Кровавый фонтан взметнулся над хладеющим телом, демон присел рядом, отрывая кусок за куском, отправляя их в свой широкий рот, в свои громадные челюсти, обгладывая всё мясо до кости и швыряясь белыми костями по всей комнате.

Аделию вырвало. Вырвало прямо на штору. Девушка упала наземь, в последний миг хватаясь за ткань и падая вместе с ней.

Она видела его глаза. Голодные, но такие несчастные, две красные точки, точно узнавшие её и молящие о пище, о еде. Об остальном Демьян больше не думал. Он погиб ещё в Чёрном голоде, ещё в тот день, когда получил свою склизкую, противную, животную оболочку. Когда он стал зверем не только снаружи, но и внутри. Вот такой урок Бог давал всем, кто существовал в Нижнем мире.

— Тётя Аделия… Покормишь племянника? — грустно рыкнуло чудовище, хватаясь своими тонкими, костлявыми лапами за молодое, белоснежное тело своего родного человека.

— Саркис сказал мне, что ты жив. Что с тобой всё в порядке. Почему он соврал?

— Наверное не хотел огорчать Вас, тётя. Вы бы точно расстроились, точно бы опечалились.

— Что ты чувствуешь, Демьян?

— Что чувствую? Только голод и жажду. Жажду и голод. Бог создал самое бессмысленное и жестокое наказание. Он сделал нас животными, заставив страдать от самых обычных вещей… Это так глупо, Аделия. Мы готовы разорвать этого подонка на мелкие кусочки.

— Я понимаю тебя, Демьянушка, мой родной человечек. Пообедай, дорогой. Я же обещалась кормить тебя всегда, когда ты голоден.

— Я правда могу поесть? Хоть немножко? — взмолился демон, забывая утереть слюны на убогой, чёрной морде настоящего зверя.

— Кушай, мой мальчик. Обед уже стынет.

Перед смертью она успела вспомнить свою незатейливую, но такую классную жизнь. Обеды, ужины с Демьяном. Его успехи, работу, его доброе сердце. Вспомнила и Саркиса, снова улыбнувшись его образу. Аделия любила его, это точно было так. Как жаль, что теперь уже ничего и никогда у них не получится…

Клыки. Дикая разрывающая боль. Этот хруст, это чавканье, Демьян принялся за свой долгожданный обед.

Демон накрыл собой девушку, впился в неё всеми четырьмя конечностями, наслаждаясь аппетитным, мягким, молодым телом. Телом собственной тётушки.

А позади горбатой, неровной спины уже стоял другой демон. Бывший старик, бывший житель прекрасного села, с этим дубом, с этими скамьями, с этими домами:

— Демиург вернулся, да? Он освободил нас? Слава великому магу Нижнего мира. Думаю, он вернулся, чтобы наконец-то переделать мироздание и стать новым Богом. Справедливость существует, я знал! — старик осмотрел своё уродливое тело, потрогал язык, поскрёб когтями, сверкающими в алом свете. А ещё дед слышал голоса. Голоса других демонов, ликующих и радующихся новой эре. — Осталось ждать немного. Бог начал своё нисхождение!

Демьян кивал в ответ, вгрызаясь в мясо Аделии, жуя его и наслаждаясь, чувствуя себя самым счастливым человеком в мире. Его глаза излучали радость. Демон наконец-то кушал, ощущая, как радовались даже его зубы.

Адская ночь накинулась на Нижний мир. Накинулась, словно зазывая сюда самого Бога!

Нижний мир был уничтожен. Старый порядок обрушен. Адские твари стали его новыми хозяевами. Красная земля, предназначенная для давно уже мёртвых людей, слилась воедино с миром живых. Твердь отныне никогда не будет прежней, этот мир нуждался в глобальной реконструкции.

Под алым мягким светом столица погружалось в хаос. Демоны бегали по всем столичным улицам, вынюхивали каждый дом, когтями доставали людей, случайно оказавшихся в этот момент не под надёжной крышей. Их рвали, их ели, их крики слышал каждый житель столицы, тут же боязливо сглатывающий да молящийся о прекращении всего этого кошмара.

Почти все сооружения украшались ужасающими трещинами, были и те, кто еле держался, накреняясь всё больше и больше под восторженные крики демонических тварей. Где-то в другом городе люди брались за факела, пытаясь сжечь монстров, пытаясь всеми силами защитить своих близких и незнакомых живых людей, которые всё ещё надеялись не стать кормом для голодных чудовищ. Аристократы, во главе с Эрдином, до самого конца рубили липких кричавших монстров, пытавшихся окружить и сломить свою жертву. Богачи сражались наравне с остальными людьми, ведь все в Нижнем мире были сейчас в одной лодке. Беда настигла всех. В том числе и бывших людей, живших без каких-либо забот, только сейчас взявшихся за оружие и воевавших за право жить в этом мире. Они умирали по очереди. Умирали в истошных криках, но не сдавались, продолжая свои отчаянные попытки ровно до того самого мига, покуда рыжий аристократ Эрдин, светлый и добрый человек, не оказался в вонючих пастях горбатых «гостей». Бывший аристократ погиб без криков. Погиб, как герой, делающей всё для защиты тех людей, жалких аристократов, которых ещё недавно презирал, над которыми смеялся, а в эту минуту, неожиданно для самого себя, проникся настоящим уважением.

Нижний мир погряз в смертях, сумятице, страхе, погряз в боли, буквально наполнился всеми ужасами, которые ещё час назад было сложно вообразить. Длинная ночь окутала Нижний мир. Длинная ночь, за которой больше не придёт рассвет, утро, тёплое солнце…

— Где же Он? Куда пропал, куда делся? Он точно здесь, я это знаю, — Саркис сжал кулак, а другой рукой повертел белёсым посохом. Камень на нём моргал. Моргал от магии, буквально мечтающей о грядущем сражении. Артефакт никогда не ошибался. Он всегда чувствовал своего хозяина…

Серое облако всё ещё скрывало гремящие обломки столичной магической башни. Шум всё не прекращался, когда две фигуры выплыли оттуда, как лодка из приозёрного тумана.

— Крепкие парни… А что они там делали? — задал себе вопрос богатырь, внезапно вспомнив этих молчаливых, словно бы мёртвых, безразличных ко всему людей. — Да, припоминаю этих смугляшей. Плелись вечно за Авиадом. И как они смогли выбраться оттуда, из-под обломков?

Слуги держали в своих мощных руках окровавленные серпы, такие острые и большие, что могли бы испугать любого человека. Но только не эдемского мага, который снова улыбнулся, не замечая дико участившееся моргание фиолетового камня, гордо венчающего посох. Не только сердце Саркиса молило о сражении, артефакт тоже был готов воевать.

Слуги шли молча, шли прямо на Саркиса, несмотря на то, что магами эти двое никогда и не являлись. Они шли, а руки Саркиса снова захотели окунуться в сражение, даже сердце богатыря забилось гораздо быстрее, предвкушая короткую схватку и лёгкую победу.

— Молчуны, вы ко мне идёте? Поговорить по душам захотели? — спросил Саркис, целиком облитый невероятным красным свечением. Новое солнце висело в небе и озаряло мир, как вдруг ему пришлось поугаснуть, ибо божественный свет, состоящий из множества тонких белых лучей был гораздо сильнее и ярче. Новый свет затопил все окрестности, все улицы, всю столицу. В небе появилась белоснежная аккуратная ступень, на которую шагнула голая идеальная стопа.

— Не может быть… — опешил Саркис. — Это какая-то ошибка. Правда ведь? Скажите что это так, что мне просто кажется.

Лестница плавно понеслась к низу, к одной из столичных улочек, наполненных рычащими, будто бы ощетинившимися от злобы демонами. Она светилась так ярко, так красиво, что полностью затмила кровавое светило, словно бы удалила его с неба, не дав концу света поглощать Нижний мир. Теперь многое стало очевидным. Саркис, распахнув глаза, судорожно следил за спускающейся фигурой. Казалось, она шла на казнь. Опустив голову, не двигая свисающими руками, человек спускался по мерцающей лестнице, испускающей божественные сверкающие лучи, которые, словно прожекторы, освещали то одну улицу, то другую.

— Нет, это ошибка. Ты не можешь спускаться в Нижний мир. Не делай этого, не ведись на поводу у врага… — голос Саркиса впервые задрожал. Богатырь волновался, ведь он не мог не показать своих чувств. Маг видел безумство, смелость, глупость в одном лице. В лице, которое прекратило смотреть на каменные, сиявшие плиты и наконец посмотрело на весь царивший здесь ад.