– Но как? Вы же дети одного отца, короля. Разве она посмела бы перечить его воле? – возмутилась я, не дождавшись пока Эванс договорит.

– Она не смела, нет, и поэтому, пока отец был жив, мы все жили в этом самом дворце, – поспешил объяснить лекарь. – Любить нас она была не обязана, да и какой женщине будет приятно, если ее муж найдет ей замену и родит детей на стороне? В народе и так ходили слухи, что королева больна, что она больше не может подарить королю наследников, что она в чем-то провинилась перед ним и поэтому потеряла его благосклонность. Я понимаю ее. Она не заслужила такого отношения. Жаль только, что она так и не смогла поверить в то, что мы также были невиновны в том, что произошло.

– Я тоже понимаю ее… Обо мне тоже ходят тысячи слухов. Но, знаешь, как бы жестоко это ни звучало, поступи так Дерек, я не стала бы терпеть его измен и его детей от другой женщины, – честно призналась я. – Конечно, Альва и Вилья – другое дело, они появились задолго до того, как я стала супругой их отца. И они такие милые, такие родные… Мне понятно, почему королева Эммерленда не сумела найти в себе силы быть к вам благосклонной, и мне трудно осудить ее.

– Твоя откровенность делает тебе честь, Сильвия, но я не буду вступать в долгие дискуссии о морали и принципах, просто продолжу свою историю. Возможно, дело было в том, что мой отец никогда не любил свою жену, а лишь делал вид, что любил. Их брак был договорным и заключенным во благо королевства, – спокойно ответил на мои колкости Эванс и загадочно усмехнулся. – Брак, основанный на договоре, без любви, – не самый крепкий брак.

– В твоих словах есть доля правды, – тоже усмехнулась я, вспомнив, с чего начинался наш брак с Дереком. Хотя, не было никакой договоренности! Я была всего лишь военным трофеем!

– Я рад, что ты согласна со мной. Стоило нам переехать во дворец, все внимание короля стало доставаться нам с матерью. Я был любимым сыном, моя мать – любимой женщиной, а его прежняя семья лишилась его благосклонности. Старшего сына, Якуба, он, конечно, любил и часто играл с ним по вечерам, но для брата этого было недостаточно. Он хотел большего и поэтому часто задирал меня. Первое время я пытался наладить с ним отношения, звал его на прогулку в сад, делился с ним сладостями и игрушками, но ему были противны мои действия. Он не считал нас равными. Да и его мать не упускала возможности уколоть нас словом.

– Мне жаль, Эванс. Жаль тебя и твою мать. Но и королеву, и твоего брата тоже. Но почему ты скрыл от меня свое происхождение? – Я присела рядом с ним и взяла его за руку. Мне нужно было видеть его глаза, я хотела узнать, говорит он правду или опять лжет.

– Это уже в прошлом. Ты моя королева, а значит вольна спрашивать все, что угодно. – Он вновь взглянул на меня, и только сейчас я заметила, что цвет его глаз стал меняться с голубого на желтый.

– Твои глаза… – прошептала я.

– Да, это плохо, – усмехнулся лекарь. – Я выпил зелье за сутки до того, как это сделала ты. Впрочем, цвет моих глаз не так страшен, как твой. Если твои глаза возвратят себе прежний цвет… Ты ведь знаешь, как сильно ненавидят демонов в Эммерленде. Ну, а если в тебе признают принцессу Фламмехава, у нас будут проблемы посерьезнее сидения в королевской тюрьме.

– Нам нужно выбраться отсюда и покинуть Эммерленд прежде, чем это случится, – согласилась я. – Но расскажи, как ты, принц, хоть и незаконный, оказался лекарем при дворе моего супруга?

– Когда отец умер, мы с матерью вынуждены были покинуть дворец. К тому времени супруга отца умерла от какой-то редкой болезни, а через пару месяцев после того, как нас изгнали из дворца, от этой же самой болезни умерла моя мать. Трон достался законному наследнику, и первое, что он сделал – изгнал меня. Брат всегда видел во мне угрозу. Он дал мне лишь несколько часов на то, чтобы я покинул королевство, иначе меня ожидала бы прилюдная казнь. Но я слишком любил Эммерленд, чтобы покинуть его, и скрывался в горах так долго, как это было возможно. Но о моем присутствии там стало известно Якубу, и я вынужден был бежать, чтобы сохранить свою жизнь.

– Знает ли Дерек о том, кто ты на самом деле? – задала я мучивший меня вопрос.

– Дерек Мёрксверд – человек чести, но он находится в хороших отношениях с моим братом, и, если бы узнал о том, кем я являюсь, непременно выдал бы меня ему.

– Ты так уверен в этом?

– Уверен.

– Тогда другой вопрос: знает ли хоть кто-нибудь в Калдвинде о том, что ты брат короля Эммерленда?

– Только одна душа знает об том, но никогда не предаст меня, – вдруг широко улыбнулся Эванс. – Именно она устроила мой побег и, без согласия твоего супруга, дала мне место придворного лекаря.

POV Сильвия

– Андрада? – не веря своим ушам, удивленно промолвила я.

– Вижу, ты удивлена, – весело произнес Эванс и тихо рассмеялся. – Кроме того, это Андрада попросила меня сопровождать тебя в этом квесте. То есть, ты не первая, кто рассказал мне о болезни короля Дерека.

– И я невероятно благодарна ей за то, что она сделала это, – мягко улыбнулась я. Все мои обиды на Эванса были забыты. Но сколько же интересных новых подробностей мне открылось! – Но значит, тебя с Андрадой связывают тесные отношения? Я думала, что единственной твоей подругой является Астрид.

– Андрада – не моя подруга. Скорее, она наставница, учитель. За то короткое время, что я провел в Стурьфльеле, она научила меня очень многому.

– Но ты говорил, что это Альвисс был твоим наставником.

– Да, конечно, пока я жил в горах. Я сбежал туда, когда мне было 13 лет, и почти каждый день ходил в город, чтобы поучиться премудростям у этого старого мага… Жаль, что он так категорически настроен против нашего путешествия. То, как мы с ним обошлись, после всего, что он сделал для меня… – Эванс не договорил, поморщился и сильнее сжал мою ладонь.

– Хорошо. Но что насчет Астрид? – допытывалась я.

– Астрид… С ней меня связывает большее, чем благодарность и магия, – откинув голову на кровать, сказал лекарь. – Мы встретились, когда нам обоим было по восемнадцать. Она пряталась на самых темных улицах города, но я нашел ее и забрал в свой дом. Мы любили друг друга. Были любовниками…

«Так я и знала!» – понимающе улыбнулась я.

– … но через два года отношений я потерял к ней романтические чувства, и она стала мне скорее сестрой, чем возлюбленной. Но она не приняла моего решения и ужасно разозлилась… Уничтожила с половину артефактов, что были в моем доме… – Эванс тяжело вздохнул. – А потом она сбежала, и я не видел ее до того самого момента, как она так неожиданно появилась перед нашими глазами…

– Да вы, Эванс Валлас, полны сюрпризов, – невольно улыбнулась я. – Теперь мне ясно, почему она была так груба со мной. Она ревнует тебя.

– И напрасно. Ты, Сильвия, безумно красива и мила, но я не питаю к тебе романтических чувств.

– Это приятно слышать, – с облегчением в душе, сказала я. – Думаю, будь по-другому, этот квест стал бы невыносимым для нас обоих…

– Эй вы, в камере! – вдруг перебил нас громкий строгий окрик, и, машинально повернув головы, мы увидели подскочившего к нашей стеклянной тюрьме, дюжего тюремщика. Рядом с ним, к нашему великом удивлению, стоял огромный золотогривый лев. – Король приказал доставить вас к нему. Только никаких шуток! Буду бить без предупреждения!

– Кажется, на этом наш разговор окончен, – вздохнув, сказал Эванс и поднялся на ноги. – Мой братец соизволил послать за нами.

– У твоего брата не язык, а жало, – бросила я, тоже поднимаясь.

– Здравствуй, Кунген, – сказал Эванс и кивнул льву. – Давно не виделись.

– Здравствуй, Эванс Валлас, – красивым мелодичным голосом ответил лев. – Честно говоря, я надеялся, что больше не увижу тебя.

– Правду сказать, я тоже на это надеялся, – улыбнулся Эванс.

«Должно быть, это фамильяр короля! Я уже видела этого льва! На королевских флагах!» – догадалась я и с любопытством уставилась на этого великолепного фамильяра.