Элька улыбнулась. Ох уж эта Катька шебутная и громкая!
— Не скажу. И я не дома, пока. Через часок, наверное, буду, может, чуть раньше. Только это, Кать, у меня ж сегодня разговор с родителями предстоит, давай потом встретимся, в другое время? Мне б с ними выяснение отношений пережить. Что-то я волнуюсь.
— Да брось! Нормальные они у тебя, никогда не давили сильно, так чего переживаешь? Но на потом не согласна — меня ж от любопытства разорвёт! Давай просто подожду тебя возле дома, познакомишь нас со своим Рустамом, и я успокоюсь уже?
Элька поняла, что Катька и правда не угомонится, пока не увидит так заинтересовавшего её человека, ещё и настроенного забрать к себе случайную любовницу (а как ещё для подружки это должно выглядеть?), и решила — проще согласиться на предложенный вариант.
— Хорошо, нетерпеливая ты моя. Подходи к парадной.
— Ура! Я буду!
И из трубки понеслись гудки.
Виновато глянув на своего альфу, Эля с облегчением заметила смешинки в синих глазах, а потом попыталась оценить сидящего рядом мужчину со стороны.
М-дааа, Катька все нервы теперь вытреплет… Встреть сама Элька такую парочку, и единственная мысль, какая пришла бы в голову: состоятельный крутой чувак подцепил на короткое время малолетнюю проблядь, поиграться. Про саму Элю подруга, конечно, так не подумает, слишком хорошо её знает. Но вот в серьёзность намерений Руси точно не поверит. Слишком разными они были. И ведь не объяснишь посторонним, что тут в силу вступили натуральным образом животные инстинкты… Или нет — инстинкт пары, во!
С другой стороны, не всё ли равно, кто и что может подумать? Главное, и она, и Руся прекрасно знают, что их связывает, как будут знать и другие оборотни. А их мнение теперь для неё более значимо, чем что-либо другое. Приняв такое решение, девушка успокоилась и почти даже уже не боялась разговора с родителями. И всё же, как позже оказалось, родители смогли преподнести «сюрприз».
Встреча с Катькой прошла коротко и скомкано: та хлопала глазами на подъехавший Лексус, а вышедший из салона Рустам вообще сразил её наповал. Впервые подруга не тараторила, а, вернув лежавший ещё со дня рождения в барсетке у Андрея паспорт, вежливо что-то промямлила на взаимное представление и очень быстро отговорилась делами. Зато смотрела на Эльку так ошарашено и красноречиво, что та предвидела будущий разбор полётов и промывание мозгов. Во внезапно вспыхнувшие чувства она, конечно, так и не поверила. Но это были всего лишь цветочки.
Поднявшись на свой этаж и открыв дверь, Элька известила:
— Мамочка, папа, я дома!
Родители вышли в коридор сразу, как будто караулили и прислушивались. И если мама смотрела хоть сколько-то обеспокоенно, быстро окинув внимательным взглядом и удивлённо приподняв брови, увидев Рустама за её спиной, то отец выглядел хмурым и недовольным, если не разозлённым. Эля аж поёжиться захотела, настолько непривычны были такие эмоции от обычно равнодушного главы семейства. Но тёплое присутствие альфы позади успокаивало.
Собрав всю смелость и вздёрнув нос, она выпалила:
— Мам, пап, познакомьтесь, это Рустам. И… я его люблю и переезжаю к нему жить, вот!
Отец скривился.
— Любишь, говоришь? Аж два дня, как понимаю? Иначе я бы знал.
Эля стушевалась. Откуда бы он знал? Никогда ж вроде личной жизнью дочери не интересовался… Или это к тому, что она сама не смогла бы скрыть подобное? Возможно.
— Пааап… Так получилось. Мы встретились, и…
— И ты поспешила раздвинуть ноги перед повёдшимся на твою юность мужиком, — резкие слова отца ошарашили и обидели. Не может же он всерьёз… — Вот уж никогда не думал, что у меня вместо нормальной дочери вырастет проблядь!
Может. На мгновение сердце сжалось от боли, но Руся тут же обвил её руками за талию и прижал к себе, восстанавливая пошатнувшееся душевное равновесие. Но за что с ней так? Тем временем её альфа заговорил: тихо, низко, угрожающе:
— У вас выросла замечательная дочь, но оскорблять свою женщину я не позволю даже её отцу!
— Ну конечно. Вот только надолго ли она будет «твоей женщиной»? Куда она приползёт, когда ты наиграешься с юной дурочкой и выпнешь её за порог?
Руки Рустама напряглись, поразительным образом не усиливая хватки, оставляя её комфортной, а из груди вырвался рык. Очень тихий, на грани слышимости, но отец слегка отшатнулся. Впрочем, ни выражения его лица, ни тем более глаз Эля не видела — всё расплывалось от накатывающих слёз. Почему⁈
— Можете не переживать, не приползёт. Потому что никуда я Элю выпинывать не собираюсь, мы вообще поженимся в ближайшее время, — тут голос Руси стал куда мягче, чем звучал до этого: — Малышка, иди-ка собирай вещи. Бери только самое необходимое.
Машинально кивнув, Эля на деревянных ногах двинулась к своей комнате и, уже пройдя мимо отца, услышала за спиной:
— Ну-ну. Так-то у меня дочь не привыкла сильно ограничивать себя, но уходя из родного дома не пойми к кому, на мою помощь пусть даже не рассчитывает!
Если папочка рассчитывал её этим напугать, глубоко ошибся. Да даже если бы Руся не был вполне состоятельным, ей это не было бы важно! Наверное… Хотя нет, точно. Главное, что он её любит, и она тоже. И жизни без своего альфы просто не представляет. Всё случилось очень быстро, но от этого не менее неотвратимо.
Насмешливый голос Рустама придал ещё больше уверенности.
— О, ей и не потребуется чья-либо помощь. Со мной Эля ни в чём нуждаться не будет. В ваших подачках тем более.
Чем там дальше закончился разговор, она уже не слышала, зайдя в свою комнату и как-то потерянно её оглядев. Картинка перед глазами продолжала плыть, и лишь поэтому Эля поняла, что всё ещё молчаливо плачет. Прерывисто вздохнув, она села на край кровати — вещи собрать недолго, если брать только действительно самое ценное, — и лишь тогда заметила маму, стоящую прислонившись к косяку.
Какое-то время они молчали, смотря друг на друга, а потом та сделала первый шаг и вскоре опускалась рядом на кровать. А потом и вовсе обняла, прижав к себе (такая редкая в последние годы ласка!), и Элька наконец отпустила себя, горько разрыдавшись. Переносить равнодушие родителей, оказывается, было не так больно, как откровенный негатив.
— За что, мама? Почему он так?
Истерика прошла быстро, как и накатила, и она, яростно вытирая остатки слёз, требовательно посмотрела на мать. Та вздохнула и отвела взгляд.
— Понимаешь, в последнее время у папы неприятности на работе. Финансовые, в основном. Долги какие-то… Но подробностей он не говорит, только нервничает. Вот и…
Складно, если бы не одно «но».
— Сейчас — да. А раньше? Я ж не слепая, всегда видела, как он холоден и равнодушен, — комок подступил к горлу, но Эля сглотнула его и смогла продолжить: — как и ты.
И раньше, полностью завися от родителей, она никогда не рискнула бы поднять эту тему. Да и устраивал такой порядок вещей. Страусиная политика, но что делать? Зато сейчас… Не только потому, что Рустам состоятелен. А потому, что она наконец почувствовала, каково это, когда тебя любят.
Катька, конечно, тоже её любила, но подруга же, продолжение себя фактически. И воспринималась она по-другому.
Мама последний раз погладила её по плечу, потом отстранилась и как будто съёжилась.
— Понимаешь… Слава очень хотел ребёнка. А у меня всё не получалось забеременеть, — это да, мама родила её почти в тридцать. — Долго лечилась и однажды всё наконец-то случилось, но беременность протекала тяжело, я два раза лежала на сохранении, неожиданно выяснился какой-то генетический порок репродуктивной системы… В общем, родилась ты немного раньше срока, у меня открылось кровотечение, которое никак не могли остановить, поэтому… Детей я иметь больше не могу.
Элька сидела, пристукнутая открывшимися фактами, но всё равно ничего не понимала. Раз ребёнок единственный и другого не будет, его же должны любить, да? А не то, что она наблюдала с рождения. Хорошо хоть в детстве не особо страдала, потому что не знала ничего другого, это потом, лет в тринадцать, как более-менее соображать начала и сравнивать. И всё равно не видела ничего прям сверх-страшного.
