В стране неведомо какой,
В конюшне короля
Жил жук, довольный сам собой,
Всегда себя хваля.
А в той конюшне мирно жил
И выполнял свой долг —
Конь императору служил,
И возглавлял он полк.
Под градом пуль и канонад
Конь седока хранил,
Он в битвах не искал наград,
Но честно заслужил:
От неприятеля спас он
Не просто седока —
Его Величество и трон,
И не щадил бока.
Сказал Величество при всех:
«Любимому коню
За храбрость, воинский успех
Подковы подарю.
Подковы эти смастерить
Из золота велю,
Лишь тот достоин их носить,
Кто служит королю».
А жук навозный прожужжал:
«Скотину наградил?!
Так я ж в его навозе спал,
А про меня забыл?!
Пусть конь большой и молодец,
Но мы ж почти родня…
Так, может, смастерит кузнец
Подковы для меня?»
Кузнец жука вдруг разглядел:
«И ты пришёл к огню.
Никак подковы захотел,
Завидуешь коню?»
«Да, я достоин их носить,
Скотина мне не друг…
К тому же лошадь надо мыть
И выводить на луг.
А я хорош и без мытья,
Не нужен мне никто,
И наградить должны меня,
А то – коня… За что?!»
«Тебе, жук, видно, невдомёк:
Конь подвиг совершил.
К наградам труден путь, далёк,
А ты в навозе жил».
Тут жук крылами замахал,
С обидой говоря:
«А ты, ремесленник, нахал!
К тебе пришёл я зря».
И жук, ругаясь, отлетел,
Сердитый на коня:
«Да как подарок взять посмел
Один и без меня?!»
Жук очутился в цветнике
Средь ароматных роз,
Коровка божья на листке
Вдруг задала вопрос:
«Не правда ль, хорошо вокруг:
Цветы и аромат?
Тебе, должно быть, новый друг,
Приятен этот сад?»
«Ну, я-то к лучшему привык!
Что проку жить средь роз?..
Вся красота – блаженства миг,
Когда вокруг – навоз!
А здесь нет кучи ни одной,
И мне поверишь ты —
Несовершенен мир такой,
Коль нет в нём красоты».
Жужжа: «Как жить в саду пустом»,
Уполз жук в тень, томясь.
Там гусеница под листом,
Соседу удивясь,
Заговорила так с жуком:
«Что нового в судьбе?!
От жизни мы чего-то ждём…
Откроюсь я тебе:
Мне божий мир не осознать
В рождении одном,
Его мне суждено понять
И в облике ином:
Вот скоро предстоит мне стать
Крылатым существом,
И я смогу тогда летать,
Порхая день за днём».
Ей жук сказал: «В разгаре дня
Не вредно помечтать.
Конь, взяв подковы у меня,
Не может в них летать.
Куда тебе-то до коня?!
Ползи, ищи покой.
Из нас троих лишь у меня
Есть крылья за спиной».
Тут землю ливень захлестнул,
И жук лететь не смог —
Он, обессиленный, уснул
В том месте, где был сток.
Наутро, радуясь воде,
Заквакали лягушки:
«Мы бодрость чувствуем везде —
От лапок до макушки!
Лишь мы – достойные сыны
Отечества родного,
Не рвёмся за предел страны —
Дождя ждём проливного.
И надо ж птицам улетать?
Ах, как здесь хорошо!
А климат этот – благодать:
Так сыро и свежо!
Вся радость наша лишь подстать
Почёту или славе,
Её сумеешь ты понять,
Когда сидишь в канаве!»
Жук вставил реплику свою:
«В конюшне вы бывали?
Вот этот климат я люблю,
А запах! Вы бы знали!
Я к обхождению привык —
Особы мне родня…
Скажите, есть вблизи парник,
Что приютит меня?»
К себе внимание привлечь
Жук искренне желал.
Лягушкам непонятна речь —
Квакушек хор молчал.
Жук убеждал себя, твердя:
«Невежд везде полно,
И что навоз милей дождя,
Понять им не дано.
И пусть я от дождя ослаб —
Мне дорого моё!
Как ненавижу этих жаб,
Что хвалят лишь своё…»
Когда обсохли два крыла
И воздух посвежел,
Чутьём жук понял, что звала
Теплица… Он взлетел,
Себя спросив, мечту храня
И не скрывая слёз:
«Найдётся ль куча для меня,
Зарыться чтоб в навоз?»
И всё свершилось наяву:
Жук кучу отыскал,
И сон приснился там ему
Про то, как важным стал:
В конюшне он живёт один —
Убит был конь в бою,
Теперь жук – главный господин,
Ему хвалу поют.
И он решился и спросил:
«Хочу подковы я,
Всё те же, что не доносил
Конь прежний до меня…»
Тут жук проснулся, зажужжал —
Доволен жизнью он:
Ему, жуку, цветочный бал
Навеял чудный сон.
В теплице ярко от цветов…
На аромат их грёз
Жук не поддался – не таков,
Не променял навоз!
«Да, тут цветы любые есть,
Достойный им приют.
О, как же вкусно будет здесь,
Когда они сгниют!»
Вновь бурей мысли понеслись —
К жуку вернулась боль:
«Несправедлива эта жизнь:
Подковы… конь… король…
Двор короля – из дураков,
Порядочный лишь я.
Там даже не нашлось подков
Злачёных для меня?!
И конь правителя живёт
В достатке, как во сне,
Златой подковой землю бьёт —
Не вспомнит обо мне.
Не испытал конь тяжких мук,
Судьбой не обделён.
И только я, навозный жук,
Наградой обойдён.
Ох, что за жизнь?! Обидно мне…
Сиротский здесь приют…
А место лучшее в стране
Конюшнею зовут».
Жильё достойное себе
Искать жук полетел,
И предоставленный судьбе,
Он в дом один влетел.
А этот прочный, длинный дом
Конюшней прежней был.
Тепло и «аромат» кругом,
Как прежде, конь здесь жил.
Жук очутился на коне,
Вцепился в гриву он.
«Теперь-то всё понятно мне:
За что конь награждён?!
Мысль удивительно проста, —
Жук с трепетом сказал. —
Подковы дали неспроста —
Я на коне скакал!»
И жук повеселел опять:
«А мир-то не дурён,
В нём надо за себя стоять,
Несовершенен он!»
