Первым пунктом нашего следования стал небольшой домик старого плотника, мастерская которого была раза в три больше его скромного жилища. Жил он один, однако в городе его уважали и почитали, не столько в силу преклонного даже по меркам будущего возраста, сколько из-за редкого мастерства в разного рода ремёслах, в основном связанных с деревом.

Мы вошли на небольшой дворик, в котором едва ли можно было найти кусочек свободного места. В углу, занимая почти половину двора, лежала кучка поленьев. Сам же старик стоял рядом и весьма бодро, относительно своего возраста, рубил дрова. Заметив гостей, он отложил топор и, преодолев какой-то десяток метров, оказался в другом конце двора, прямо перед нами.

— Здорово, отец! — Кивнул я ему.

— И вам не хворать, — Добродушно откликнулся он. Ещё в первый визит к нему я заметил, что его небольшая бородка на редкость ухожена, а сам он отличался своей любовью к чистоте и порядку. Невысокий ростом, он напоминал мне трудолюбивого гнома, чем каждый раз вызывал невольную улыбку на моём лице. — Я стрел наделал, — Опережая мой вопрос, сказал он, — Айда в сарай. — Он махнул нам рукой и вразвалочку засеменил к большому строению, которое больше напоминало производственные цех.

Внутри было тускло, но на удивление чисто. Многочисленные, пусть и весьма примитивные инструменты лежали каждый на своём месте, составляя ощущение полного порядка, контроля и аккуратности. Об истинном предназначении многих из вещей, висящих на стенах и лежащих на верстаках, я мог только догадываться. Отдельной кучей лежали деревянные бруски разных форм и размеров и палочки, из которых, вероятнее всего, старик и делал болты. Наконечники особой формы я отдельно заказал кузнецу, живущему фактически через дорогу и заваленного работой похлеще плотника. Впрочем, звонкая монета и его не оставила равнодушным и он даже согласился по завершению заказа доставить его старому ремесленнику. За покрытие издержек, разумеется.

Мы прошли в самый конец этого небольшого ангара, пока наконец не вышли к тупику в виде широченного стола, служащего, вероятно, рабочим местом. Покопавшись в закромах полок, он выудил из неоткуда связку арбалетных болтов. Аккуратно развязав толстый шнурок, старик разложил стрелы на столе. Я пересчитал их. Вышло ровно десять штук. И это сделал один, заваленный работой старичок меньше, чем за сутки. Вот, что значит многолетний стаж! На удивление все болты были сделаны как под копирку. Они как будто вышли из под одного станка: имели одинаковую вплоть до сантиметра длину, толщину и, на мой взгляд, были идеально ровными. Я собрал заказ в свой колчан и достал увесистый кошель с серебром. Отсчитав солидную сумму, которую в мирное время можно было бы отдать за в трое больший заказ, я добавил ещё несколько монет за качество его работы. Выписал, так сказать, премию. Старик благодарно принял горстку монет и принялся их пересчитывать. Я уже собирался уходить, как вдруг он окликнул меня:

— Постойте, уважаемые! — Его голос звучал с ноткой растерянности. Неужели просчитался?

— Что, неужто не хватает? — Усмехнулся я.

— Да напротив, перебрал ты! — Воскликнул он и протянул мне свою премию сильной, пусть уже и морщинистой рукой.

— Не, дед, это твои деньги. Заказ ты выполнил, да ещё на отлично. Хороший труд всегда должен поощряться! — Старик замешкался и скромно улыбнулся. Он явно не ожидал такого поворота событий. — Ах да, и ещё. — Я глянул через дверной проём на кучу поленьев во дворе. — Ты бы не надрывался на старости лет. Пришлю я тебе своих ребят, они тебе эти полешки в раз перемолотят.

— Ох, — Он улыбнулся ещё шире. Это была добрая, искренняя улыбка человека, уже было потерявшего веру в человечество. — Это как же, я ведь и не знаю… — Он тоже глянул во двор. Потом снова на меня. Вдруг мне в голову пришла очередная идея.

— А ты займись-ка лучше своим делом. — Я кивнул на верстак. — Мне нужен ящик. Но не простой, а чтобы крышка в нём снималась и плотно закрывалась. А ещё желательно сделать стенки его из единых дощечек. — Я визуально показал примерные габариты ящика. — Все щели нужно засмолить. Так, чтобы воздух не проходил. Ах да, ещё один момент. К низу ящика изнутри приклей чем-нибудь намертво глиняную чашку. Желательно, чтобы края её были как можно выше, а сама она не шибко широкая. Ну, вроде всё сказал. — Старик будто вынырнул из прострации, в которой, судя по всему, моделировал мой заказ. Он с интересом потёр мозолистые ладони и мечтательно закатил глаза.

— Сделаем, — Будто помолодев, ответил он на выдохе. — Я тебе его за так сделаю, идёт?

— Добре! — Мы ударили по рукам, после чего я наконец покинул его двор.

Ещё порядка двух часов мы с Ильёй бродили по городу, заходя во все кузни и мастерские, ткацкие и плотницкие, которые только могла предоставить Гатчина. В доме каждого мастера Илья проявлял не дюжий интерес, раз за разом осыпая очередную цель сложными, даже для меня, вопросами в их деле. Мало кто мог сравниться, да хотя бы приблизиться к мастерству старого плотника. Однако все заказы оказались выполнены и мы, гружёные подобно волам, возвращались в лагерь. В общей сложности получилось насобирать шесть с гаком десятков болтов разной степени качества, но всё же приемлемых. Дюжина дротиков обещала пополнить наши запасы тяжёлого оружия дальнего боя, к которым эти короткие копья с массивными наконечниками легко можно было бы отнести. К тому же, наконец удалось одеть весь отряд в стёганную броню, имеющую неоспоримое преимущество перед дублёной кожей.

В лагере мы застали интереснейшую картину: выставив несколько бочек и свалив кучку ящиков, весь десяток увлечённо гонял кожаный мяч. Настолько увлечённо, что по началу они даже не заметили моего возвращения. Их не смущал ни крутой склон, на котором они были вынуждены организовать поле для игры, ни отсутствие разметки, ни даже чересчур большое количество человек в команде. Впрочем, когда такие мелочи останавливали пацанов, заражённых неизлечимой болезнью футбола?

Первым на меня обратил внимание стоящий на «воротах» Кузьма, недавно оправившийся от раны и вынужденный уступить роль полевого игрока громадному Бьёрну. Эх, кого же напоминает мне в нападении этот громила, с редкими белыми волосами? Ну конечно! Сменить бы цвет волос на тёмный, да убрать акцент и точно номер «двадцать два» нашей сборной! Ну, точнее уже не моей, а той, что была в другой жизни.

Заметив мой суровый взгляд, все бойцы с завидной скоростью построились в шеренгу по стойке «смирно».

— Лейтенант Иван!

— Я! — Привычно отозвался он.

— Объясните причину прекращения выполнения приказа!

— Так это, командир, — Он шмыгнул носом, — Приказ выполнен! Две крысы пойманы и ожидают в клетках возле вашей палатки! — Вот так новости! Это они меньше, чем за два часа справились? Хотя чему я удивляюсь, тут же крыс, пожалуй, больше, чем людей!

— Ожидают, значит? — Хохотнул я. — Молодцы! Хвалю за безупречную службу! — Весело гаркнул я им. — Вольно, бойцы! Разрешаю продолжить игру.

Я подошёл к своей палатке, возле которой и правда стояли две небольшие клетки, имеющие прутья лишь с одной-единственной стороны, которая по совместительству являлась и дверцей. Остальные же были сделаны на основе древесины. Я заглянул внутрь. Крупная, в две ладони крыса, посмотрела на меня из темноты. От неожиданности я даже вздрогнул. Вот так номер!

— Голодная, да? Ну ничего, не долго тебе осталось. Послужишь, так сказать, на дело отечества. А потом памятник тебе поставим на главной площади. Как героине-испытательнице. Андерстенд? — Недовольный писк послужил мне ответом. Оставалось только ждать вечера. В палатке я обнаружил ту самую «гитару», что совсем недавно одалживал у Генриха. Вот так Майер, вот это подгон! Что ж, томным вечер теперь уж точно не будет!

Интерлюдия. Курсант Кузнецов.

Спустя неделю я наконец-то смог взять отгул у вечно недовольного начальства и выехать на поиски истины. Честно говоря, слова человека, так или иначе попавшего в психиатрическую лечебницу, не вызывали у меня особого доверия. Но при этом в голове так же не укладывался тот факт, что такой с виду образованный человек, как Аркадий, смог предстать перед судом как однозначный психопат. Я уже слышал легенды, как в подобного рода заведениях прятали неугодных правительству людей. Не то чтобы я в это верил, но всё же и ситуация эта по своему уникальная.