Осторожно, чтобы не отнять слишком много энергии у своего основного заклинания, оставаясь скрытой, она слегка потревожила своим голосом слух молодой женщины.

«Удачной охоты», – прошептала она.

Охотница застыла, не оборачиваясь в поисках источника голоса, но оставаясь неподвижной, как деревья, окружавшие ее по бокам. Хорошая охотница знала, что уши могут рассказать больше, чем глаза. Она оставалась неподвижной, и Сессадон воспользовалась моментом.

Прошла целая вечность с тех пор, как она практиковала эту магию, но ей нужно сделать это сейчас, и сделать правильно. Шанс будет только один.

Она погрузилась в разум молодой охотницы, проплывая сквозь его мутные глубины, как сквозь холодные потоки Соленой Пасти. Мысли окружали ее, и она ловила их шальные идеи и воспоминания в виде вспышек, как серебристые рыбки, проплывающие мимо, мелькающие, спешащие. Охотница знала, какой сейчас год, и Сессадон теперь тоже знала; прошло пять столетий, поняла она с потрясением, но у нее не было времени обдумать это откровение. Поэтому она погрузилась глубже, собирая разрозненные мысли женщины в предложения и слушая, как охотница без всякого умысла раскрывает правду о том, кто и что она есть.

«Я – Хана дха Родарья, – начала рассказ охотница. – Сегодня утром я убила трех горных козлов, мать и ее детей, и помню, где находится дерево, на котором я повесила их, чтобы с туш стекла кровь, и по возвращении в лагерь я смогла разделать их и упаковать мясо для путешествия. Больше всего в жизни я люблю цветение аргаута весной, свободу, от которой захватывает дух, когда скачешь на диком пони по равнинной местности, и смущенную улыбку застенчивой Марберы, когда я шепчу в ее розовое ушко милые непристойности».

Из шести талантов, которыми может обладать любой маг Арки – воздух или земля, вода или огонь, разум или тело – маги разума были самыми непостижимыми, им меньше всего доверяли. Не каждый маг разума мог управлять другими сознаниями; среди тех, кто мог, было распространено мнение, что одновременно можно управлять только одним сознанием. Но тогда чьим словам мог верить любой маг? Нельзя было доверять ненадежным людям, если они были честны в отношении своей собственной природы. Только маги разума и королевы, управлявшие ими с помощью всемогущества, наверняка знали правду. Еще в юности, до того, как ее забросили в эту забытую землю, Сессадон обнаружила, что обладает большей силой, чем могла подозревать. В первый раз это произошло случайно. Она хотела лишь исследовать разум девушки-служанки, а не вскрыть его, как зеленый миндаль, и выпить все знания, оставив девушку в беспамятстве. Она быстро научилась вести себя осторожно. Упражняясь, она сумела проникать в чужой разум, как нитка в игольное ушко. Могла даже незаметно проникать в разум своей сестры, когда натренировалась достаточно хорошо. Тогда она поняла, как сильно сестра боялась ее. Сестра никогда не могла ее ненавидеть – эти неявные мысли ясно говорили об этом, – но она также никогда не могла ей доверять.

В конце концов, разногласия развели их в разные стороны. Гордая, свирепая Сессадон была избрана главой их племени, но затем создатели Великого Договора постановили, что королевства придут на смену племенам. И они предложили более очаровательной и осторожной Крувесис стать королевой зарождающегося народа арканцев. Возвышение одной сестры стало падением другой. Трудно сказать, ушла ли Сессадон или была изгнана, но это было одно и то же. Она собрала небольшую группу озлобленных магов и отправилась на север, и всего через несколько месяцев после определения границ Арки они оказались далеко за их пределами.

Страх Крувесис был не единственным, что Сессадон выудила из глубин сознания своей сестры. Женщины, создававшие королевства, поделились с Крувесис секретом: хотя Арка была основана на юго-востоке, чтобы черпать песок, который позволял почитателям Вельи колдовать, те же минералы были сконцентрированы в кварцевых залежах на островах у северо-западного побережья недавно образованного государства Скорпика. Сессадон и ее друзья, как и Алиш, намеревались исследовать эти месторождения и, возможно, даже добыть и вывезти кварц. Если они смогут показать, что эти разделения между нациями были условными и даже малопродуктивными, то смогут ослабить новые государства, прежде чем те успеют окрепнуть. Племена, а не королевства, были естественным порядком вещей. Велья никогда не хотела, чтобы они собирались в общины размером больше нескольких матрикланов или ограничивали пределы их странствий. Кварцевые острова стали тому подтверждением. Но не успели они отплыть от материка, как охотницы-скорпиканки устроили засаду, и только Сессадон выжила и ступила на острова, до которых было так далеко добираться.

Теперь она потянулась к кварцу, задействовала его огромный потенциал и призвала магию разума. Когда она впервые жила все эти годы назад в Арке, она так и не узнала пределов своих способностей; теперь у нее был только один разум, с которым можно было поиграть, но она собиралась использовать его по максимуму.

Она начала с первой мысли: «Женщина в пещере – моя подруга».

С губ Ханы не сходила улыбка. Вот. Уже работает.

Сессадон снова мягко подтолкнула ее.

«Мне не нужно сейчас охотиться. Я проведаю свою подругу».

Хана вошла в пещеру так же бесшумно и легко, как двигалась по лесу, ее тело было напряжено, но разум открыт.

«А, вот она, – пронеслась мысль. – Моя подруга. Я плохо ее вижу, но я ее знаю».

В темноте пещеры, используя только свою магию разума, Сессадон подманила Хану ближе. Очень мягко, всего лишь намеком, шепотом.

Охотница приблизилась, пробираясь к задней части пещеры. Причину приятного чувства нельзя было определить, но она не стала сомневаться. Зачем сомневаться в столь теплом чувстве? Все было хорошо. Все было правильно. Теплая темнота обнимала ее, и новая подруга была здесь. Это было правильно – чувствовать равновесие в мире.

Простой тест, подумала Сессадон. Просто чтобы проверить. Возможно, откроет дверь к множеству интригующих возможностей.

На этот раз, не думая, а только приказывая, колдунья направила свой разум в разум охотницы и перенесла его.

Правая рука Ханы поднялась в воздух, поправила кожаный ремень, удерживающий колчан со стрелами на спине, а затем снова опустилась на бок. Молодую женщину не беспокоил тот факт, что ее тело только что сделало нечто, о чем она и не помышляла. Ее мысли были спокойны, дружелюбны, открыты. Благодаря силе манипулирования разумом охотницы, Сессадон теперь могла двигаться и использовать ее тело.

Губы колдуньи тронула улыбка.

Сама не понимая почему, охотница тоже улыбнулась.

507 год Всея Матери

Во Дворце Рассвета, Арка

Мирриам

С высоты над лабиринтом слышались одобрительные возгласы Королевы Мирриам из Арки, Кладезя Всемогущества, Повелительницы Песка и Сокрушительницы.

Она не носила корону. Королевы Арки никогда не носили их. Зато на ее шее висела сверкающая змея из голубого стекла, которую носили все королевы со времен Крувесис, ее жемчужные глаза сияли тем, что в некоторые дни и при определенном освещении выглядело как проблеск разума. Ожерелье из змеи не было истинно стеклянным. Настоящее стекло не умеет ползать. Но сегодня змея просто покоилась в удобной позе, согреваемая теплом тела кричавшей королевы. Королева подбадривала пару девочек, мчавшихся по учебной полосе внизу, темные рукава ее мантии ниспадали с поднятых рук, как лепестки экзотического цветка.

Десятки изысканно одетых придворных, ревностных и взволнованных, стояли перед лабиринтом. Как и их королева, они кричали, подбадривая то одну, то другую девушку, выражая одобрение, разочарование, удивление. Их взгляды то и дело пробегали по лицу королевы, оценивая ее и наблюдая за ней, чтобы они смогли изменить свое поведение, подражая ей. Она была их образцом и музой.