Он по-умному рассказывает, и я кое-что буду цитировать, ты не удивляйся. Травма, говорит, в чем ее главное отличие от болезней, даже самых быстротечных и смертельно опасных, всегда, подчеркиваю – всегда внезапна. Еще незабвенный Райкин сказывал, прямо со сцены: «Идет человек, и вдруг ему на голову…» Вполне возможно не на голову, а совсем наоборот, головой. Ногой, рукой, ребром, копчиком… Особенно в студеную зимнюю пору, когда гололед и тому подобное. Бывают к тому же ожоги, и аварии машин, и наезды… Всего не перечислишь.

Но медики со «Скорой помощью» не дремлют. Упал, очнуться не успел, а они тут как тут – ухватят, шину привяжут, уложат, доставят. Дальше – вправят, зашьют, гипс, бинт, йод – и в койку. Дня три полежишь бревно бревном, потом потихоньку приходишь в норму, идешь на поправку. Некоторым бедолагам хуже всего. Это которые ноги-руки сломали, да так, что сразу не поровняешь. Им «вытяжение» устраивают. Железяками протыкают, гири привязывают, и лежи, милок, до сращения. Или, считай, до посинения. И синеют многие, причем натурально, всерьез. Не только из-за кровоподтеков, а застой крови образуется.

Но это не самое страшное. Травмированные – наши же люди. НАШИ, понял? А наш человек, мужик – он когда трезвый бывает? Правильно, в семь утра. Когда на работу собирается. А если наоборот, оттуда идет – тут чаще с грамулькой внутри. Ты скажешь, все за рулем сейчас? Ну, во-первых, очень даже не все. Может, третья часть, особенно работяг, а потом – он же в квартиру не на машине въезжает, верно? То есть тачку поставил, замкнул – и свободен, можно принять на грудь… Все так и делают. Так что правильно сказано про наш народ «не пьет верблюд – житель пустыни»!

Брательник, когда с ВУЗа своего выпустился, попал в район по распределению. Он знающий был, ушлый, и в вытяжениях с гипсами тоже разбирался. Ну и применял вовсю. А потом заметил: у него в палатах привязанных к койкам мужиков на третий-четвертый день ломать-колотить начинает, а у старого доктора, в соседних палатах – никогда! Он давай того лекаря пытать, в чем секрет. Тот пенсионер и объясняет – никакого секрета. Вы, коллега, своим страдальцам противошоковый раствор вливаете? Мой – а зачем? У них же шока как такового и нет, травмы не настолько тяжелые… А тот смотрит хитренько: а все-таки назначайте, назначайте, особенно в первую неделю, хотя бы через день. Брат попробовал, и все наладилось, никого не колбасит, а то уже до «белочки» доходило. Ну, помнишь, «товарищ Саахов» говорил: «горячий, весь белый». Делириум тременс, во как, хе-хе. Я специально выучил, тебя удивить.

А как-то к брату малыша положили, с ожогом приличным. Мамаша не досмотрела, он в бак с кипятком ухнулся. Еле спасли. Так там, ясное дело, и шок явный. Кровный мой и ему хотел этот раствор закапать, а старый док возражает: «А мальчику – не надо, обойдемся другими средствами». Тут братишка наконец выбрал время да в аптеку больничную зарулил. Подайте мне, кричит, пропись волшебного раствора, что взрослых выручает, а маленьким нельзя!

Они, фармацевты эти с провизорами, полчаса ржали. И чему, говорят, вас там в институтах учат? В том растворе (то ли Петрова, то ли Попова), оказывается, добрый десяток процентов чистого спирта. Само собой, мужику с бодуна флакончик такого волшебства в сутки – и больше ничего не надо! Потому как резкая отмена поддачи для белой горячки первое дело. А тут еще и травма, боль постоянная, движения никакого. И приехали… Ну а малышу пяти лет на кой черт пиво в крови, да с беленькой, вроде ерша в привокзальном шалмане? Вот и прав старый доктор на все сто.

Мой-то уже больше десятка лет в главном институте по травме отделением заведует. И сколько работает, ни одного делирия у его подопечных не случилось. Сейчас, конечно, всяких умных плазмозаменителей напридумывали, и кровь искусственная будто бы есть, но братан уверен: старые прописи забывать никак нельзя! В новых-то спирта ни капли!

Необходимое примечание

(внесено братом автора, д.м.н.________ Ф.И.О.)

Жидкость В. И. Попова (рецептура 1968г)

Глюкоза – 150,0

Хлористый натрий – 15,0

Хлористый кальций – 0,2

Хлористый калий – 0,2

Двууглекислая сода – 4,0

СПИРТ ВИННЫЙ 95% – 100,0

Вода дистиллированная до 1000,0

Прожив без малого тридцать лет на белом свете, мог ли я предположить, что стану свидетелем и даже участником события сродни евангелистским? Окажусь в ситуации, когда муж выдает жене, если можно так выразиться, карт-бланш на вольное поведение? Без всяких ограничений, в самых прямых, недвусмысленных, предельно ясных выражениях? И даже без малейшего повода с ее стороны? А вот надо же, пришлось…

В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом я в качестве прикомандированного врача оказался в вагоне эшелона, перевозившего из Казахстана в Белоруссию славных стражей неба. Уже состоялись стрельбы, ракеты попали куда надо, настроение у всех служивых замечательное. У меня тоже – ЧП не случилось, больных, раненых, ломаных нет. Тем более – с каждым днем-километром ближе к дому, семьям, женам…

Ехать почти неделю, а время в пути тянется медленно. Особенно без водки – она военным категорически не полагается. Читать можно, но надоедает быстро, темы для бесед-разговоров давно исчерпаны.

Поэтому неплохо, если образуется штука под названием «пуля» или, литературно говоря, преферанс. Еще лучше, когда коллектив для такого занятия уже проверенный, сложившийся в неоднократных «баталиях». Правильно организованная партия длится всю поездку, с перерывами на сон, еду, перекуры и исполнение прямых обязанностей службы. Ну, кто играет в преф, не даст соврать – чем дольше игра, тем интереснее бывают расклады, и, как следствие – выверты капризной фортуны.

На деньги не играли, элемент азарта привносился по-гусарски: с учетом результатов организовывалось проставление и угощение – пивком, например. По прибытии, естественно.

Среди участников тогдашней росписи был капитан-комбат по имени Виктор. «Победитель», по основополагающему латинскому корню. Командир он был хороший – в делах военных вполне грамотный, и к солдатикам относился нормально, никаких там неуставных взаимоотношений во вверенной ему батарее не терпел. К тому же слыл заядлым преферансистом и не упускал случая подчеркнуть свои умения на этом нелегком поприще.

Но в отношении разговоров о возможных вольностях касательно баб, женщин, барышень и вдов – отличался просто патологической щепетильностью, причем избирательной. То есть ему-то, безусловно, все вроде бы дозволено, а налево не ходит только из-за отсутствия таковой возможности. Особенно в степи или в лесу. А вот что и жена в его отъезды может себя не соблюсти – об этом если кто хоть намекнет… Мог допускать выражения, несовместимые с высоким званием советского офицера. Короче, ревнив был невообразимо.

Зенитчики – люди среди военных особенные, часто бывают дружны семьями, и все в компании знали: его Алла – просто ангел, с одним отличием – жива еще. Скромная, тихая, спокойная, замечательная хозяйка и строгая мать двоих детей. В общем, поводов для упреков-подозрений у него как будто не было и быть не могло.

Эшелон себе идет, время тянется, партия – своим чередом. И когда за вагонным окном замелькали родные пейзажи, компаньоны принимают решение: последний круг. Очков у всех примерно поровну, сенсаций не ожидается… но во время торга за прикуп на лице нашего Вити возникает уже знакомое всем подчеркнуто-равнодушное выражение. Тут к бабке не ходи – очень похоже, ему привалила нехилая комбинация. Торгуемся – шесть, семь… я с сомнением выдавливаю: «Восемь первых…», и позиция проясняется.

– Мизер!.. – небрежно бросает Витек.

Да, опыт есть опыт… А к нему, похоже, еще и фарт. Комбат обязуется не взять ни одной взятки из целых десяти возможных, и судя по ходу торгов, карты имеет для этого неплохие, но есть и возможность прокола. Еще нюансик: мой ход – после него, поэтому он в крайне невыгодной ситуации. Преферанс – не покер, многое играется в открытую, и очередность немало значит… в итоге – взятка, другая, третья…