– Меня не убьют, во всяком случае, сейчас. Ты что, не понял, перед тем как убить, меня будут долго мучить. Смотри сам, сначала у меня отобрали Бетти и подсунули Клару, потом делали все, чтобы разлучить нас с тобой. В конце концов у меня осталась одна профессия, теперь у меня хотят отобрать и ее. Я должен стать изгоем, отбросом общества. Клара не зря заявила, что хочет со мной развестись. Я все прошедшие годы мечтал воссоединиться с твоей мамой, а теперь кто я? Зачем я Бетти?

– Маме ты нужен любой, тем более что ты ни в чем не виноват.

– Может быть, ты и прав. Бетти – необыкновенная женщина. Теперь подумай, что еще можно сделать, чтобы заставить меня страдать? По-моему, очевидно, надо сделать, чтобы плохо было вам. Я ночами не сплю, боюсь за вас, за ребенка. Надя в зоне особого риска. Спровоцировать выкидыш не так сложно, подумайте, какое это будет горе.

– Пал Макарыч, это поэтому вы меня даже от столовой до лабы провожаете? – спросила Надя.

– Да, Надя, не обижайся, я вижу, что ты очень живая девушка, тебе надо работать. Сидеть дома – не для тебя, но я очень боюсь за тебя.

– Пал Макарыч, я скажу прямо. Вы все хотите сделать сами. Это у вас в Пендосии, извините, в Штатах каждый сам за себя, а это неверно. У нас не так, у нас один за всех и все за одного. Вместо того чтобы жевать мочалу, давно бы к нам обратились, может, убийцу бы уже вычислили и арестовали.

Павел не стал спорить. Наверное, действительно, он что-то в жизни недопонял. Алекс с Надей склонились над компьютером и довольно долго колдовали над ним.

– Папа, у фирмы счета, на которые уходят деньги, имеют разный уровень защиты. Счета русских отследить очень легко. Один американский – очень трудно, я бы даже сказал, невозможно, а вот второй… Папа, посмотри, кому он принадлежит.

Павел посмотрел. В таких случаях в кино кричат: «Измена!» и хватаются за оружие. Павел набрал брата и услышал:

– Пол, говорить не могу, у нас форс-мажор, все живы, созвонимся ночью.

В первый день после публикации компромата на Павла настроение у Джонни было хуже не бывает. Это ж надо было обвинить отца в том, что он связан с русской мафией. Еще понятно, что дебилы-блогеры смакуют новость на все лады. Им пофиг, правда это или нет, главное, чтобы денежки капали. С удивлением Джонни заметил, что его коллеги, проработавшие с отцом не один год, готовы поверить во всю эту чепуху. При появлении Джонни разговоры замолкали, но краем уха он услышал, что люди обсуждают увольнение. Чат конторы раскалился от негодующих и банально оскорбительных комментариев. Более того, толпа каких-то отморозков пыталась проникнуть в контору и орала гадости про русских, которые должны go home. Пришлось вызывать полицию. Толпу разогнали, но настроение упало совсем до нуля. Еще начала звонить мать. Джонни послал ей на ватсап фотки отеля, ее родителей и сестры и на контакты с Кларой забил, стал сбрасывать звонки матери. Тогда она начала терроризировать звонками Нору. Пришлось отправить матери СМС, что на днях он к ней заедет. Днем пришла весть, что слег дед. Это вообще выбило всех сотрудников из колеи. Совсем под вечер приехал Боб. Он собрал всех и рассказал о происшествиях на заводе в Потаповске. Боб объяснил, почему глава конторы, господин Павел Потапофф, находится в длительной командировке в России, а главное, показал ролик, смонтированный на основе материалов с видеорегистраторов, на которых сохранилась запись всего происшедшего в Потаповском лесу. Из ролика становилось совершенно очевидно, что Павел не участвовал в мафиозной разборке, а, наоборот, помогал полиции задержать преступников, причем рискуя своей жизнью. Когда Джонни увидел, как бандит замахнулся трубой на Павла, он первый раз в жизни осознал, что отец смертен. От этой мысли стало очень страшно и неуютно. Нора так вообще чуть не разревелась.

Надо сказать, что народ в конторе воспрял духом. Вместо разговоров об увольнении начались споры, как лучше подготовить документы, чтобы ужучить блогеров по полной.

На следующей день пресс-секретарь клана на специально созванной пресс-конференции обнародовала ролик для общественного просмотра и прояснила некоторые детали потаповских событий. Джонни повеселел. Чат конторы сейчас же наполнился объяснениями в любви и восхищением самоотверженностью мистера Потапофф. У Джонни аж мышцы на лице заболели. Ему пришлось принимать бесконечное число посетителей, специально приехавших, чтобы выразить почтение Павлу, и улыбаться, улыбаться, улыбаться… Самым прикольным оказался звонок из фитнес-клуба, который посещал Павел. Тамошние начальники попросили разрешения использовать ролик для рекламы физической подготовки завсегдатаев клуба, естественно, за большое вознаграждение. Все было замечательно, даже прикольно, осталось только одно неприятное дело – поездка к матери. Джонни решил не откладывать ее на будущее. Он отвел на беседу с Кларой пятнадцать минут и ни минутой больше. Перед тем как войти в родительский дом, Джонни посмотрел на часы и засек время.

Сначала Клара пыталась выспросить у Джонни подробности «русского» дела, в котором оказался замешан Павел, но потерпела неудачу. Тогда она стала рассуждать о том, что Алекс – это позор для отца, вечно влипает в какие-то истории, и, наконец, стала советоваться с Джонни, сколько ей содрать с мужа за развод. Для Джонни болтовня матери были просто назойливым шумом, который ему быстро надоел. Он решил закруглить визит, как вдруг услышал характерный звук. Так скрипело любимое кресло отца, когда он работал у себя в кабинете.

– В кабинете у отца кто-то есть?

– Что ты Джонни, кто там может быть, я в доме одна.

По виду матери Джонни сразу сообразил, что она врет. Он стрелой взлетел на второй этаж и распахнул дверь в кабинет Павла. Сейф был открыт, а за отцовским столом в отцовском кресле сидел мужик в перчатках и медицинской маске. Незакрытая часть его лица была покрыта шрамами. Мужик просматривал папки, которые Павел хранил в сейфе.

– Джонни, это твой родной отец, Арчибальд Смит, – затараторила мать, догнавшая Джонни.

– Привет, папуля, – Джонни вытащил из кармана телефон и решил вызвать полицию.

– Значится так, сынок, быстро положил мобилу в карман.

Джонни вдруг обнаружил, что Смит направил на него дуло пистолета. Надо сказать, что что-то внутри Джонни екнуло.

– Спроси мать, я шутить не люблю. Пристрелю на раз. Правда, можем договорится. Значится так, если поможешь найти бумаги по делу Грнвиллзов, деньжат подкину. Ты же хоть вроде бы и при Потапофф, но щенок безродный. Пнут ногой, и прости-прощай сладкая жизнь. Тебе денежки нужны.

– Папуля, а у тебя-то бабки откуда? По чужим сейфам шаришь.

– Нахал. Знавал я одного такого, Диком звали, рвань подзаборная, а гонора выше крыши. Плохо кончил. Говори, что про дело Гринвиллзов знаешь, – Смит встал и почти уперся стволом в грудь Джонни.

– Что знаю? Не здесь ищешь, папуля. Отец над такими делами, как дело Гринвиллзов, работает только сам, никого к ним не подпускает. Боится утечек. Знаю только, что этим дурацким делом отец занимался вместе с юристом из конторы Гринвиллзов. Захочешь, у них в конторе узнаешь, с кем. У нас в конторе искать бесполезно. Может, еще дед что-то знает, только вряд ли ты до него достанешь. Руки коротки.

– Джонни, – начала ныть мать, – ты же у деда каждый день бываешь, разнюхай, что к чему. Арчи нам денег отвалит, я еще с Пола за развод бабки стрясу, все будет окей, разбогатеем.

– Вряд ли ты что-то с отца стрясешь, если дело Гринвиллзов всплывет. Не ходи к гадалке, контору прикроют, а отца вообще могут посадить.

– Арчи, как же так, ты мне этого не говорил. Это свинство с твоей стороны, я не хочу без бабок остаться.

– Ты это что здесь про свинство проблеяла? Место свое забыла? – Смит размахнулся и ударил рукой с пистолетом Клару по лицу.

У Джонни потемнела в глазах, все-таки Клара была его матерью. Дальше он действовал на полном автомате: левой рукой Джонни подхватил мать, которая не удержалась на ногах, правой ногой со всей силы ударил по руке Смита со стволом и выбил его, а правой рукой выхватил телефон и стал набирать полицию.