Его слова про соску в мой адрес подействовали как триггер.

Бамс! Отвешиваю ему звонкую пощечину.

Да чихать я хотела на эту работу! Так обращаться с собой я не позволю. Я себя не на помойке нашла.

— Не понял…

— Послушайте, вы, — медленно, сквозь зубы, говорю ему со злостью, — Я вам не какая-то эскортница, чтобы мне такое предлагать.

Он ошарашенно смотрит на меня, потирая покрасневшую щеку. Хочет сказать очередную пошлость, но меня уже не остановить. Отвешиваю ему вторую пощечину.

Ладонь не долетает каких-то пару сантиметров до его наглой рожи, он успевает перехватить мою руку за запястье.

Пытаюсь вырвать ее из его захвата, но он держит крепко.

— Я не знаю, по какой причине, бухгалтерия дает в обработку важные документы новичку на испытательном сроке, — шиплю на него. — Это уже вопросы к бухгалтерии. Если сотрудницы вашего отдела заняты какими-то более важными делами, что спихивают на меня свои обязанности, то это не моя проблема.

Он молчит, продолжая держать меня за запястье. Уголки его губ ползут медленно вниз. На лицо вот-вот опять наползет маска властного босса.

Пофигу! Если меня все равно уволят, то не вижу смысла лебезить перед ним.

Высвобождаю руку и, гордо вздернув голову, произношу с достоинством:

— И это не вы меня увольняете, это я ухожу. И плевать я хотела на ваши полмиллиона. Я еще на испытательном сроке и никакой трудовой договор не подписывала. Ничего вы мне не сделаете.

Он медленно разжимает пальцы и мое запястье наконец выскальзывает из его захвата. Этот гад так сильно его сжимал, что теперь точно след останется.

— А сосками будете называть своих любовниц, — заканчиваю я свою гневную речь.

Все, я высказалась. И будь, что будет.

В кабинете на пару мгновений повисает тишина. Слышно как колотится мое сердце, от выплеска адреналина.

— А ты ниче такая, — внимательно смотрит он на меня, не отводя глаз, — Дерзкая. За словом в карман не полезешь.

Ничего ему не отвечаю.

— Мне такие сотрудницы нужны, — лицо его приобретает добродушный вид.

Я даже немного удивлена, как из крикливого начальника-самодура, он вдруг за миг сделался вполне себе адекватным на вид человеком.

— Ты конечно тупая, но боевая баба.

А, нет. Похоже я немного поспешила оценивая его адекватность.

— Пойдешь ко мне в ассистентки.

Хочу ему высказать все, что думаю по этому поводу, но он останавливает меня жестом.

— Успокойся, никто не собирается покушаться на твою честь, маленькая принцесса-недотрога, — ухмыляется он, — Можешь и дальше ждать своего прекрасного принца.

Мои кулачки сжимаются сами собой. Я ему сейчас опять врежу!

— Документы тебе доверить нельзя, как мы уже выяснили, но вот с выполнением моих поручений вполне справишься. Справишься же?

Пытаюсь осмыслить, что он сейчас говорит. Так я уволена, или нет?

— И вот тебе первое мое поручение, — продолжает он. — Идешь сейчас в отдел кадров и говоришь чтобы тебя оформили к нам как ассистента финдиректора, то есть меня.

Не поняла. Мне что, только что должность повысили?

Хочется смеяться от всей ироничности ситуации — чтобы получить повышение, надо просто съездить начальству по мордасам.

— Ты чего застыла? — вопрос Николая возвращает меня из размышлений, — Дуй бегом в отдел кадров, пока рабочий день не закончился.

Пытаюсь понять, шутит он сейчас или нет. Кажется нет.

Что ж, ладно. Еще раз внимательно смотрю на него и выхожу из кабинета…

— О, Света, а ты чего в столовой не была? — вернувшаяся с обеда Надя, с довольным видом плюхается в офисное кресло. — Там сегодня такой вкусный жульен дают. Я аж две порции слопала.

— Дела были, — отвечаю я, продолжая складывать в небольшую коробку различную офисную мелочь со своего стола, то что успело накопиться за неделю с небольшим моей здесь работы. — Может позже схожу.

— Сходи обязательно, — кивает головой Наденька. — Только не затягивай с этим, а то весь жульен разберут. Ты просто должна его попробовать. Он — офигенский!

— Хорошо, — улыбаюсь я такому емкому определению качества жульена.

— Погоди… — замечает мои неторопливые сборы Надя, — Тебя все таки уволили?

Уголки ее напомаженных яркой помадой губ чуть опускаются вниз, изображая легкое сочувствие. В глазах загорается огонек любопытства. Еще бы, ведь у нее есть все шансы первой распространить по офису сплетни о моем увольнении.

Погоди. Все таки? Похоже, что мое увольнение для нее лишь вопрос времени, а все сочувствие — показное? Ну, спасибо, Надя, что веришь в меня

— Нет, — спешу разочаровать я ее, продолжая складывать вещи в коробку.

Так, кажется все собрала, что нужно. Осталось только ноутбук забрать.

Благо, что канули в лету те времена, когда в офисах стояли стационарные компьютеры с огромными, выпуклыми словно аквариум, мониторами.

Я как раз застала такие на своем прошлом месте работы. Начальство там не особо следило за новыми технологиями, поэтому все оборудование и вычислительная техника, как любил называть ее завхоз, были с конца девяностых — начала нулевых.

Если бы мне пришлось переносить на новое рабочее место не ноутбук, а такое вот "наследие древности", не знаю как бы справилась одна. Пришлось бы просить парней из соседнего отдела, помочь отнести.

С ноутбуком куда все проще. Взял и отнес куда надо.

— Ну конечно, не уволили, а сама ушла. По собственному, — продолжает "верить" в меня Наденька. — Весь офис слышал, как он тебя отчитывал. Я бы и сама уволилась, после такого.

Аж противно, от ее наигранного сочувствия.

— Меня повысили, — возвращаю ей гримасу сожаления обратно, мол извини, не угадала.

Интересно, а должность помощницы финдиректора вообще считается повышением?

— Повысили? — бровь Наденьки ползет вверх. — Как это? Почему?

Она аж привстает из кресла, от нетерпения. Хватает меня за предплечье, в желании узнать подробности.

— Я теперь помощница финдиректора, — гордо заявляю я, пытаясь коробкой, которую держу в руках, чуть сдвинуть Наденьку в сторону, чтобы пройти.

— Помощница? — разочарованно выдыхает она. — Ну понятно…

Стоп? Откуда столько брезгливости в ее голосе? Неужели, она подумала, что я получила новую должность потому, что… Фу! Даже думать противно.

— Что-то не так? — решаю я уточнить, холодным тоном.

Мне наконец удалось отпихнуть вставшую на дороге Наденьку и теперь я смотрю на нее, чуть обернувшись.

— Да нет, все так, — пожимает она плечами.

Но по ее голосу и отведенному взгляду я понимаю, что что-то, все же, не так.

— В чем дело? — спрашиваю еще раз Наденьку, которая решила вдруг срочно изучить потолок, высоко задрав голову и блуждая по нему взглядом.

— Ты, похоже, не совсем понимаешь, что за фрукт наш финдиректор, — она опускает глаза от потолка и смотрит прямо на меня.

Мне кажется или теперь в ее глазах я вижу неподдельное сочувствие? Так, Света, во что ты опять вляпалась?

— Можно подробнее? — прошу я ее, перехватывая коробку с офисной мелочью поудобнее.

— Ну… Николай, он… — она на миг запинается, озирается по сторонам, выясняя, не подслушивает ли кто из коллег. — Мудак он, короче.

— Ого, — смеюсь я, — не боишься о начальстве такое говорить?

— Да тише, ты, — шикает на меня Наденька. — Знаешь, сколько у него таких "помощниц" до тебя было?

— И сколько?

— Много!

— Ясно. Я пожалуй пойду, — трясу коробкой, намекая что мне не весело тут с ней сплетничать.

— И все через пару дней увольнялись из фирмы.

— Ого. Чего ж они?

— Нервы и психика не выдерживали, — поясняет Наденька. — У него знаешь какой характер мерзкий? Может обматерить почем зря. В выражениях совсем не стесняется.

— Фух, я уж думала он местный адепт харассмента.

— Чего? — подвисает она, услышав незнакомые слова.

— Ну, пристает к сотрудницами.