Картина вечной борьбы Добра и Зла настолько потрясала масштабом и эпичностью, что сбивала с толку и мешала сосредоточиться на деле. Поэтому Сортокс приказал Покрову:

– Скрой Тонкий мир.

Рай и Ад с летящими в них душами тут же пропали – вернее, он прекратил их видеть. Теперь можно не отвлекаться на невольные трепетные мысли о том, что ждёт по смерти его самого…

Покров прикрыл лишь часть Иной реальности, оставив различимыми призрачных Жнецов и души в первые мгновения выхода из тел. Однако меньше неразберихи не стало. «Раньше надо было думать, когда тявкалку свою разевал», – обречённо вздохнул Сортокс и вытащил из-за спины косу.

Первой его жертве прострелили грудь навылет. От горла несчастного отделилась серебристая нить, по которой Сортокс и рубанул наотмашь. Поймав начавшую падать вместе с телом душу за руку, он задержал её и, едва она с его помощью полностью освободилась от тяжкого бренного груза, отпустил. Душа удивлённо взглянула на Смерть, потом её потянуло вверх, и она с ликующим выражением растворилась в сыром весеннем воздухе. Сортокс удовлетворённо хмыкнул. Раз ему дают проводить души в Рай, может, у него всё-таки есть шанс самому туда попасть? Впрочем, следующего «клиента» с пробирающим до мурашек воплем засосало вниз, что поставило зародившуюся надежду под серьёзное сомнение…

Битва набирала обороты. Сортокс уже не первый раз участвовал в подобном, но Большая Жатва всё равно была для него тяжким трудом. Правила требовали, чтобы Жнецы как можно меньше влияли и контактировали с физическим миром, и ему приходилось смотреть в оба, стараясь не обратить на себя внимание живых. К примеру, не толкнуть ненароком одиноко стоящего солдата или не встать случайно под пулю, траекторию полёта которой Покров изменил бы слишком заметно. В этом плане бешеная суматоха играла на руку.

Однако уже к концу первого часа Сортокс взмок так, что хоть выжимай. Озираясь в поисках очередной серебряной нити, он вдруг наткнулся на смотрящий прямо ему в лицо ствол оружия. Прогремел выстрел; пригнувшийся Жнец круто развернулся и косой на вытянутой руке почти не глядя достал схлопотавшего пулю беднягу. Шагнув к освобождающейся от телесных оков душе, Сортокс краем глаза заметил в ладони одного из ближайших живых гранату с сорванной чекой…

Взрыв откинул его на несколько десятков метров в сторону леса. Покров плотным чёрным коконом обволок хозяина и мягко уложил на бесцветную траву между деревьев. Едва защита растворилась, как Сортокс вскочил и напряжённо вгляделся в то место, где пару секунд назад рухнул его застреленный солдат. Метущейся и не могущей воспарить души он там не увидел и облегчённо вздохнул. Значит, сама сумела выйти или кто-то из духов помог. К слову, немаленькая их компания сейчас собралась в образовавшейся от взрыва пустоте.

Нормальные, адекватные Смерти душами не питаются, в отличие от злобных Теней, в которых неизменно превращаются преступившие Закон духи. Но зрелище всё равно до того напоминало пиршество стервятников, что Сортоксу захотелось с неприязнью отвернуться… И очень кстати: неподалёку он заметил оставленную для него под кустом литровую бутылку свежего молока.

Изголодавшийся Жнец поспешил к своему законному пайку. Молоко ему заботливо оставляло Крылатое Начальство, отмечая наступившее время перерыва. Бутыль была высушена во мгновение ока, и Сортокс устроился тут же на долгожданный отдых. Наблюдая за духами, которым физические послабления без надобности, он незаметно для самого себя задремал.

Разбудил его пренеприятный толчок в бок. Сортокс открыл глаза и узрел совсем близко над собой тёмный капюшон, из которого ясно донёсся ледяной шёпот: «Хорош-ш-ш прохлаш-шдатьс-с-ся…» Вскрикнув от неожиданности, Сортокс шарахнулся к соседнему дереву. Никак не отреагировав на испуг человека, дух продолжил с претензией шепелявить: «Полчас-са уш-ше храпиш-ш-шь, мы с-са тебя работать не долш-ш-шны!..» Уязвлённый своим постыдным страхом, Сортокс не стал терпеть нравоучения.

– Какого ляда ты ко мне со своей харей лезешь?! – зло заорал он. – И без вас прекрасно разберусь, понятно?! Уработался он, …, мурло бестелесное! Пшёл вон!

Смерть, чуть помедлив, уплыла; Сортокс мог бы поклясться, что слышал её пренебрежительную усмешку… Сплюнув, он с отчаяньем схватился за голову, взъерошив волосы: «Чтоб я ещё раз когда-нибудь на Ангелах сорвался!..» Но делать было нечего. Отняв руки, он тяжело поднялся, взял забытую у куста косу и поплёлся дальше исполнять постылые обязанности Жнеца душ.

Жаловаться тут было не на что. Ему светила геенна, и лишь по беспредельному милосердию Небес бывший завоеватель и кровавый тиран Сортокс получил возможность загладить многочисленные злодеяния, согласившись вернуться к жизни и занять нынешнюю должность. Строго говоря, простили его практически сразу – в момент испуганного раскаяния перед Вратами в Ад. Но Светлым Силам ещё предстояла долгая кропотливая работа по исправлению шрамов, ран, злых привычек и вредных наклонностей вставшей на путь спасения души… С тех пор минуло уже пятьдесят лет. Всё это время Сортокс, которого наделили возможностью не стареть, честно трудился не покладая рук. И хоть сам он особой разницы не видел, но Ангелы со стороны с великой радостью замечали, как в непростых и подчас суровых условиях жнецких будней постепенно смягчается его чёрствый характер, как учится их подопечный милости и сочувствию и как всё глубже осознаёт неправильность прежней своей жизни.

…Рыжее солнце медленно склонялось над лесом. Сортокс, весь в грязи и пятнах солдатской крови, брёл, от усталости еле волоча ноги. Руки ныли от многочасового махания косой, в носу стоял противный запах горелого пороха, а глаза всё ещё рябило от невообразимого количества виденных смертей.

Умеют они наказывать, эти Светлые Силы. В ближайший десяток лет Сортоксу точно не захочется на них не то что голос повысить – даже косо взглянуть. Впрочем, уже в который раз напомнил он себе, это всё равно намного лучше, чем заживо гореть в Преисподней…

По окончании Жатвы духи без труда покинули этот мир, разлетевшись по своим потусторонним жилищам. Сортоксу же пришлось топать с поля боя на полянку, где его оставили и откуда должны были забрать.

Победили красно-голубые. Оно, в общем-то, и верно: на их стороне была правда… Наверняка это сражение войдёт у них в историю. А всех завоевателей, как бы сильны и могущественны они ни были, рано или поздно ждёт лишь один итог: громкое поражение и неминуемая гибель. Этот урок Сортокс, пожалуй, усвоил лучше других. Он даже невольно начал симпатизировать отважным защитникам родных земель. Достойно глубокого уважения, когда внешне неагрессивный народ столь ловко сбивает спесь с зарвавшихся «покорителей царств». Он и сам бы пожелал умереть вот так, в честном бою с храбрым противником, а не пасть жертвой заговора трусливых шакалов. Но дважды в одну реку не войдёшь. Надменному правителю – позорная смерть…

За размышлениями Сортокс вскоре добрался до поляны. К его удивлению, она не пустовала: на ней в смертельной схватке сцепились двое. Обладатель «дружеского» красно-голубого шеврона в данную минуту одерживал верх над равным по силе соперником. Очевидно, он был нравственно чище, что неожиданно его подвело: узрев вдруг за спиной врага саму Смерть, он оступился и оказался повален на землю…

Сортокс не шелохнулся, заметив в глазах живого возникший смертельный испуг. Такое случается: Покров бывает неспособен скрыть его от некоторых высокоморальных индивидуумов перед их забором, тут он никакой ответственности не несёт.

Он шагнул к борющимся. «Чёрно-жёлтый» живой, всем весом насев на противника, занёс руку с блеснувшим в ней ножом. За пазухой стало ощутимо печь, но Сортоксу не было нужды проверять, чьё имя там пылает. «Красно-голубой», у шеи которого уже серебрилась готовая к перерезанию нить, перевёл беспомощный взгляд с нацеленного острия на Жнеца…

Словно все невинно убиенные им при жизни жертвы сейчас разом взглянули Сортоксу в самую душу. Не совсем отдавая себе отчёт, он привычно взмахнул косой… И с силой опустил немного выше, чем предполагал.