Но мама не закончила со внезапной исповедью.

— Когда Слава узнал, он долго и сильно пил. Очень сильно. Понимаешь, Эля, твой папа очень хотел сына. Наследника. Он уже тогда потихоньку начал крутиться в бизнесе и строил планы на многие годы вперёд.

— Он же мог развестись… Снова жениться, заделать долгожданного сына. А у нас тоже жизнь могла сложиться по-другому, ты бы непременно нашла кого-нибудь, ты же у меня красивая!

Мама и правда у неё была красавицей: светловолосая (без единого следа седины!) и голубоглазая, с яркими, выразительными чертами лица, точёной фигуркой…

— Твой папа любил меня… Мы сильно любили друг друга. А потом родилась ты. Отец не смог простить ни меня, ни тебя, а я… Я не смогла простить тебе потерю его любви. Развестись же он не мог: кроме бизнеса в то время пытался и в политику влезть, а развод — это удар по репутации. Потом та же история с хорошо развивающимся бизнесом. Этого он нам тоже простить не смог.

Повисло тяжёлое молчание, а Эля думала, что какая же это любовь, когда она кончается из-за независящих от любимого человека причин? И тем более как можно винить в произошедшем новорожденного ребёнка? Казалось, такое случается только в киношных «мылодрамах», ан нет. Оказалось, показалось, как говорится. Впрочем, говорить вслух она ничего не собиралась. Смысл?

Вздохнув, девушка принялась деловито собирать документы, милые сердцу мелочи, кое-какую одежду и обувь. Мало-помалу, набрался чемодан и довольно большая сумка. Эля задумалась, но решила, что это и есть самое необходимое, с чем она не готова расстаться.

Повесив сумку на плечо и ухватив чемодан за ручку (благо он на колёсиках!), она отправилась в прихожую. Оказалось, мама, когда зашла в комнату, прикрыла дверь, так что сейчас, открыв её, Эля услышала довольно негромкий, но наполненный яростью голос Рустама:

— Ну раз вы всё равно собирались выгодно продать дочь, можете сделать это мне. Сколько там надо, чтобы покрыть долги фирмы?

Что⁈

Рука разжалась сама собой, благо чемодан не упал, а просто остановился, и Эля сделала несколько шагов на нетвёрдых ногах к кухне.

— Что ты хотел сделать? Папа?

Руся резко обернулся, а вот отец, раскрасневшийся и тяжело дышащий, отвёл взгляд в сторону, всё равно упрямо поджимая губы.

— Твой папа, Элечка, собирался выдать тебя замуж за какого-то мужика, готового взамен отстегнуть ему денег.

Что за дикость? Они что, в средневековье каком? Как так можно-то вообще⁈

Проследив взглядом, как Эля (а следом и её мать) скрываются в комнате, Рус вперил мрачный взгляд в отца своей пары. Как-то не ожидал он подобного приёма… Понятно, что нормальный отец и не будет в восторге от знания, что его невинная доселе дочка провела два дня с неизвестным мужиком, но настолько откровенная враждебность? И самое главное, не столько к нему, Рустаму, сколько к собственной дочери! Как так?

А ещё от слегка полноватого, начинающего лысеть мужика наравне с раздражением несло растерянностью и страхом. Эмоции, они ведь имеют свой запах — каждая.

— Не соблаговолите ли представиться, будущий родственник?

Мужик презрительно скривил губы.

— Вячеслав. Только где вот твоя вежливость была, когда дочку мою в постель затаскивал?

Да уж, если от этого… человека так и продолжит идти коктейль не особо приятных эмоций, даже его хвалёное хладнокровие, обязательное для любого вожака, не выдержит.

— Я бы понял вас, если бы попользовал девочку и выкинул за порог. Нет же. Я собираюсь поступить вполне честно и жениться на Эле. В чём проблема?

Не похоже это на заботу о репутации или там здоровье дочери, хоть убейте его кто.

— Жениться он собирается… — Вячеслав махнул рукой, развернулся и двинулся в сторону кухни. — Что мне с твоих собираний? Ты мне планы поломал попросту!

Идти до кухни было недалеко, так что закончился разговор уже там. Рус ждал продолжения, но Элин папаша зашумел водой, набирая чайник, загремел чайными чашками, зашелестел какими-то пакетами…

— Чай будешь? Или кофе?

Что ж, если ему нужно время, собраться с мыслями, Рус даст. Узнать, что же не так, очень хотелось — всё же родители его омеги, стоит использовать шанс на более-менее мирное сосуществование, если есть такая возможность.

— Чай, чёрный.

Некоторое время прошло в тишине. От всяких печений-конфет он отказался и просто неспешно потягивал горячий ароматный напиток, наблюдая за будущим тестем. И всё же, что ему не так? Прикинув время, Рус понял, что таким макаром и Эля уже вот-вот соберётся, и решил пошевелить задумавшегося Вячеслава.

— И всё же. Какие такие планы вам сорвала наша будущая свадьба?

На него зыркнули исподлобья недовольным взглядом, но наткнувшись на ответный, Вячеслав вздохнул.

— Любовь-морковь у них… А я теперь выворачиваться должен! Мне деловой партнёр пообещал помочь долги перекрыть, в обмен на брак с Эльвирой. Увидел как-то фотку у меня на столе, запал. Да и как будущий владелец фирмы, раз уж своего наследника нет, он мне нравится — достаточно молодой, хваткий. А тут вы, со своими любовями…

Рус сидел и тихо охреневал. Вроде прошли те времена, когда родитель мог своё дитя (независимо от пола) по собственному усмотрению женить/замуж выдать. А если бы Эле кандидат не понравился? Видимо, тут в приоритете решение финансовых проблем папаши.

Поневоле внутри начинал закипать гнев: это ж если бы он не встретил в клубе Элю, его девочку могли отдать какому-то левому мужику⁈ Наверняка она бы устроила скандал, но мудак-папаша вполне мог подобрать правильную мотивацию. И Рус остался бы без своей солнечной пары!

Он подскочил, сжимая кулаки, Вячеслав тоже довольно резво встал, с опаской поглядывая в ответ. Правильно, пусть боится и не думает о всяких там глупостях. Деньги нужны? Да без проблем! И только когда он вывалил на охреневшего мужика своё предложение-требование, услышал за спиной полный боли голос. Чёрт! Совсем потерял контроль. Жаль, что она услышала, но и стать монстром в глазах возлюбленной он не хотел. Пусть это будет тот, кто им и является — не по расовому признаку, а по гнилой сути.

Коротко обрисовав Эле ситуацию, Рус тяжко вздохнул — наполненный болью взгляд резал его по живому, но лучше пусть сразу узнает. А вот появившаяся за спиной дочери женщина натурально метала из глаз громы и молнии.

— Славик, я тут кое-что невероятное услышала… Мне же показалось, что ты собирался банально… продать нашу дочь⁈

Фух, ну хоть мать оказалась более-менее адекватной. Жаль было бы, предай Элю оба родителя.

Стащив с плеча своей малышки тяжёлую сумку и подхватив под руку, Рус направился на выход. Огляделся, заметил чемодан, взял и его второй рукой, а затем утянул не сопротивляющуюся девушку из квартиры, где набирал силу семейный скандал.

Люди — всё же странные существа. Для оборотней семья — это всё, а дети вообще величайшая ценность, и он никогда не поймёт, как можно поступать со своим ребёнком настолько жестоко. Речь даже не о браке без согласия, хотя и такое у них невозможно: одно дело, если нет чувств ни к кому, тогда ещё возможен «политический» брак, но и то, с согласия обеих сторон. А вот против любви никто и никогда не пойдёт. Но гораздо большим преступлением в его глазах выглядело равнодушие в своему дитя.

Что ж, с папашей Эля после такого и сама вряд ли будет общаться, а мать… Если позвонит, он препятствовать не будет.

— Русь, почему, а? Зачем он так?

Они уже ехали домой, даже до КАДа почти добрались, когда его девочка немного отмерла. Глянув на Элю, Рус тут же притянул её в объятья: не слышно было ни всхлипов, ни истерики в голосе, но щёки были мокрыми и слёзы продолжали стекать из уголков глаз. Был бы сейчас Вячеслав рядом, осталась бы его пара сиротой. Лучше так, чем подобный папаша.

— Ну что ты, малышка, ну успокойся. Чтобы там ни планировал твой отец, это уже не случится. Ты моя, и только моя!