Добрый бог снова меня услышал, увы. Когда человек вошел в прихожую, на кухне уже медленно оседала черная звездная пыль, быстро растворяясь в пропахшем криминалом и рагу воздухе.

Доброе божество снова услышало мои молитвы и поняло их очень буквально. Так как домой оно отправить меня не смогло, решило использовать в качестве пункта назначения второй адрес. Еще до того, как божественный повар смог увидеть ловкую воровку еды, меня охватило уже знакомое чувство невесомости, а после случилось жесткое приземление.

Проморгавшись, я увидела тонкие металлические прутья вокруг и удивленные глаза своих сокамерников. Да, я снова в клетке, из которой меня не так давно увели на допрос. Шмыгнув носом и немного огорчившись минималистичному интерьеру клетки, я обхватила колени руками и гордо поджала губы. Посмотрев на изумленные лица арестантов, я с вызовом ответила:

— Лучше на каторгу, чем в постель к чудовищу!

Вот и живите теперь с этой информацией.

Прислонившись спиной к прутьям, я устроилась на ночь и постаралась немного отдохнуть. После всей беготни и нервов очень хотелось спать. И хоть тревога в душе все еще не улеглась, я очень быстро погрузилась в сон.

Время шло, никто мне не мешал, и на то был ряд замечательных причин. Во-первых, на этом складе клеток не было дополнительной охраны. Вся стража караулила каторжников снаружи, а внутри мы были предоставлены сами себе. Казалось бы, какая халатность! Но людей тоже понять можно. В конце концов тут в замкнутом помещении содержится несколько тысяч немытых тел, которых не выпускали из клетки по нужде. Так что текущую обстановку вокруг представить несложно. А если говорить о побеге, то через эти решетки мы сможем просочиться разве что по частям. Разваливаться, как не трудно догадаться, никто не умел. Кроме меня, кхм.

А во-вторых, каждая собака знает, кто такая Милена Вайнер. И раз она может телепортироваться, то лучше не мешать почтенной донье спать, чтоб не рисковать собой. Да, я тут что-то вроде знаменитости, но вот автограф люди получить боятся.

Так что этой ночью уголовники вели себя тихо, а охрана рыла носом планету, не в силах себе представить, что Милена — не только умничка, но и уже сама вернулась в камеру, как ответственная злодейка.

Сон, больше похожий на обморок, не продлился долго. Первый же громкий звук вырвал меня из забытья и заставил настороженно заозираться. Высокие ворота ангара медленно разъезжались в сторону, производя много шума, а преступники в клетках уже больше походили на зверей, чем на людей. Кто-то молчал и мрачно смотрел на расширяющуюся полосу света в дверном проеме, кто-то тряс прутья клетки в надежде, что те сломаются, кто-то громко и грязно ругался, вымещая всю свою ярость на несправедливость этого мира, а кто-то сжался в углу и тихо плакал. В общем, помирать никто не жаждал.

Я в этом мире всего день, но даже на меня эта картина подействовала удручающе. Хотя не стоит забывать, что они тут не за кражу из супермаркета сидят. Наверняка же почти все тут убийцы и... убийцы. Понятия не имею, за что тут сажают. Меня вот вообще просто так криминальным авторитетом назначили. Бессовестные.

События тем временем продолжали разворачиваться. Двери ангара разъехались, и в помещение вошел отряд охраны. У каждого бравого вояки за спиной висело по огромной пушке, что наводило на мысли о мужских комплексах, а еще вызывало некоторое недоумение. Они на штурм пришли или клетки забрать? К чему такой арсенал с собой таскать? Мы же тут не фильм снимаем, в конце концов.

Отряд ровными рядами шагал по проходу и выглядел очень доблестно, пока командир, возглавляющий шествие, не пригляделся к стоящей прямо по курсу клетке. Моей клетке.

О этот восхитительный миг, когда двое встречаются глазами. Искра, буря, взрыв, и наши сердечки забились в унисон! Короче, мужик дернулся, схватился за пушку и выпучил глаза.

— Привет, — вздохнула я, понимая, что со мной тут никто, кроме чудовища, не хочет здороваться. Или что, если тюрьма, то вежливыми быть не надо?

— Ты!.. Ты... Ты? — Капитан силился подобрать слова, глотая воздух. Остальные стражники заинтересовались происходящим и стали любопытно выглядывать из-за спины начальства. Увидев меня, все обомлели. Еще бы, я два дня зубы не чистила.

Я немного переживала, что добрый бог может сегодня не успеть меня телепортировать, но в целом была спокойна. Это люди называют верой? Чувствую, скоро я стану очень набожной.

Капитан собрался с мыслями, выхватил ствол и, нацелившись на меня, грозно приказал:

— Не двигаться!

А у самого коленки дрожат, такой милый. Я улыбнулась.

— Хорошо, — мягко ответила я. — В этих апартаментах особо не развернуться, поэтому не нервничайте так пожалуйста.

— Заткнись! — завопил капитан, оказавшись на грани истерики. Я послушно умолкла, взглядом посылая ему лучики добра и умиротворения, а он схватился за что-то похожее на рацию и связался с другой стороной. — Командир! Заключенная пятнадцать-ноль-восемь обнаружена! Повторяю: заключенная пятнадцать-ноль-восемь обнаружена!

— Ш-ш-ш. Прием! Повторите, прием! — раздалось шипение из рации.

— Повторяю! Повторяю! Заключенная пятнадцать-ноль-восемь обнаружена! — орал капитан в пластиковую коробочку, багровея лицом.

— Прием! Прием! Вас плохо слышно! Прием! — повторилось шипение через пару секунд.

Я робко подала голос:

— Может, пока вы обсуждаете это, я успею сходить в душ?

— Молчать!!! — рявкнул мужчина, и я сочла за благо больше не капризничать. Все еще следя за мной дрожащим от нервного перевозбуждения взглядом, капитан нажал какие-то кнопки на рации и снова попытался связаться с той стороной: — Прием! Меня слышно?

— Вас слышу, прием! Говорите! — ответили ему через секунду.

— Это капитан четыреста семнадцатого отряда! Мы обнаружили заключенную пятнадцать-восемь! Повторяю! Мы обнаружили заключенную пятнадцать-восемь!!!

— Кого? — раздался недоуменный голос из рации.

— Пятнадцать-ноль-восемь, — дружелюбно подсказала я капитану. — Вы нолик забыли. А нолик — это важно.

Я грустно вздохнула и опустила взгляд на свои пустые ладони. Вот бы и мне автомат какой! Увы, я понятия не имею, куда бежать. В памяти есть только одно место — вчерашняя квартира божественного повара, но после того, как я ушла, оставив беспорядок, появляться там слишком стыдно. Я все-таки не бессовестная.

Боженька тоже так подумал и вместо телепортации дал мне... автомат. Еще секунду назад все было хорошо, а теперь капитан остался в ботинках и с рацией, а я с его пушкой и отвисшей челюстью. И сжимая в руках тяжелый плазмер, я таращилась на оголенного мужчину, понятия не имея, почему боженька отобрал у него не только оружие, но и одежду. Может, капитан был атеистом?

Заключенные не были так вежливы, как я, и через пару секунд ступора в ангаре грянул сотрясающий стены хохот. Капитан вскрикнул и прикрыл корень жизни рацией. Его собеседник еще не знал, куда теперь приходится задавать вопросы, бедолага.

— Вас плохо слышно! Повторите! Прием! — надрывалась рация, звук которой почти тонул в хохоте каторжников. Мне не было смешно, у меня в руках плазмер, и я не знаю, что с ним делать.

Года три назад я снималась в роли девушки злодея, и там был один эпизод, немного похожий на нынешнюю ситуацию. Это был героический боевик, и моя роль погибла в начале сюжета, чтобы у злодея появился мотив быть злобным отморозком, но это не помешало мне досмотреть фильм до конца. И там герой вместе с жителями города организовал ополчение, чтобы свергнуть власть злодея.

Ба! Да я же теперь как тот главный герой! И пушка есть, и штаны! Если буду очень убедительной, то даже стрелять не потребуется!

Воодушевившись внезапным озарением, я сделала глубокий вдох, вспоминая героический облик главного персонажа, а заодно перенимая немного боевой уверенности у первоначальной владелицы этого тела. Пнув дверь клетки, я вышла, встала в полный рост, сделав свое самое грозное выражение лица, красиво перехватила пушку, молясь, чтобы она торчала в сторону врага правильным концом, и заговорила, вспоминая текст того парня. Текст был хороший, поэтому запоминался легко.