Сказав это, тут же понял, как коряво звучит и, скорее всего, не будет правильно понятно, но Аун тут же развеял мои сомнения выкриком:

— Я уловил! Я попробую!

— Хорошо, — словно умудрённый опытом старец-учитель, я размеренно кивнул на его выкрик, — тогда вернись к заданию.

— Да, мастер!

Мы закончили занятия немного за полночь, и всё это время на лице мальчишки больше ни разу не появилось выражения обречённости и неудачи. Разумеется, с первого раза никакого видимого прогресса у него не было, но его настрой показал мне, что он сам считает, что у него получается. И это хорошо, и возможно я не ошибся, начав учить его Ветру.

Скорее всего, когда я покину город, Аун вернётся к торговым делам, а затем женится. Возможно, даже успеет обзавестись детишками перед тем, как весь мир сгорит под пятой демонических легионов. И моё обучение ему никак не поможет в жизни. Наверное, так и будет. Но чтобы до этого дошло, чтобы у него были эти полтора года жизни, мальчишке сперва надо разобраться с покушениями, сохранить свою жизнь. И вот как раз в этом любая мелочь может ему очень помочь. К тому же тренировки — это далеко не «мелочь» и реально могут спасти в критической ситуации. С этой мыслью, завершив обход дома, я завалился спать.

Ночь прошла спокойно. И моё настроение было бы хорошим, если бы не преследовавший меня всю ночь сон. Сновидение, во время которого я всё время падал в бездонную пропасть, а чья-то кажущаяся во сне знакомой рука всё тянулась ко мне в надежде спасти, но как ни старалась, не могла дотянуться. Бесконечное падение. Жуткое. Я даже проснулся в поту и воспринял пробуждение с огромным облегчением.

— Мастер! А я уже давно встал! — Заметив мои открытые глаза, произнёс Аун и протянул ладонь.

А я вместо того чтобы принять эту символическую помощь в подъёме с кровати, почти минуту смотрел на его протянутую руку. И только прогнав наваждение, тряхнул головой, отгоняя остатки сновидения, и поднялся сам.

— Я проверил корзинку с завтраком! — Ничуть не смутившись, продолжил болтать мальчишка. — Запечённые мидии, как я и говорил, не испортились!

— Сперва умыться, потом тренировка, и только потом завтрак. — Сбил я его настрой.

Спустившись вниз, набрал полное ведро холодной воды из атриумного фонтанчика и передал Ауну, попросив вылить мне на голову. Поток ледяной, пробирающей до косточек воды смыл не только ночной пот, но и сами воспоминания о довольно неприятном сне.

Несмотря на то, что мы сегодня вышли из дома немного раньше, чем делали это обычно, почти половина соседей нас уже поджидала. Большинство для того чтобы пожелать мне победы в полуфинале Бронзовой сетки турнира, но были и те, кто норовил ко мне прикоснуться. Просто дотронуться до меня, словно невзначай, якобы случайно. А после этого человек тут же отходил в сторону и, думая, что я не вижу, чертил знак Дайрин. Обычный во многих местах Айна ритуал «сопричастности к удаче». Прикоснувшись к тому, кому, по твоему мнению, очень везёт, ты как бы говорил его удачливости: «обрати внимание и на меня». Насколько я знал, это было просто суеверие, не имеющее под собой реальной силы, но многие этот обычай соблюдали.

Пока я выслушивал все пожелания и пожимал руки желающим, Аун о чём-то успел переговорить со старостой улицы. Когда мы покинули родной для мальчишки квартал, я спросил, слово невзначай:

— О чём ты говорил с хлебопёком?

— А? — Плечо юноши дёрнулось от моего вопроса, — с мастером Ылиппом?

— Да, с ним, что-то произошло ночью?

— Нет! — Беззаботно отмахнулся Аун. — Мастер Ылипп спрашивал, когда я покрашу ворота, те что выходят на Подъездной переулок. Я ответил, что не позднее чем через неделю займусь этим.

— Ясно.

То, что мальчишка врёт, мне было понятно сразу, по его подёргиванию плечом при первом вопросе. Только вот пока не ясно, зачем ему этот обман. Над этим вопросом я и думал всю дорогу до центральной площади. Аун же всё это время что-то мне рассказывал, какую-то очередную городскую легенду, но я его не особо слушал.

Только когда мы миновали Большой фонтан, юноша замолчал, став чаще оглядываться по сторонам и вглядываться в лица людей. Уверен, он не пытался так найти возможных убийц. Скорее всего мальчишка ждал очередной весточки от своей возлюбленной. Думаю, и с мастером Ылиппом он общался на эту же тему. К примеру, попросил старшего по улице направить курьера от Алаи не к дверям, а к задним воротам, чтобы я не заметил, или что-то иное, но в таком же роде. Неприятно, но я сам виноват, настаивая, чтобы он взял меня с собой на встречу с невестой. Скорее всего, Алая и всё, что связанно с этой девушкой, единственное, что может заставить мальчишку пойти против моего мнения. Впрочем, могу его понять. Всё же юность и влюбленность — это ядерная смесь, которая сметёт на своём пути любые запреты. Он желает встретиться с невестой наедине и в упор не видит возможной угрозы со стороны до сих пор неизвестных нам убийц при этой встрече.

Когда мы подошли к главной лестнице, я остановился и повернулся к Ауну:

— После того, как пройдёт жеребьёвка, и ты сделаешь ставки, мне нужно, чтобы ты снова сходил в муниципалитет и узнал подробности о переводе «Кровавой волны» в состав флота.

— Подробности?

— В какую эскадру переводят? А может галеру будут использовать как судно курьер? Кто будет назначен капитаном? И так далее. — На самом деле мне был интересен только последний вопрос.

— Мастер, вот честно, не пойму я вашего интереса к этой галере! — Вскинул руки вверх Аун.

— Иногда я сам себя не понимаю. — с лёгкой улыбкой ответил я.

— Хорошо, мастер, схожу, поспрашиваю, но многого не ждите. — Склонил голову мальчишка.

На этом мы с ним расстались. Он, как обычно, направился к главному входу Арены, а я к служебному. Видимо, из-за того, что финал всё ближе, охрана, состоящая из наёмников Цеха Алхимиков, сегодня была усилена, и вместо пары бойцов у входа стояло четверо. Впрочем, меня они пропустили без каких-либо вопросов и тем более досмотра.

Уже привычно, стоило перешагнуть порог, меня встретил знакомый служка и провёл в свободную комнату для переодевания. Как я и просил вчера, вся моя турнирная одежда была постирана и лежала сложенная аккуратной стопочкой на деревянной койке, копьё же стояло в отдельной стойке у южной стены. Помимо этого, в комнате находился грубый табурет и кувшин чистой родниковой воды. Неспешно, без лишней, суеты переодевшись, снял копьё со стойки и провёл пару простейших кат, после чего уселся в позе лотоса на скамью и погрузился в лёгкую медитацию, призванную разогнать энергетические потоки. Впервые за весь турнир я пришёл на Арену задолго до боёв и решил нормально подготовиться к предстоящему поединку. Не из-за того, что опасался своего будущего противника, а потому что так вообще-то и надо было поступать с первого дня. Завершив первый круг медитации, встал и, перехватив оружие в боевую позицию, принял одну из боевых стоек, готовясь выполнить новый комплекс, как в дверь постучали. Настойчиво.

— Войдите. — Пригласил я, ставя копьё на оружейную стойку.

В отведённую мне для подготовки комнату уверенным, но в тоже время спокойным, размеренным шагом зашла незнакомая мне женщина лет примерно сорока. Одета она была по местным меркам строго, опрятно и дорого. На её шее на длинной цепочке висел серебряный с вкраплениями реардена медальон, на котором была изображена стилизованная цифра девять.

— Гость города Рэйвен? — Обратилась неожиданная гостья ко мне с явно формальным вопросом.

— Всё верно. — с лёгким поклоном отвечаю я. — С кем имею честь?

— Ома Ай Тахаяси, — едва заметно склонив голову, произнесла дама, — девятый претор свободного города Триес.

«Ома» или «ом» — это аналог земных приставок «фон», «де» и им подобных, означает, что тот, кто так представляется, стоит на Драгоценном Витке Спирали, то есть «благородный» по местным меркам. Так же как обращение «гер» или «гера» употребляется при обращении к достигшим Легендарного Витка, как, например, гер Варти — сенатор, у кого на празднике провёл полтора дня Аун. К тому же девятый претор — это высокая должность в городе. Не люблю подобные неожиданные визиты влиятельных персон.