Он просто записал ее в свою память.

Славик посмотрел на женщину, которую они называли Викой. Его сестра. Она казалась немного старше его, с темными волосами и глубокими голубыми глазами. Взгляд ее был наполнен смешанными чувствами — радостью и сомнением, но Славик не знал, что происходит в ее голове.

— Мама… она умерла? — наконец, произнес Славик, и его голос издалека показался ему невероятно холодным.

— Да, Слава. Мама умерла несколько месяцев назад, — ответила Вика, и ее голос дрогнул.

Славик внезапно ощутил пустоту внутри себя. Это был странный ответ, который он не ожидал услышать. Но почему-то его не тронула смерть матери, которую он не помнил.

— Что со мной произошло? Почему я не помню ничего?

— Врач сказал, что это амнезия, возможно, из-за психологического стресса или травмы. Он сейчас здесь и проведет обследование, чтобы выяснить причину.

Славик никак не мог осознать всю серьезность своего положения. Он потерял память и оказался среди незнакомых людей, которые ждали от него каких-то ответов. Кто он такой? Какую роль он играл в жизни этих людей?

Внезапно возникло желание сбежать отсюда, вернуться к Дорской, найти ответы на все вопросы. Но вместо этого он снова качнул головой и сказал:

— Что бы ни случилось со мной, я хочу начать все с чистого листа. Я хочу узнать, кто я и какую роль я играл в этой жизни. Помогите мне вспомнить.

Славик посмотрел на всех присутствующих, и они снова почувствовали, что перед ними стоит совершенно новый человек. Они поняли, что вместе им предстоит пройти через многое, чтобы восстановить его память и разобраться в его прошлом.

И они были готовы сделать все возможное, чтобы помочь ему.

грубую формулировку в письме Злате, на самом деле я волнуюсь за нее. Я знаю, что она всегда ответственно подходит к работе, и внезапное ее исчезновение волнует меня. Я хочу узнать, что случилось и помочь ей, если возможно.

Вместо того чтобы написать письмо клиенту, я решаю отправить сообщение Злате: «Злата, я немного волнуюсь за тебя. Ты пропала на две недели и не ответила на мои письма. Что произошло? Нужна помощь?»

Некоторое время проходит, прежде чем я получаю ответ. Злата пишет мне: «Простите, Марк, у меня были личные проблемы. Я постараюсь быстро закончить эскизы».

Я не слишком удовлетворен ее ответом, но решаю не продолжать эту тему и попробовать сосредоточиться на своей работе. В конце концов, у меня есть свои проблемы, с которыми я должен справиться.

Я продолжаю работать над своим проектом, но мысли о моей несовместимости с Ирой все еще не покидают меня. Я не могу не думать о том, что может быть это знак, что мы не предназначены быть вместе. Но я не верю в подобную чушь, и поэтому решаю просто не обращать на это внимание.

Вскоре я теряюсь в своей работе, погружаясь в дизайн и срываясь на другие проекты. В конце концов, работа всегда была моим убежищем, способом контролировать и понять мир вокруг меня.

Но несмотря на все это, мысли о Ире и нашем браке не покидают меня. Я не знаю, как решить наши проблемы и сохранить наше отношение. Мы оба страдаем от неспособности иметь детей вместе, и это создает непреодолимые разногласия между нами.

Я смотрю на часы и понимаю, что уже слишком поздно. Я не смогу уснуть до утра, и вместо этого решаю продолжить работу.

Может быть, ответы на мои проблемы придут ко мне, когда я больше всего на это не буду рассчитывать. Я принимаю решение сосредоточиться на своей работе и пойти вперед, надеясь, что все уладится со временем.

— Мои дети, — прошептываю я, и в груди замирает сердце.

Все остальное туманит в голове, где-то далеко кто-то говорит, но я не в силах сосредоточиться на словах. Мой мир сейчас сужен до двух маленьких телесных оболочек, прижатых к моей груди. И они — мои. Мои рыжики.

В этот момент уже не важно, что было до этого, какой была боль, страх и неопределенность. Все превращается в одно — в любовь, которая наполняет каждую клеточку моего существа. Я мама. Мама двух рыжих ангелов.

Снежана стоит возле меня, наблюдая за происходящим, и теперь я вижу, что в ее глазах гордость и счастье. Она причастна к этому чуду, она помогла мне пройти через бурю родов и встретить на свет двоих моих малышей. Я благодарна ей и всякому медицинскому персоналу, который был рядом и поддерживал меня в трудный момент.

Позже я вспомню все эти детали, все эти эмоции, все эти слова. Но сейчас я просто наслаждаюсь волшебным моментом, погруженная в безграничную любовь к своим детям. Ведь именно так начинается новая жизнь — с чуда рождения, с чуда материнства.

— Производительницу? — произношу слово с непривычкой.

— Да, в смысле, кто может родить детей, — поясняет Инна Григорьевна с неловкостью. — Извините, если звучит грубо. Просто хотела сказать, что вы — хороший вариант для нас, чтобы обзавестись детьми.

Сердце сжимается от этой формулировки. Я становлюсь всего лишь "производительницей", несмотря на то, что мои малыши еще даже не родились. Но я понимаю, что для Инны Григорьевны и ее мужа это единственный способ обзавестись ребенком, и они искренне хотят его и любить его.

— Значит, вы согласны? — спрашивает Инна Григорьевна, изучая мое лицо. — Мы готовы взять на себя все обязательства по содержанию и воспитанию детей.

Я обдумываю предложение. Размышляю о том, что я могу дать этим детям, и о том, что они могут получить от Инны Григорьевны и ее мужа. Чувствую, как возникают сомнения и страхи, но в тоже время какое-то чувство уверенности и умиротворения.

— Я согласна, — прошептываю, ощущая, как слезы подступают ко мне глаза. — Я знаю, что вы сможете дать им то, чего я не смогу. Я хочу, чтобы они были счастливы и любимы.

Меня охватывает чувство горькой радости и грусти одновременно. Я осознаю, что я не смогу быть их родительницей, но все же счастлива, что они найдут любящую семью и будут жить в достатке. Я надеюсь, что когда-нибудь они узнают, что я приняла такое решение не из-за своей слабости или безразличия, а из любви к ним.

В конце концов, это всегда будет частью меня — то, что я дала им возможность быть счастливыми.

Я не стабилизируюсь, я все еще переживаю. Знание о гетерохромии успокаивает меня, но я все равно нервничаю. Что если что-то не так? Что если у Артема проявятся другие проблемы со зрением? Я не могу не беспокоиться, это же мой ребенок.

Я благодарю врача, опускаю Артема себе на руки и выхожу из кабинета. В коридоре я замечаю, что подруга уперлась в одну из стен и смотрит на меня с опаской.

— Что с ним? — спрашивает она, и я вижу, что ее руки дрожат.

— Вроде все в порядке, — отвечаю я, пытаясь успокоиться. — Это называется гетерохромия, это наследственное, но не опасное.

— О Боже, и у меня всегда было только одноцветное зрение, — вздыхает Снежана. — А я все переживала, что с малышом что-то не так.

— Не волнуйся, мы вместе пройдем этот путь, — улыбаюсь я и касаюсь ее плеча. — Главное, что с ним все хорошо.

Мы идем дальше, взяв детей и коляску. Я понимаю, что еще многое предстоит пройти, но я надеюсь, что мы справимся. Мой маленький рыжик — это моя главная забота сейчас, и я готова сделать все, чтобы он был здоров и счастлив.

отдать должное, он знает свое дело и его редакции всегда делают работу лучше. Но сегодня мне ни до каких достижений не сейчас.

Заканчивая работу, я внезапно осознаю, что больше всего хочется увидеть моих рыжиков. Так много времени они провели рядом со мной, а я так мало смогла им уделить внимания. И теперь, когда я вижу, как они спокойно и беззаботно спят на кровати, меня охватывает невероятное чувство счастья и любви.

Я тихо приближаюсь к ним и смотрю, как они дышат, как их грудки поднимаются и опускаются. Каждый их вздох для меня — подтверждение того, что я сделала правильный выбор, что я решила сохранить их и дать им жизнь. Это мое самое большое достижение.