Нью-Йорк – Монреаль, Октябрь 2012 Звезды и полосы «Радость жизни – это встречи…» Радость жизни – это встречи На Босфоре, в Междуречье, Под пассатом и муссоном, Меж Ист-Ривер и Гудзоном. На Эгейском, на Тиренском На французском, на турецком Изъясняешься наречьи. Снова в Альпах, в Междуречье, В Петербурге, где – фасады, В Израиле, где – Масадa. Строй ровняют, как на марше Гейши, рикши, секретарши. В Монреале на Канале, В Амстердаме – с фонарями, Что не понял в Калевале, Обретешь на Фудзияме. Все дианы и наяды Нам с тобою будут рады От Тавриды до Эллады, От Севильи до Гренады. Не грусти, не вешай носа, Не бросайся вниз с утеса, Не досадуй, не сдавайся, Улыбайся… Улыбайся. «А наш герой не возражал…» А наш герой не возражал, Решив, на все господня воля, И сам себя в плену держал До слез знакомого Скипхоля. И тщась, отчаянно крутя, Разгладить Мёбиуса ленту, Рукой сквозь пелену дождя Махнул ночному континенту. «Люби до слез la France, la Patrie…» Люби до слез la France, la Patrie, Бредя по полю в утренней прохладе, (Как в юности с вокзала в Ленинграде), В аэропорте Сент-Экзюпери. Не в призрачном тумане, так во сне хоть Наискосок от дома углового, Где на излете сумрака ночного Мосты сомкнутся над водами снова. Как хорошо, что я смогу приехать. Звезды и полосы «Не все ль равно, в каком аэропорту…» Не все ль равно, в каком аэропорту Глазеть в окно, как белые гиганты Со стрелкой красной дельты на борту Снуют от Вашингтона до Атланты. «Ну что ж, мой друг, подъем, пора…» Ну что ж, мой друг, подъем, пора, Уже покоя сердце просит. И самолет в туман уносит Больную душу школяра. «Покинув дом в начале февраля…» Покинув дом в начале февраля И рейс сменив в заснеженном Нью-Йорке, Я прилетел в ковбойские края, К великолепной вестернской семерке. Как славно, братцы, пальцы на руле, Когда не в силах оседлать Пегаса, В «Мустанге» белом или в «Шевроле», Задрав штаны, нестися по Техасу. «Возведшись в чин «Почетный академик…» Возведшись в чин «Почетный академик», И наменяв себе британских денег, Трясусь, прикрыв глаза, в английском кэбе И радуюсь лучам на низком небе. «Улегся радостный поток…» Улегся радостный поток, Нас разведя путем неблизким. Тебя – на северо-восток, Меня на юг, к снегам альпийским. «Мадрид сегодня принимает Барселону…» Мадрид сегодня принимает Барселону И скоро толпы устремятся к стадиону. Но снегопад закрыл прекрасный вид на Сити. Я под Мадридом в полной ж-пе, извините. «Поколесив изрядно по хайвею…» Поколесив изрядно по хайвею, И проплутав в развилках и развязках, Уже мечтаю, как тоску развею В компании друзей американских. «Дождливым вечером на Майне…» Дождливым вечером на Майне Вода расходится кругами. И я вычерчиваю втайне Безумный танец на татами. «Ну вот и все, закончился вояж…» Ну вот и все, закончился вояж, Теперь направо, на восток знакомый, Весна в Техасе – солнечный мираж. На сутки ты скиталец небездомный. «Как ты знаешь, в JFK…» Как ты знаешь, в JFK Я спешу не на хоккей, Ладно б ехал на Манхэттен Или в театр на Бродвей. Как попасть в аэропорт, Разве дьявол разберет. Если он, как я, конечно, Не последний идиот. «Свернув под арку с многолюдной улицы…» Свернув под арку с многолюдной улицы, Минут пятнадцать посвяти памфлету В тени беседок в храме у Конфуция И танцу гейши с веером под флейту. «В краю озёрных гор, в швейцарской тишине…» В краю озёрных гор, в швейцарской тишине На зелени холма – собака, как Юпитер, Её прищур остёр, ей ветер слез не вытер, Она быстрей орла и с ветром наравне. |
