— Я знал, что ослабел и что мне нужно держаться подальше, но когда я почувствовал твою боль и страх, я должен был что-то сделать. Я не жалею об этом, — сказал Зейн, прежде чем я успела изложить все причины, по которым мой отец понятия не имел, о чём говорит. — Каким бы ни был исход, я не жалею, что пришёл к тебе на помощь. Я сказал об этом твоему отцу после того, как он наконец-то заткнулся, что, возможно, произошло несколько часов спустя.

Несмотря на серьёзность разговора, улыбка тронула мои губы.

— И как он на это отреагировал?

Мысленно я представила, как архангел был холодно недоволен и возмущён действиями Зейна, основанными на его эмоциях.

— На удивление хорошо, — сказал он, и я моргнула, когда образ моего отца превратился в дым. — Я думаю, что он уважал то, что я сделал, может быть, даже надеялся, что это то, что я скажу. Я не знаю. Его трудно понять. У него одно и то же выражение лица, что бы ни происходило.

Этот холодно-недовольный образ снова обрёл форму.

— Потом он спросил, люблю ли я тебя.

Моё сердце слегка подпрыгнуло. Я знала ответ, но чтобы мой… отец спросил об этом?

Его взгляд задержался на мне.

— Я сказал ему, что готов умереть за тебя тысячью смертей. Что я так сильно тебя любил. Затем он спросил, что бы я сделал, чтобы воссоединиться с тобой. Я сказал ему, что сделаю всё, что угодно.

Слёзы наполнили мои глаза, когда Кайман прошептал со своей стороны дивана:

— Шоколадка бы сейчас не помешала.

Не обращая на это внимания, Зейн судорожно сглотнул.

— Он, кажется, не удивился, услышав это, но сказал мне, что многие из его братьев считают такую любовь слабостью.

— Его братья глупы, — пробормотала я.

— Я полагаю, Михаил тоже так думает. Он, кажется, верит, что такая любовь — это сила, если… правильно её использовать.

Инстинкт вспыхнул, и я вспомнила, как Трон сказал, что они верят, что Зейн может быть полезен. Мои глаза сузились.

— Что он имел в виду?

— Ну, он чувствует, что любовь может быть подходящим мотиватором, чтобы не потерпеть неудачу в предстоящей битве, — объяснил он. — Затем он спросил, не хочу ли я возродиться снова, даже если этот процесс будет… менее чем приятным. Честно говоря, я не понимал, что это значит. Сначала я подумал, что он говорит о реинкарнации, и это меня чертовски смутило. Примерно тогда он рассказал мне о происхождении Стражей.

— Похоже, Михаил ожидал, что ты Падёшь, — заметил Кайман.

— Знаешь, я и сам об этом думал. Именно другие объяснили, что, как только я получу своё Величие, я смогу остаться. Защищать Небеса. Или вернуться на Землю, когда придёт время помочь тебе. Твой отец стоял в стороне и ничего не говорил, пока они как бы излагали свою позицию, но это даже не было выбором. Я сказал им, что хочу вернуться к тебе, и это будет единственный способ помочь тебе бороться с Гавриилом или защитить Небеса.

— Ты общался с ангелами, прежде чем получил своё Величие и возродился? — спросила я, немного ошарашенная.

— Да.

— Удивлён, что они просто не вышвырнули тебя и не отправили в центр города, — сказал Кайман.

Я кивнула.

— Согласна.

На Зейна, казалось, в целом не повлиял шок, который испытывали мы с Кайманом.

— Я знал, что, так или иначе, найду дорогу к тебе. Они нуждались во мне больше, чем я в них.

— Ты…

Не находя слов, я покачала головой.

— Удивительный? — предложил он, сверкнув глазами.

— И такой скромный.

Это принесло мне ещё один смех, и в каждом его смехе было что-то исцеляющее. Одной болью стало меньше.

— Насколько всё было плохо? Возродиться и вернуть себе Величие?

— Ничего особенного.

Затем он отвернулся.

— Лжец, — сказала я. — Было больно. Не так ли?

— Довольно глупый вопрос.

Кайман вытряхнул на ладонь несколько крекеров-зверушек.

— Помимо того, что ему подогнали сверхспециальные крылья, его накачали благодатью. Я сомневаюсь, что это было похоже на массаж.

Я бросила на него взгляд, и Кайман ответил, бросив горсть крекеров в рот.

— Мне нужно знать, — сказала я Зейну. — Мне нужно знать, через что ты прошёл.

Его взгляд скользнул по моему лицу.

— Тебе нужно знать?

— Тебе нужно было бы знать, если бы наша ситуация была обратной.

Его грудь поднялась с глубоким вздохом, и я поняла, что он понял, что я была права.

— Это было как в огне. Не только кожа, но и вены, кости, клеточка тела. Я думал, что снова умираю, и когда я подумал, что больше не смогу этого вынести, мои крылья изменились. Мне казалось, что мою кожу разрезают и выращивают новую кость. Это был не совсем быстрый процесс.

— Боже, — я перевернулась, шлёпнувшись лбом ему на плечо. — Я…

— Не говори, что тебе жаль. Тебе не за что извиняться, — он обхватил ладонями мой затылок. — Я пережил это. Я здесь. Я бы прошёл через это тысячу раз, если бы это было необходимо.

— Вы, ребята, слишком милые, — прокомментировал Кайман. — Я думаю, что у меня болят зубы от такой сладости.

— Заткнись, — я подняла голову.

Рука Зейна скользнула к моему затылку, когда его взгляд скользнул по моему плечу.

— Ты можешь уйти.

— Чёрт возьми, нет. Это лучше, чем смотреть старые эпизоды «Холостяка».

Так близко, как наши лица были, я увидела, как Зейн закатил глаза, прежде чем он скользнул рукой по моей щеке, где он мягко растопырил пальцы.

— То, что я чувствовал, не шло ни в какое сравнение с тем, чего я боялся, — тихо сказал он. — Это было временно и стоило того. Теперь я здесь, и меня уже не так легко убить, как раньше, — убрав руку, Зейн откинулся на спинку стула. — Михаил уже рассказал мне, что планирует сделать Гавриил и что произойдёт, если ему это удастся. Он сказал мне, что ты… — он замолчал, качая головой. — Это не имеет значения.

— Что он тебе сказал? — настаивала я, когда он не ответил. — Что? Он сказал тебе, что я умру? Что Гавриил планировал использовать мою кровь, чтобы создать черный вход в Рай?

На челюсти Зейна напрягся мускул.

— Это всё, что ему нужно было мне сказать, — блеск в его глазах стал ярче. — Этого не произойдёт.

— Ты прав. Этого не будет, — согласилась я, даже когда беспокойство расцвело в глубине моего живота.

Что-то в этом не сходилось. Зейну была дана невообразимая власть, хотя мой отец и Трон подозревали, что он Падёт. Они позволили ему это, чтобы он мог вернуться ко мне. Конечно, ему придётся иметь дело с Гавриилом, но будут ли ангелы так же благосклонны к выбору Зейна, так же великодушны после этого? Ничто из того, что я знала о них, не говорило об этом. Тогда в чём же подвох? Жертвоприношение? Цена?

Меня пронзил страх. Что, если после того, как мы победим Гавриила, они придут за Зейном? Будут охотиться на него, чтобы либо лишить его благодати, либо похоронить? Что, если возвращение Зейна было временным?

Не подозревая о моей полной панической спирали, Зейн сказал:

— Мне потребовалось немного времени, чтобы привыкнуть к благодати, как контролировать её и справляться с ней, — он пошевелился, положив руку на грудь. — Я всё ещё не совсем к этому привык. Вроде как похоже на…

— Постоянный низкочастотный разряд энергии? — закончила я за него, подавляя панику. Сейчас, когда у нас была аудитория, не было времени спрашивать, какова была цена. Мне действительно не нужно было полностью срываться перед Кайманом.

Зейн улыбнулся своей прекрасной улыбкой, и я почувствовала, как у меня защемило в груди.

— Теперь я понимаю, почему тебе так трудно сидеть на месте.

— И это всё? — спросил Кайман, и я посмотрела на него. Он поставил коробку на кофейный столик. — Они дали тебе сверхдозу благодати и позволили тебе Пасть. Давайте посмотрим правде в глаза. Они сделали это не для того, чтобы ты мог быть с Тринити. Большинству из них наплевать на все ваши сентиментальные эмоции друг для друга.

Кайман, очевидно, думал о том же, что и я, но с гораздо меньшей паникой.

— Ты прав. Большинству ангелов наплевать на наши с Трин чувства друг к другу, — ответил Зейн, и весь мой мозг сосредоточился на части «большинству ангелов». — Они позволили мне Пасть и остаться в качестве новой и улучшенной версии для борьбы с Гавриилом.