— Так-то оно, может, и так, — Кропп задумчиво потер выбритый подбородок и наставил палец-сардельку: — Но не привык я верить клятвам, даже таким громким. Возьму пробную партию. Посмотрим, как разойдется, посчитаем прибыль, а уж после заключим соглашение о дальнейшем сотрудничестве.

— Кэф бимра ларди ан се! — всплеснул руками Кассан, хитро сощурив глаза. — Я не обманываю партнеров, не оскорбляй меня недоверием. А лучше сам убедись в качестве товара, хоть сейчас.

Кропп брезгливо поморщился.

— Пожалуй, нет, — сказал он. — Я не поклонник. Не для себя же стараюсь, для людей.

— Люди оценят, — закивал Кассан. — Завтра же за добавкой прибегут. Поэтому бери больше, чтоб два раза не ходить.

Кропп нерешительно пожевал мясистыми губами, но все-таки помотал головой.

— Нет, двадцать.

— Двадцать так двадцать, — развел руками Кассан.

— Но я еще не услышал цену, — напомнил Кропп. — Мне говорили, они у тебя самые низкие.

— Тебя не обманули, — заверил сельджаарец и хлопнул в ладоши. — Цена. Цена! Специально для тебя — пятнадцать крон.

— За мешок?

Кассан посмотрел на господина исподлобья, как на разочаровывающего идиота.

— За фунт.

— За фунт⁈ — потрясенно воскликнул Кропп. Его партнер проворчал вполголоса что-то о губительной жадности. — Это несерьезно.

— Серьезнее некуда, — возразил Кассан. — Если не устраивает, иди к «вюртам». Обаяй их красноречием, возможно, тогда они предложат сделку повыгоднее. Хотя я слышал, они заряжают в полтора-два раза дороже. И это если у них хорошее настроение.

— «Вюрт Гевюрце», монополисты чертовы, с нами не торгуют, сам прекрасно знаешь, — мрачно проговорил Кропп, навалившись на трость всем весом. — Иначе нас бы тут не было.

— И ты в такой ситуации жмешься из-за пятнадцати? — с досады покачал головой Кассан. — Да это же сделка века! Дешевле только даром. А вообще… — он задумчиво огладил бороду. — Чего я перед тобой распинаюсь? Пожалуй, оставлю себе по таким-то расценкам.

— Ну ладно, ладно, — поморщился Кропп, нетерпеливо отмахиваясь. — Я возьму по пятнадцать за фунт, но только если накинешь пару мешков сверху.

— Конечно, накину. По пятнадцать за фунт, — с серьезным видом заверил Кассан, но тут же переменился в лице: — Слушай, Кропп, с твоих счетов у Винчентти можно всю Анрию накормить, а трясешься над каждым нидером. Ты что, когда не перекупаешь перец с паприкой, финансируешь революцию в Тьердемонде?

— Нет, конечно, — испуганно завертел головой Кропп. — И не суй свой нос в чужие счета, ар Катеми. Я зарабатываю честным и тяжелым трудом, между прочим, и если бы тратил деньги бездумно…

— Так в чем твоя проблема? — удивился Кассан. — Цена и без того божеская, дешевле нигде не найдешь, если вообще найдешь. В общем, так, — он потер руки, — либо берешь, либо нет. Возьмешь сразу больше, так и быть, сделаю тебе скидку, но только потому, что я, — он располагающе улыбнулся, — хороший парень, а ты — мой любимый деловой партнер.

— Любимый? — прищурил глаз Кропп.

— С нелюбимыми я не веду дел.

— Хм, — торгаш задумчиво пожевал губами. — А какая скидка, позволь полюбопытствовать?

— По кроне с фунта.

— Хм, — Кропп снова пожевал губами, переглядываясь с молчаливым партнером. Тот отрицательно помотал головой. — Нет. Пожалуй, нет, — решил Кропп. — На первый раз ограничимся двадцатью. А там посмотрим.

— Тогда по рукам? — обрадовался Кассан и подступил к торгашам ближе, протягивая ладонь.

Кропп недоверчиво взглянул на нее, тяжко вздохнул, но все же нехотя пожал. Кассан повернулся к молчаливому партнеру и повторил ритуальное действие.

— Знаешь, ар Катеми, ты жадный, как скорпион, — с сожалением заметил Кропп. — Вроде бы твой Бог порицает жадность, а ты — верный саабинн.

— Темно, а мы под крышей — Альджар не видит, — с улыбкой оправдался Кассан и серьезно добавил: — К тому же больше жадности Он порицает только глупость. Амин, — Кассан щелкнул пальцами. К нему тут же подбежал щуплый сельджаарец в очках. — Хисаб хам со.

Сельджаарец поклонился и подбежал к покупателям, зазывая их пойти с ним.

— Микдар, Кашим, — Кассан подозвал еще двоих. — Тихад завжан-наас, сафин амаль си. Ну а мы, — он недобро взглянул на Бруно с незнакомцем, когда сельджаарцы разбежались по складу, свистом и окриком подзывая лишние рабочие руки, — пока поговорим.

Он властно кивнул, и четверо конвоиров отвели еле живого от страха Бруно и спокойного незнакомца в сторону, за высокий стеллаж, забитый увесистыми мешками.

Кассан долго и мрачно смотрел на незнакомца, еще дольше на Маэстро, который чувствовал, как в спину и под ребра упираются дула пистолетов. Чужак проявлял безмятежность, граничащую с полным безумием, как будто не понимал, что сейчас их обоих тут и оставят, порезав на куски и распихав по мешкам с солью и паприкой.

— У меня на родине, — наконец произнес Кассан, подкручивая ус, — не очень любят гостей, явившихся без приглашения. Есть даже поговорка: 'Когда упрямый баран лезет в чужой сад полакомиться плодами…

—…его однажды подадут к чужому столу', — закончил за него незнакомец. — Так говорил Ассам ар Катеми шайех-Ассам младшему из пяти сыновей, когда сына снова отгоняли палкой от Атии ар Даад шайех-Магиль.

Кассан нахмурился. Взгляд его сделался еще мрачнее, враждебнее, видимо, незнакомец затронул какое-то очень болезненное воспоминание. Бруно затрясся, чувствуя, что сельджаарцам нужно всего лишь одно слово хозяина, чтобы с радостью отправить на тот свет нагло ворвавшихся хурбан.

Но вдруг карие, почти черные глаза Кассана прояснились и смягчились, он самодовольно ухмыльнулся и громко рассмеялся. А потом подскочил к незнакомцу и крепко обнял его. Тот застыл с отрешенным и несколько растерянным видом, явно не зная, что делать в ответ.

— Рад тебя видеть, Ранхар! Хавд сла, абти ми хам! — скомандовал Кассан, отпустив чужака. — Хан лак нан.

Если сельджаарцы и были в замешательстве, то очень недолго. Напряжение, грозившее кровопролитием, спало, будто его и не было. Конвоиры расступились, убирая ножи и пистолеты, встали чуть поодаль.

— Абти! — распорядился Кассан, по-хозяйски махнув рукой.

Сельджаарцы переглянулись, однако молча пошли заниматься своими делами. Бруно, не понимая, что происходит, едва стоял на ногах.

— Масут, — Кассан задержал одного из конвоиров и требовательно протянул руку. Сельджаарец достал из-за кушака джамбию незнакомца, вручил ее хозяину и скрылся за стеллажом, недоверчиво оглядываясь на оставшихся наедине с Кассаном чужаков.

— Знаешь, аб-яляб, мне бы стоило набить тебе морду, — похлопывая по ладони лезвием, заметил ар Катеми. — Ты чуть не сорвал мне сделку.

— Но не сорвал, — сказал Ранхар.

— Не мог дождаться, пока я не закончу?

— Нет.

— Ты как всегда, — усмехнулся Кассан и подозрительно взглянул на Бруно. — А это кто? Друг? Ты наконец-то научился заводить друзей?

— Нет.

— Тогда кто?

Ранхар — если, конечно, его действительно звали именно так — отвечать явно не собирался.

— Бруно, — представился Маэстро, не дожидаясь, когда это станет очевидно и Кассану. — Я просто подсказал дорогу, ну и вот… — Бруно виновато развел руками.

Кассан добродушно рассмеялся, хлопнув его по плечу и выбив пыль из драного сюртука.

— Это ты зря, — заметил сельджаарец. — Он теперь тебя не отпустит.

— Да я уж понял, — кисло улыбнулся Бруно, потирая плечо.

— Ну? Надолго в Анрию? — спросил Кассан Ранхара.

— Не знаю.

— А где остановиться уже решил?

— Еще нет.

— Что ж, — улыбнулся Кассан, — тогда приглашаю в свой дом, когда закончим здесь. Будьте моими гостями столько, сколько сочтете нужным. И не смей отказывать, — погрозил он кинжалом, держа его за лезвие.

— Не собирался, — сказал Ранхар.

Кассан хитро усмехнулся и протянул ему джамбию. Тот протянул ладонь, однако сельджаарец одернул руку и задумчиво посмотрел на узор на рукояти.

— Когда отец дарил его тебе, — задумчиво проговорил Кассан, — мне казалось это кощунством. Многим так казалось. Говорили, сигиец не проявит должного уважения к нашим традициям, что сменяет священный дай-кима, будто простой кусок железа. Я рад, что мы ошибались, — заключил он, протягивая кинжал владельцу.