкрики.
Ещё через пол минуты из палаток стали вылетать мои гвардейцы в полном обмундировании, вопросительно смотря на меня.
— Собираемся, — Коротко бросил я. — Построение через пять минут у дороги.
— Есть! — Вяло ответили сержанты.
Когда я наконец приблизился к палатке воеводы, лагерь уже жужжал подобно разъярённому улью, спешно переходя в походное положение. Михаил почти сразу попался мне на глаза. Он активно торопил солдат, раздавая указания и зачастую срываясь на крик.
— Быстрее, быстрее, вашу мать! — Не унимался он.
— Что случилось, от чего такая спешка? — Наконец поинтересовался я. От неожиданности воевода даже немного подпрыгнул в седле. Впрочем, очень скоро он вернул себе самообладание.
— Пришёл гонец с острога в дюжине верстах отсюда. — Мрачно ответил он.
— Идут? — Понял я его интонацию.
— Как черти лезут.
— Что известно? Может гонец что-то ещё полезное знает? — После недолгого молчания спросил я.
— Ничего. — Сухо ответил Михаил. — Много их, только и всего. Говорит, встали лагерем прямо под их частоколом. И огней… Сотни, если не больше.
— Вставай, страна огромная. — Протянул я, пнув в бока своего жеребца. — Мы на разведку, не терять! — Крикнул я через плечо, отдаляясь от воеводы. Самовольство, конечно, но что ж поделаешь. От него ведь приказа не дождёшься, а проверить всё равно нужно. Никак нельзя допустить раннего боестолкновения. Тогда нам точно кранты.
— Лейтенант, доложить обстановку. — В пол голоса пробубнил я рядом лежащему в высокой траве Ивану.
— Десяток всадников. Одеты не бедно, нагрудники блестят. Оружие не разглядеть, но копья точно имеются. Да и скорее всего это не всё. У каждого по сменной лошади, все как на подбор гнедые да вороные. — Он замолк, внезапно закончив излагать то, что наблюдает.
— Совершенно натюрлих… — Протянул я.
— Снова язык коверкаешь? — Влез между нами Генрих. У меня от неожиданности даже соломинка изо рта выпала.
— Ну, Майер, с тобой в разведку не сходишь. — Шутливо толкнул я в плечо друга. — Лейтенант, какой делаем вывод из увиденного?
— Похоже, передовой отряд, вроде нашего. — Пожал плечами Иван.
— Та-ак, а делаем мы что? — Я подводил невероятно молодого офицера к правильной мысли, но Майер нетерпеливо влез в диалог.
— Так ясно что — бить их надо!
— Нет, — Закачал головой Ваня, — прямо атаковать их нельзя.
— Почему же? — Подначил его я.
— Судя по экипировке — они добрые воины, с которыми даже будучи в большинстве сталкиваться опасно. Но…
— Но?
— Но и оставлять их нельзя, потому как наша цель — отсрочить столкновение двух армий.
— Поэтому нужно что?
— Поставить их в такие условия, в которых они не смогут использовать свои сильные стороны. — Разразился он ворохом новых слов.
— О как! — Поднял я палец вверх, глянув на Генриха. Тот в ответ лишь криво усмехнулся.
Дорога здесь была одна, а потому предсказание дальнейшего маршрута движения передового отряда стало задачей скорее тривиальной. Тропа через пол версты поворачивала в густой ельник. По обочинам раскинулись кустарники, оставляя лишь два пути: вперёд и назад. Идеальное место для засады, чем мы и поспешили воспользоваться. Одна пятёрка слева, одна справа. По идее противник не должен успеть даже испугаться. Однако чтобы повысить шансы на успех, следует ещё и как-то остановить неприятеля, для того, чтобы повысить точность обстрела с флангов. Вот как: раньше никогда не считал себя тактическим гением, а теперь идеи для успешной засады так льются рекой!
Интерлюдия. Командир шведского авангарда.
Вот уже больше двух недель мы ускоренным маршем движемся вглубь бескрайней страны со странным названием Русь. Нет, конечно, в школе я что-то слышал об этих, землях на востоке, но никогда бы не подумал, что есть такая большая земля. Клянусь всеми богами: за это время можно было бы дойти от родного Стокгольма до Копенгагена и, вероятно, уже свернуть обратно. А мы тут всё идём, идём и, как ни странно, идём. И хоть бы какой городишко подвернулся! Но нет, сплошные деревни да остроги, с ощетинившимся гарнизоном. Где же этот пышущий богатством Новгород, по всем приданиям построенный нашими далёкими предками, который так хочет взять король? Да, не так я, сын Шведского дворянина, представлял славный поход на Русь.
Конечно, для хорошего воина двухнедельный поход по сути — дело плевое, но вот только и я, и остальные в моём отряде авангарда уже устали отбивать зад с утра до вечера в седле, наблюдая за приевшимися пейзажами лесов, болот и озёр, сменяющимися с текучей вялостью, а потом жевать не менее приевшуюся солонину. В других походах мы через день или на городишко какой натыкались, в котором и поесть нормально можно, и выпить, и… Ну, в общем, много чего ещё. Ну и биться проходилось, конечно. Однако даже самую кровавую сечу я, наверное, предпочту больше, чем двухнедельное прозябание в жестком седле.
Мы все утомлены этим однообразием, боевой дух неуклонно падает. Черт, а это ещё что за kukjäveler? Навстречу нашему отряду ехало двое всадников. Одеты, прямо скажем, богато. У одного блестящие нагрудник и шлем с забралом, а у второго всего лишь стёганка, но весьма недурная. Зато у второго есть арбалет, чего нет у первого. У обоих в ножнах по клинку, а за спинами копья и небольшие щиты. Судя по всему воины.
— Эй, вы кто такие? — Эти двое переглянулись и тот, что в блестящем доспехе выкрикнул что-то на ломаном датском. Вот же дьявол! Сколько провёл в походе на Копенгаген, а языка так и не узнал. — Лукас! — Окликнул я единственного мало-мальски понимающего на языке датчан воина. — переведи! — Рослый муж подъехал поближе и стал вслушиваться в речь. Потом что-то спросил и наконец заговорил на понятном мне языке.
— Они приветствуют славных шведских воинов и говорят, что находились в русской армии на задании от самого Олафа и теперь тайно сбежали, прихватив с собой казну их ярла. — Подтверждая его слова, воин с арбалетом продемонстрировал мне увесистый мешок на пару лиспудов весом, который в его руках заманчиво зазвенел.
Интерлюдия. Александр.
Усатый вожак снова что-то сказал своему переводчику, а тот гаркнул что-то уже нам. Теперь Генрих должен был перевести ответ мне. Вообще довольно комично получилось, ведь разговор, по сути, ведётся сейчас сразу на четырёх языках. Когда мы сблизились с их передовым отрядом, я наконец смог более детально их осмотреть. Удивительно, но в их обмундировании даже проглядывалось некое единообразие и стандартизация: стальной нагрудник, меч в ножнах и шлем, чем-то напоминающий конкистадорский. Он также имел некое возвышение, призванное, наверняка, отражать удары с верхней полусферы, уводя их вскользь, защищая голову.
