По правде говоря По правде говоря, Вся жизнь – сплошная ложь. Летят минуты зря И всё чего-то ждёшь. Мечту, как ни зови… Быть явью ей во сне. И места нет любви, И путь пролёг на дне. И, как ни грустно, но Проходит всё не так. Мечте лишь суждено Летать, не видя мрак. И представлять, что мир Не так уж и жесток, И стаптывать до дыр Придуманный мирок. А будущего нет, Лишь тот летящий миг, В чём груз прошедших лет. Вот вам и жизни лик. А если посмотреть Поближе, что тогда Останется? Жалеть, Что вечность так пуста. А может, я не прав. А может, лишь устал. И духом вдруг упав, Я это написал. И смысла в этом нет — Мечта и есть мечта. К чему такой портрет Летящим вниз с моста?! И, что ни говори, Звезда ещё придёт, Тепло с лучом зари На сердце свет прольёт. И сам себе я враг Раз вижу жизнь такой… И жаль, но это так — Нет у меня другой. Конец лета – начало осени 1994 Последняя звезда На смерть Виктора Цоя Вот пропала навсегда Последняя звезда, Что звала за собой в мир красоты. Ей не нравилась ложь И в коленях дрожь, И от песен её просыпались мечты. И не верю я теперь ни словам, ни глазам. Дать могу лишь волю своим слезам. Но нет слёз, лишь стон, да в горле ком. Утешенье в том, что сладок сон. Где-то рядом, знаю я, Парит душа твоя. Но не виден свет твой мне из окна. За тобою лететь, Твои песни петь Я хотел бы, чтоб знать, где царит весна. И не верю я теперь ни судьбе, ни себе, Знаю только, жизнь пролетит в борьбе. Но нет слёз, лишь стон, да в горле ком. Утешенье в том, что сладок сон. 1990 год Послушай, милая моя Послушай, милая моя, Мне странный сон недавно снился. Нас было двое – ты и я. И я в тебя почти влюбился. Тебя домой я провожал. Луна вдогонку нам сияла. И я тебя поцеловал. Но ты уже не возражала! Спьянев от свежести ночной, Весна о чём-то загрустила. А ты меня к себе домой На чашку чая пригласила. Мы были вместе до утра. Хлебали чай и улыбались. А за окном твоим ветра О нашем счастье всё шептались. Вдвоём нам было так тепло. Но сон исчез и я проснулся. И всё пропало, всё прошло. Как будто мир перевернулся! Мне горько, одиноко мне. Да что теперь уж притворяться! Ах, неужели лишь во сне Святым мечтам дано сбываться?! 19.06.1995 Про деда Сидора
Лето всё зелёное. Девочки холёные, Парочки влюблённые Бродят там и сям. А у деда Сидора Ни кола и ни двора, В сундуке нема добра, В нём живёт он сам. Ой-ой-ой-ой-ой, Он худой, худой, худой! Эй-ей-ей-ей-ей, За душой лишь пара вшей! Дед во всём нуждается, Не живёт, а мается, Ночью просыпается В ледяном поту. У него всё по клочку, Скоро, скоро, к праздничку, Не в чем будет старичку Спрятать наготу. Ой-ой-ой-ой-ой, Он седой, седой, седой! Эй-ей-ей-ей-ей, За душой лишь пара вшей! Жизнь – жестокая игра, И сегодня – не вчера, Ну а деда Сидора Некому спасти. Кроме хлеба и воды Нет другой ему еды. Далеко ли до беды? Хватит ль сил дойти? Ой-ой-ой-ой-ой, Он хромой, хромой, хромой! Эй-ей-ей-ей-ей, За душой лишь пара вшей! Ни туда и ни сюда — Вот вам и герой труда — Деду деться некуда, Некуда увы. Жизнь почти дожившего, Партизана бывшего, Старца полусгнившего Пожалейте вы! Ой-ой-ой-ой-ой, Он больной, больной, больной! Эй-ей-ей-ей-ей, За душой лишь пара вшей! 23 апреля 1995 (Пасха) Про штаны За окном цветёт, поёт весна. Но не для меня, увы, она. Я вчера штаны свои порвал, А других штанов мне бог не дал. Дал одну лишь подлую судьбу, Видел я её, змею, в гробу! Целый день горюю – слёзы лью, Эту песню грустную пою. В модных и богатых девки влюблены, Их есть за что любить. А я вчера порвал свои последние штаны, И вот теперь не знаю, Вот теперь не знаю, Как мне быть?! Ну а мимо моего окна Девочки гуляют дотемна. Большего мне счастья не дано, Как смотреть на них в своё окно. Не дано мне с ними погулять, Не дано мне их зацеловать. Эти мои дранные штаны, Аж страшнее атомной войны! Надоело мне смотреть в окно. Мне теперь, ребята, всё равно. Вот возьму и выйду без штанов! Пусть увидят – парень будь здоров! Нет в моём кармане ни гроша, Только песня, ну а в ней душа. Разве виноват бедняк простой, Что дела не ладятся весной?! Середина 90-х |
