К нам приставили куратора. На вид пареньку было столько же, сколько мне или Демону. Ну, может на пару лет побольше. Он должен был доносить до нас «пожелания заказчиков», что куда втыкать, что откуда тянуть, на какие болты всё это прикручивать и прочее в этом духе. Разговорчивым парень был не в меру, пока он находился рядом, даже музыку включать не требовалось. Жаль только – болтал он о всякой ерунде: последних новостях, погоде, достижениях колонии на Марсе по разведению молочных коров, о каких-то непонятных личностях, которые типа знамениты. Я не вникала, от этого вечного фонового шума начинала пухнуть голова и звенело в ушах, поэтому я завела привычку ходить в наушниках, слушая что-нибудь поинтереснее. Доставалось обычно Демону, который хоть как-то пытался вникнуть в эти вечные фоновые шумы и уловить информацию, которая могла быть нам полезной. За неделю мы составили план двух подуровней, на которых работали, план первого подуровня и двух первых этажей здания. Схемы казались интересными. Нижние подуровни вроде бы повторяли рисунок верхних этажей, но были так же соединены коридорами и получалось что-то вроде квадрата с вписанным в него крестом. Но это только на двух подземных этажах. Рисунок третьей подземки (как это помещение начал именовать Димка), если считать к низу, резко отличался, интересно было бы глянуть и на самый нижний уровень (если верить сну, там просто расширенная пещера), но входов туда нам найти не дали. Во избежание эксцессов, мы всегда работали минимум втроём, памятуя о вломившихся ко мне работниках «Поиска» и пропавшем работяге-проектировщике.

Мама, только вернувшись, собиралась в очередную командировку. «Недалеко, только лекции прочту и через две недели обратно». Знаю я её лекции, опять на месяц я окажусь одна дома. Большую часть вечеров мы сейчас проводили с ней вдвоём. Работа над проектом текла спокойно, я иногда дорисовывала данные и крепила на стену. Схемы, планы, обозначение разводок и прочая информация грозила в скором времени заполнить всё свободное пространство. Ко мне в комнату переехала стремянка, а на высокий потолок было прикручено две дополнительные лампы, чтоб освещать верхние записи. Ребята заходили ко мне раз в неделю, в основном в субботу.

В день отъезда Алик отвёз меня и маму в аэропорт. Была середина сентября. Погодка решила исправиться и изобразить бабье лето. Деревья роняли на асфальт золото листвы, солнышко по-летнему припекало макушку. Мы сидели с Аликом на скамейке в парке рядом с аэропортом и смотрели, как улетает мамин самолёт.

– Сооонь… – протянул Алик задумчиво.

– Ммм… – невразумительно протянула я в ответ, отвлекаясь от своих мыслей.

– Вы собираетесь проворачивать вашу авантюру в октябре, я так понял – Алик смотрел на бумажку от мороженки, которую комкал в руках уже минут пять.

– «Авантюру», – передразнила я, – вообще-то у нас вразумительный и продуманный план, просто со множеством неизвестных.

– Я хочу с вами, – как-то обречённо и грустно выдал Алик. Я немного опешила. Обычно он всегда был весел и беззаботен, но бывали у него моменты философских просветлений с трагическими изречениями.

– Не уверена, что это хорошая мысль – ответила я, глядя в небо.

– Вы это будете делать вне вашего рабочего времени, так почему нет? Ты знаешь, как туда пройти обходными путями. Я должен узнать всё сам!

– Ладушки, только Демону всё это сам скажешь. – Я улыбнулась и глянула на друга.

– А ещё, как я полагаю, в ближайшее время мы снова будем дежурить в твоей квартире – уже более привычным тоном сказал Алик.

– Зачем? – я опешила.

– Ну, а ты сама подумай? Мама улетела, ты дома одна. Вдруг эти психи махнут рукой на план с контрактом и попытаются тебя украсть ещё разок?

– Так и скажи, что по моей выпечке соскучился, – рассмеялась я, – нет, мне кажется, ещё раз на такой опрометчивый шаг они не решатся.

– Эх, блииин, – протянул друг, – не прокатило. Ладно, потом испечёшь мне свои фирменные круассаны отдельно и персонально.

План здания занимал на моей стене центральное место. Схема была большой, чтоб уместить на ней все возможные знаки. Секретом оставался для нас только четвёртый подуровень. Лестницы туда не вели, это точно. Единственным способом проникнуть туда был лифт. Но в сам лифт попасть возможности у нас не было. Всё, что мы таскали, мы таскали на плечах и по лестнице.

– Здание находится под неусыпным наблюдением. На всех верхних этажах и первом подуровне систему ставили «крабы», – вещал Дима

– Кто? – переспросил Макс, оторвавшись от своего любимого органайзера.

– Компания, в прошлом мелкая. На этом контракте они неплохо заработали, поднялись, но их работой не очень довольны. Оборудование время от времени даёт сбой.

– И откуда ты это узнал? – я внимательно посмотрела на Демона

– А ты меньше в наушниках ходи, – упрекнул меня друг, – мне это наш соглядатай рассказал. Он и «Крабам» помогал систему монтировать. Говорит – те ещё неучи работали.

– Потерпи, скоро он то же самое скажет и о вас, – прыснул Алик в кулак, – и что ещё интересного ты узнал?

– Столовой у них нет, но есть обеденная зала и договор с какой-то компанией на поставку обедов. Поэтому в час дня сотрудники стекаются в обеденное помещение. Это в северном крыле первого этажа. Естественно – не все вместе, примерно в три захода. Подземка ест позже всех. В выходные есть пара дежурных специалистов. Я узнавал о перспективе работы, мне сказали, что нас не пустят. Центральное здание в выходные закрыто, работает только подземка. Именно те, у кого проекты долгосрочные и требуют постоянного контроля температур. Работают ли при этом все три подуровня, я не знаю. Хорошо бы, если бы работал только первый и второй. В конце то концов на третьем лаборатории пока пустуют. На второй будут возвращать оборудование, когда мы сдадим работу на этаже. По моим подсчётам, через неделю закончим. Я уже придумал, как посмотреть, чем забьют помещения, лишь бы план сработал.

Чай медленно остывал в кружках, мы перебирали различные варианты до двух ночи, ровно до тех пор, когда Макс уснул прямо в кресле. Алик и Дима ушли на кухню, за «лёгким перекусом». Однако, судя по звукам, «лёгкий перекус» грозил перерасти в весёлую пирушку. Я зависала в сети, искала информацию по недавно купленному прибору, который шёл в разобранном виде и никак не хотел собираться в единое целое. В этот момент мне пришло уведомление о новом сообщении. Адрес отправителя был состряпан явно на скорую руку и составлял куказябру из букв и цифр. В сообщении было всего одно предложение:

«У стен тоже могут быть глаза, у глаз тоже могут быть уши».

Я минуту осознавала смысл написанного, а потом в миг вырубила компьютер и свет. Друзья застали меня в темноте. Макс проснулся от крика: «Не включай».

– Тогда пошли туда, где светлее, я в темноте есть не люблю – недоумённо буркнул Алик. Мы медленно переместились на кухню. Странно, но страха у меня не было, было лишь недоумение. Прежде всего, своей реакцией.

– Так что случилось – в своей обычной деловой манере спросил Демон. Я вкратце описала сообщение.

– Адресат неизвестен, – зевнула я и поднялась, чтоб сварить кофе.

– По моему тебе не кофе надо, а спать лечь, – буркнул сонный Макс, – кто-то развлекается, а ты принимаешь это всё как-то излишне серьёзно.

– Не скажи, – Демон крутил в руках ложку. На плите шкварчала сковородка с мясом и помидорами, – Квадрокоптеры ещё никто не отменял. Да мало ли сейчас оптических следящих систем, которые можно незаметно подогнать, скажем, к окну.

– С окна обзора нет – буркнула я, понемногу осознав, что возможно раньше времени стала пороть горячку, – зато звук наверняка слышен. Похоже, правда пора спать. Зачем я вам крикнула, чтоб свет не врубали…

– Предосторожность не лишняя, – сказал Демон, пристально всматриваясь в темноту окна. – Предлагаю перекусить и ложиться спать, утро вечера мудренее.