Шутя, мальчишки зашли в свой двор первыми, уверенные, что Игнат последует за ними. Сразу же отнесли снаряжение в сарай и, вымыв руки в бочке с водой, направились в дом. В этот раз они оглянулись на Игната и остановились дождаться его у двери. Тот аккуратно оставил свои вещи на лавке и тоже вымыл руки. Улыбнулся пацанам, что с нетерпением смотрели на него. Ещё бы. Надо же похвастаться маме своим уловом!

— Мам! Мам! Мы пришли! — радостно крикнул Пашка, когда первым вбежал в коридор.

— Я в кухне, — отозвалась Людмила.

Игнат улыбнулся ещё шире, услышав её голос. Спустя секунду поймал себя на мысли, что пришёл сюда, не просто провожая мальчишек, а чтобы увидеть их мать. Она ласковым лучиком солнца стала для него. Всегда улыбчивая и приветливая, несмотря на все жизненные трудности. А их, как он понял, было в избытке в жизни не только одной Людмилы, но и её сыновей. Быть может, именно поэтому его и начало тянуть к ним: всё их семейство излучало внутренний свет. Его же самого жизненные трудности сломали, наверное. Закрылся в себе, не желая открываться даже близким людям. И теперь ему стало стыдно. Стыдно за себя и своё поведение. За свой эгоизм, который никуда не делся. Он всё так же продолжает жить только своими желаниями и приоритетами.

Он остановился, пройдя только половину пути в кухню, поверженный внезапной мыслью: а что будет, когда он насытится их светом и теплом? Уедет обратно в город без сожалений? А там позабудет о них уже на следующий день? Или через неделю?..

Лёшка, что остановился на пороге, чтобы дождаться его, вопросительно приподнял брови, а потом в глазах отразилась тревога. В мгновение ока он оказался рядом с Игнатом и, осторожно взяв его за предплечье, спросил:

— Нога разболелась? Вам помочь?

Игнат не любил, когда ему напоминали о травме, но в этот раз не почувствовал привычного раздражения и злости. Нет. Он улыбнулся мальчишке. И постарался, чтобы его улыбка действительно была искренней, а не как обычно натянутой.

— Всё хорошо. Просто задумался, — заверил он Лёшку.

Мальчишку не успокоили его слова. Несколько продолжительных мгновений он пристально смотрел на него и только потом кивнул.

— Пойдёмте, там Пашка уже все новости маме выложил, — всё ещё сомневаясь, сказал Лёшка.

Стоило ему отвернуться, как улыбка слетела с лица Игната. На мальчишку он посмотрел с сожалением. Он не хотел тревожить никого из семейства Броцман. Это он, взрослый мужчина, должен заботиться и волноваться за слабый пол и детей, а не наоборот. И всё равно постоянно происходило ровно противоположное: то Людмила переживала за него, то её детей заставлял волноваться.

Вздохнув, он вошёл следом за Лёшкой. Его брат уже сидел на стуле и воодушевлённо что-то рассказывал маме.

Людмила стояла возле стола, на котором была рассыпана мука, лежали кругляшки раскатанного теста и миска с вишней. Сама хозяйка кухонной утвари красовалась в очередном длинном сарафане, поверх которого был надет жёлтый фартук. Она слушала сына, не переставая ласково улыбаться, и при этом продолжала лепить вареники.

На вновь вошедших она глянула лишь мельком, но и этого хватило, чтобы окунуться в её свет и тепло.

— Мам, смотри, какой у нас сегодня улов! — прервал брата Лёшка, поставив ведро, в которое он во дворе успел пересыпать рыбу, на свободный стул.

Людмила отряхнула руки и вытерла их об фартук. Подошла и заглянула в ведро. Внимательно рассмотрела улов сыновей.

— Здорово, — с мягкой улыбкой резюмировала она, обласкав взглядом по очереди своих мальчишек. Остановила внимание на старшем. — Но вы же понимание, что чистка на вас?

— Да, — ответил Лёшка, правда, уже не с таким восторгом, как ещё минуту назад.

Им действительно было чем похвастаться, потому что в их ведре была только крупная рыба. Ну, как крупная — с ладонь Игната. Просто он пошёл на хитрость, сказав, что любит похрустеть мелкой рыбешкой, поэтому они и поменялись…

— Засушим? — тем временем предложила Людмила, и пацаны опять довольно засияли. Предложение им пришлось по душе. — Тогда вы занимаетесь рыбой, а я закончу с варениками. — И только теперь она посмотрела на Игната, что предпочёл не отсвечиваться. Стоял, прислонившись к дверному косяку, и с удовольствием наблюдал за солнечным семейством. — Останетесь на ужин? — спросила у него, даря персональную улыбку.

Искушение согласиться было велико, но Игнат нашёл в себе силы отрицательно покачать головой. Он, без сомнений, наглый человек, но меру своей наглости знал всегда.

— Нет, — повторил он вслух свой ответ. — Дед будет ждать меня с уловом.

— Можно и его позвать, — мягко промолвила Людмила.

— Не сегодня, — выдавил из себя Игнат. — Я только пацанов проводил, — пояснил он свой приход, — К тому же мне тоже ещё предстоит чистить свой улов. Да и мелкую работу по дому закончить.

Мальчишки не скрыли своего разочарования. Похоже, они тоже надеялись, что он останется у них на ужин. Приятно.

Людмила понимающе кивнула. Шагнула к нему в намерении проводить.

— Не стоит, — прервал он её желание. — Меня Алёшка до калитки проведёт. Да? — уже к старшему сыну Людмилы обратился он.

— Конечно! — с готовностью отозвался тот.

Игнат бросил прощальный взгляд на слепленные уже вареники. Их было всего несколько штук пока. Тепло попрощался с Пашкой и Людмилой и вышел вместе со старшим из братьев.

— Может, вам чем-то помочь надо? — тихо и неуверенно поинтересовался мальчишка, ожидая пока Игнат заберёт с лавки свои вещи. Сам он уже успел взять спиннинг Игната. — Я могу прибежать к вам, как только почищу и засолю рыбу.

— Спасибо, но нет. — Игнату опять пришлось выдавливать из себя искреннюю улыбку. — Увидимся на днях. Или же уже в субботу. Буду надоедать вам весь день.

— Мы не против, — смущённо просиял Лёшка.

Детская непосредственность. Игнат с благодарностью посмотрел на него на прощание и побрёл вниз по улице.

Дед удивился его кислому выражению лица. Игнат же только отмахнулся от него. Проверив работу рабочих, принялся за чистку рыбы.

Чистил мелюзгу и тихо бурчал себе под нос. Ругал себя. Он же мог на ужин насладиться вкуснейшими варениками с вишней, заправленными домашней сметаной. Вместо этого будет грызть рыбу. Правда, с утра он предвкушал такой ужин. Теперь же…

Он не любил готовить, хотя и умел. Дед тоже был лентяем в этом плане. Рабочие готовили себе сами, к ним и не совались. Впрочем, работа у них продвигалась быстро. Естественно, благодаря тому, что хозяева полностью контролировали процесс.

В кухне уже полностью завершили ремонтные работы. Даже полностью укомплектовали её. Осталось только привыкнуть к ней. Это Игнату давалось трудно, потому что кухонька была совсем маленькой. В его городской квартире она была приличного размера — удобного для его роста. Здесь же из-за низких потолков в доме, приходилось немного пригибаться, проходя через дверные проёмы.

Отыскав сковороду, он поставил её на плиту. Налив приличное количество подсолнечного масла, достал муку и тарелку. Задумчиво поглядев в окно, принялся за готовку.

Дед заглянул к нему, при этом, не забыв стереть с лица хитрую ухмылку.

— Одну рыбу будем есть? — спросил он, внимательно рассматривая, что есть на столе.

— А тебе ещё что-то надо? — апатично отозвался Игнат, чувствуя, что начинает раздражаться.

— Людмила к рыбке много чего только не подавала, — назидательно заметил Леонид Захарович.

Его племянник скрипнул зубами.

— Пюре будет. И салат сейчас сделаю, — пробурчал он на выдохе.

Дед удовлетворительно кивнул и ушёл. Через несколько минут до слуха Игната донёсся его голос уже откуда-то из сада. Уже успел найти себе нового собеседника. Игнат усмехнулся. Дед всегда найдёт себе компанию. Причём, даже если дед навязывал своё общество, то очень быстро завладевал вниманием своего собеседника, увлекая рассказами или интересной темой беседы.

Готовка окончательно отвлекла Игната от угнетающих мыслей. С его ногой проблематично было успевать нарезать овощи и следить за рыбой. Он постоянно оступался и кривился от боли. Пару раз шипел проклятия. В итоге он так сконцентрировался на своих движениях, что не заметил, как в дверном проёме застыла женская фигура.