Что в посвященье писать, когда нет идеи?
Разум застрял в сплетеньях глухой затеи.
Мыслей – шаром покати, не отыщешь даже
Ни за столом с пером, ни живьем в пейзаже.
Новых идей – хоть убей! Все кривые строки,
Строфы чужие, рифмы, размеры, слоги.
В тексте знакомом откроешь, хотя не сразу,
Лучшее слово, сюжет, предложенье, фразу.
Впрочем, один поэт развивал идею:
Выучил строчку – можешь считать своею.
Рано ушел. Не постигнешь пути господни.
Правда, здоровьем был не из первой сотни.
Ладно, рискнул. Получилось. Какая бездна
Ритмов и рифм. И любая тебе известна.
Даже смешно хитрить, чтоб казаться новым.
Вот и не тщись. К другим прибегай за словом.
То ли туман осел, то ли взгляд все резче.
Думай о каждом вздохе, о каждой вещи.
Это все Бог и мир, это люди рядом,
Делишься с ними словом, надеждой, взглядом.
Не прерывай сочиненья на полустрочке,
Не доверяй концовку стиха отсрочке.
Не уповай на внезапное вдохновенье,
Что, снизойдя, подскажет тебе решенье.
Кутайся в шубу в санях с ямщиком на козлах,
Жадно вдыхая звонкий морозный воздух.
Мчись в облака, увлекаемый аэропланом,
Скройся от всех в пустоте над ночным океаном.
Все удалось. Не идея ли посвященья —
Пара штрихов к портрету? А продолженье
Пусть принесет удачу в широком смысле.
Мысли ворвались, рванулись… Да здравствуют мысли!
Ну что сказать… По логике вещей
Работы здесь на несколько ночей.
Ведь и алмаз, откопанный из недр,
Без отшлифовки, скажем, не шедевр.
По счастью, нам и это трын-трава,
Возьмем перо, засучим рукава.
Поток сознанья – даром что стихи —
Очистим от словесной требухи!
Дилемма Буриданова осла
Кого-то от отчаянья спасла.
Он отыскать пытался скрытый путь —
Солому с сеном вместе умыкнуть.
Друган осла, ярмо стряхнувший вол,
Иным предпочитал такой глагол:
Что́ телкам юным посвящать труды,
Когда все стадо жаждет у воды?
Какие, к черту, шашни с варной шудр?
Скакал бы ты… по дельтам Брахмапутр!
Здесь не поможет мудрость всей земли,
Здесь Зона, детка. Сталкеру внемли.
Про ведьмин студень, кстати, говорят,
Что это уникальный артефакт.
Ведь синий цвет и капли, словно ртуть,
И двести тонн за грамм – нe что-нибудь.
Другой герой – несчастный Дикобраз,
Почуяв слов и мыслей диссонанс,
Софизмы плел, чтоб Зона помогла,
Но вместо брата получил бабла.
Ты Иноходец, ты копатель Трой.
Тебе бы в гору – чахнешь под горой.
Тебе б взойти к вершинам ремесла,
Чем наезжать на верного осла.
Из века в век аптеки, фонари!
Стозебно, обло – лишь у нас внутри.
В душе ветвится корень наших бед —
Там и Полынь, и Вороной, и Блед.
Несутся рифмы – селевой поток,
Мелькают самородки между строк.
Просей их, чтоб остались на руках
Песчинки драгоценные в стихах.
Средь шумных расставаний, беглых встреч
Как память от распада уберечь?
Секунды из песка. Куда ни глянь —
Чертит свой круг бесчувственный Инь-Янь.
Горит земля, все выжжено дотла,
Метет людей вселенская метла.
Но ты и ночью с грузом на горбу
Все ж обходи болотную тропу.
И пусть из круга вырваться нельзя,
У каждого Ган-Эден свой, друзья.
Где не обидят, не устроят суд,
Где доверху наполнят твой сосуд.
Что б ни было, куда б ты ни исчез,
Тебя встречают с моря и с небес
Подруги, что с тобою навсегда.
Они твои возводят города.
И верной стражей, где бы ни был ты,
Несут твои давидовы щиты,
Чтоб, долг отдав бесплодной суете,
Ты не замерз в холодной пустоте.
(А. и Б. Стругацкие «Пикник на обочине»)
